Композитор Владимир Мартынов построил программу своего юбилейного вечера на партитуре с таким вот названием
Завтра, 27 февраля, в Московской филармонии состоится авторский концерт, посвященный 75-летию композитора Владимира Мартынова. Как гласит анонс, одного из самых парадоксальных сочинителей нашего времени. И впрямь: кто, как не отъявленный парадоксалист, построит программу юбилейного вечера на партитуре, озаглавленной «Прощание»? Или так назовет свою книгу: «Конец времени композиторов».
Чем только за полвека творчества Мартынов не увлекался! Вслед за выпуском из Московской консерватории (класс Николая Сидельникова) — электроникой и роком, религиозно-философскими традициями Античности, Средневековья и Возрождения, а равно и Востока, куда ездил в фольклорные экспедиции ((Кавказ, Памир). Играл на блокфлейте в ансамбле старинной европейской музыки. Исполнял мировой и отечественный авангард в составе ансамбля «Солисты Москвы».
В конце 1970-х в творчестве Мартынова наметился поворот от считавшейся тогда хорошим композиторским тоном дерганой усложненности к новой простоте. Исчезнув на несколько лет с композиторских горизонтов, Владимир возвращается в середине 1980-х в ином творческом обличье.
Кстати, фирма «Мелодия» к нынешнему юбилею напомнила нам один из моментов той эволюции, выпустив запись концерта на Международном фестивале современной музыки в Ленинграде 30 мая 1988 года. Поражает контраст ярко-трагичного Кончерто гроссо № 1 Альфреда Шнитке, образца «классического» авангарда той поры — и безмятежной, упоенно варьирующей сладкие мелодии-грезы Шумана и Малера композиции Мартынова «Войдите!».
В 1980-1990-е Мартынов преподавал в Троице-Сергиевой лавре. Написал среди прочего оперу «Упражнения и танцы Гвидо» (1997) о Гвидо д’Ареццо — человеке, тысячу лет назад заложившем основы современной нотописи. И ту самую книгу «Конец времени композиторов» (2002). Где сказал, что как обходилась мировая музыка до изобретения нот без понятия «автор», зиждясь на коллективном творчестве, так и сегодня, с изобретением микрофона, диджейского пульта и прочих штучек электронной эры (а нынче к ним добавились чудеса интернета), возвращается к творению сообща...
Теория красивая, хотя не всем сочинителям пришедшаяся по душе. Да и сам Мартынов выпускает партитуру за партитурой. На концерте, прошедшем в конце минувшего года в «Зарядье» в цикле под красноречивым названием «Я — композитор!», Владимир Иванович объяснял публике, что сам он «лишь пережиток, рудимент, курьез для любопытствующих... Карета с кучером в эпоху автомобилей и самолетов». И явно слукавил: едва ли в «карете с кучером» так нуждаются представители современных музыкальных направлений — фри-джаза, диджеинга, электроники. И зовут в свои проекты знаковые поэты — от Пригова до Рубинштейна. И знаменитые кинокартины — от «Юности Петра» Сергея Герасимова до «Острова» Павла Лунгина и «Завещания Ленина» Николая Досталя, от «Цыганского счастья» Сергея Никоненко до обоймы фильмов Александра Прошкина — «Холодное лето пятьдесят третьего...», «Николай Вавилов», «Русский бунт», «Трио» — сделаны с участием Мартынова.
«Народ сочиняет музыку, мы, композиторы, только аранжируем ее», — скромно говорил 200 лет назад Глинка. Владимир Мартынов мог бы высказаться еще скромнее: Шуберт, Вагнер, Малер сочиняли музыку, а мы, теперешние, только на свой лад варьируем их темы.
А ведь и вправду так — по крайней мере в тех произведениях Владимира Ивановича, что довелось в последнее время слушать: в упомянутом «Войдите!», в «Шуберт-квинтете» из прошлогодней программы. Так, судя по всему, будет и завтра в «Прощании», где отправной точкой послужил финал «Песни о земле» Малера. Какими бы виртуозными, высвечивающими в хорошо вроде бы известной классике неведомые прежде глубины эти вариации ни были — они лишь вариации.
Так неужели все-таки «конец времени композиторов»? Об этом, похоже, надо спрашивать уже не Мартынова. А впрочем, кто знает? Владимир Иванович уже столько раз удивлял крутыми виражами на творческом пути. А 75 лет в наше время — разве возраст?