К 100-летию замечательного конструктора космической техники Виктора Кузнецова
Он являлся одним из шести членов легендарного Совета главных конструкторов, возглавляемого с 1946 года Сергеем Павловичем Королевым. Кузнецову предстояла важная миссия — научить ракеты точности, чтобы они летали строго по заданной траектории, а не уходили на сторону.
Точность достигается с помощью гироскопов. Они используют известный принцип детского волчка, сохраняющего неизменной ось вращения при любом наклоне аппарата.
...18 октября 1947 года на секретном полигоне Капустин Яр в Астраханской области состоялся старт собранного из немецких деталей изделия А-4 № 010Т — точной копии Фау-2, которыми Гитлер в конце войны обстреливал Лондон. Испытания подтвердили дурной характер немецкой ракеты. При первом же запуске она, преодолев 206 км, отклонилась от прямой линии влево на 30 км. Следующий старт — ракета уходит влево на 181 км. Третий запуск вообще завершился аварией: ракета упала плашмя в 29 км от старта. Всего из 11 пусков только пять оказались успешными. Маловато.
Было ясно: заниматься ракетостроением без совершенных командных гироскопических приборов, без отлаженной системы управления дело безнадежное. И прорыв на этом направлении было поручено осуществить главному конструктору по гироскопическим приборам Виктору Кузнецову.
К тому времени он уже имел две Сталинские премии за создание приборов, которые позволяли вести прицельную стрельбу на море из корабельных орудий при сильной качке. Для стабилизации корабельных артиллерийских лафетов использовались гироскопы. Но в ракетостроении специфика иная, и Кузнецову пришлось начинать все с нуля.
«Виктор Иванович и возглавляемый им коллектив блестяще справились с задачей, — рассказывает один из организаторов советской ракетно-космической промышленности, экс-министр Борис Бальмонт, много лет друживший с Кузнецовым. — Еще в поверженной Германии он, изучая трофейную технику, увидел серьезные недостатки немецких приборов. Благодаря оригинальным решениям ему удалось-таки решить труднейшие задачи. Были созданы гироприборы нового поколения, которыми стали оснащаться все последующие наши изделия — Р-5, Р-12, Р-11 и знаменитая «семерка» Р-7, в модифицированном виде работающая сегодня. А еще гироприборы были установлены на межконтинентальных баллистических ракетах Р-16, Р-36, УР-100. И если вначале считалось удачей попасть после пуска головной частью ракеты в круг диаметром несколько километров, то со временем точность составила 800 и даже 500 метров. Новая автономная инерциальная система управления стала детищем трех главных конструкторов — Виктора Кузнецова, Михаила Рязанского и Николая Пилюгина.
Примерно в это же время в узком кругу обсуждалась возможность проведения весьма опасных испытаний ракеты Р-5М с атомным боезарядом. Полет ее должен был проходить над территорией СССР, а на завершающем этапе планировался ядерный взрыв на дальнем полигоне. Но конструктор лучших наших самолетов Туполев выразил большие сомнения. «Вы подумали, что будет, если ракета отклонится и аварийный ядерный взрыв произойдет недалеко от населенного пункта?» — спросил авторитетный оппонент у Королева.
«Мне рассказывали, — вспоминает Борис Бальмонт, — как твердо прозвучал ответ Кузнецова. Почему, Андрей Николаевич, сказал он, ты считаешь, что твои бомбардировщики с атомными бомбами более надежны, чем ракеты?»
И вот 2 февраля 1956 года с Кап-Яра стартовала Р-5М с атомным боезарядом. Пролетев точно по заданной трассе 1156 км над Астраханской областью и западной территорией Казахстана, головная часть ракеты достигла намеченного квадрата за городом Аральском, где и был в безлюдных песках осуществлен наземный ядерный взрыв. Операция «Байкал» завершилась успешно. Кузнецов получил свою первую звезду героя.
Свою технику Кузнецов всегда доводил до кондиции с величайшей тщательностью. Высокий, худой, не очень разговорчивый, Кузнецов избегал публичности даже после рассекречивания его фамилии. Не давал интервью. Но созданная под его руководством уникальная техника красноречивее любых слов. Его гироприборы были установлены на первом пилотируемом космическом корабле (после полета Гагарина конструктор получил вторую звезду героя), на аппаратах, отправленных к Луне, Марсу и Венере, на орбитальных станциях и военных ракетах...
«Мы лет тридцать поддерживали добрые отношения, — говорит Борис Бальмонт. — Это был удивительный человек: скромный, работящий и талантливый. Помню, как-то зашел к нам домой, увидел неисправный магнитофон. Быстро разобрал его и ловко починил аппарат. Виктор Иванович был трудоголик, предан делу беспредельно. Работал азартно. Оставался главным конструктором в НИИ-10 до последних своих дней, до марта
Вот такие люди — энтузиасты, подвижники — стояли у истоков отечественной космонавтики.