Сегодня на ВВЦ открывается 17-я Национальная выставка-ярмарка «Книги России»
Смотр — крупнейший, однако соответствует ли реальный спрос на книгу активности издателей? И каково это — издавать интеллектуальную литературу в стране, давно переставшей быть самой читающей в мире? Об этом наш разговор с главным редактором издательства «Ад Маргинем Пресс» Александром Ивановым.
— Александр Терентьевич, вы сами пойдете на «Книги России»? Некоторые ваши коллеги игнорируют это событие.
— Пойду обязательно. Тем более что у нашего издательства там небольшой стенд. Хотя вы правы, ярмарка провинциализируется, переживает кризис формата и идеологии. Тем более надо ей помочь. Посыпать голову пеплом — самое непродуктивное занятие.
— А в чем кризис?
— Кризис у нас — общий, касающийся всего культурного поля и круга чтения. В России сейчас чуть больше 1500 книжных магазинов. А, допустим, в Германии — более 7000, во Франции — свыше 4000. И это учитывая, что в мире происходит переориентация с книг на другие источники информации. Во многих европейских столицах старые центры превратились в территории, экономика которых нацелена на досуг. Книга тут обосновалась в музейных киосках, маленьких «атмосферных» лавочках и даже просто на улице — в виде развалов, букинистической торговли. Все чаще книгу можно увидеть в совсем не традиционных местах — например, на полках с продуктами: это ответ на всеобщее увлечение кулинарией. А страсть людей к путешествиям делает ее более легкой по весу. Как выиграть конкуренцию с электронными носителями? В западных издательствах талантливые арт-директора и дизайнеры ценятся очень высоко. Мы тоже начинаем к этому двигаться. Магазин «Пиотровский» в Перми, «Йозеф Кнехт» в Екатеринбурге, «Все свободны» и «Порядок слов» в Петербурге, «Смена» в Казани, ну и, конечно, «Фаланстер», «Циолковский», «Каспар Хаузер», «Ходасевич» в Москве — вот отнюдь не полный список мест, имеющих собственный стиль и верную публику.
— Но что конкурентного могут предложить небольшие издательства рядом с крупными игроками?
— Во-первых, объединив усилия, мы не так уж малы: два года назад создали Альянс независимых издателей и книгораспространителей, организуем коллективные стенды на выставках в Москве, Киеве, Перми, Воронеже, Санкт-Петербурге. Во-вторых, если сетевые магазины предпочитают работать с издательскими концернами, то книжные лавки активно продвигают книги, несущие в себе тепло индивидуального подхода. Разумеется, экономически мы не в состоянии тягаться с крупными игроками. Например, в сегменте «современная русская проза» «АСТ» и «Эксмо» практически полностью захватили полки магазинов, но из-за этого они утратили лидерство в полиграфии, застряв на стандартах 90-х: в массе это целлофанированные книги с фотошопными картинками на обложках. А ведь как интересно поиграть с индивидуальными шрифтами, с мягкими обложками, с экологичными бумагами. Но, конечно, главное — что печатать. Наш портфель ориентирован на книги по современному искусству, социологии, антропологии, урбанистике, на переводную прозу и поэзию высокого качества: то, что читает городской интеллектуал. И таких жителей в мегаполисе с каждым днем все больше.
— Тем не менее по активности читающей публики мы с первого места в мире переместились на седьмое. Владимир Толстой считает: чтобы вернуть интерес к чтению, надо реформировать школьное образование. Ваше мнение?
— Культурная политика в СССР опиралась на тезис: превыше всего знание, сознание, сознательность. Это восходит к античности, к Аристотелю, для которого человек отличается от остального живого тем, что тянется к знанию. Постсоветский мир открыл человека, стремящегося к материальному достатку и чувственным наслаждениям. Вернуться к просветительской модели старого типа, мне кажется, вряд ли возможно.
— Что же, мы безнадежно застряли в обществе потребления? Ведь оно лишено импульса к творческому развитию. Неужели писатели не укажут выход из тупика?
— По моему глубокому убеждению, ни книги, ни писатели никому ничего не должны. Ни учить жить, ни наставлять, как отличать добро от зла. Мы как-нибудь сами с этим разберемся. А вот чего действительно хотелось бы от литературы, так это чтобы она обучила нас гармонии. Умению видеть красоту и привносить ее в мир. В том числе способности слышать музыку языка. Это и будет настоящим писательским ответом на вызовы времени.
— Ну и в каких книгах можно найти такие ответы?
— Не удивляйтесь, но подчас в самых, на первый взгляд, несенсационных. Например, в ранних рассказах Аркадия Гайдара. Или в стихах Эдуарда Лимонова. В репортажных заметках «Чечня. Год третий» гонкуровского лауреата Джонатана Литтелла... А ближе к лету выйдет книга «Сознание, прикованное к плоти» — второй том дневников Сьюзен Сонтаг, главной нью-йоркской интеллектуалки конца прошлого — начала нынешнего века. Пожалуй, со времен «Размышлений» Марка Аврелия и «Исповеди» Августина Блаженного в мировой литературе не было столь откровенного самоанализа и искусной работы с собственным «я». Урок книги можно сформулировать так: в эпоху общественных бурь самое время не размениваться на новости, а присмотреться к себе, научиться в мельчайших подробностях анализировать свои реакции, тренировать и совершенствовать искусство жить наедине с собой. Только это позволит вернуть ту сложность и разнообразие жизни, которые стремятся отобрать у нас любители простых решений и незамысловатых ответов.