Что осталось за скобками недавнего заседания Совбеза, рассматривавшего ситуацию в российской космонавтике
Еще не так давно считалось, что острое соперничество в космосе между Россией и США осталось в прошлом, уступив место международным проектам, совместным миссиям. В конце 1990-х объединенными усилиями наших стран началось масштабное строительство Международной космической станции — и казалось, такое сотрудничество станет нормой. Но безоблачным горизонт оставался недолго. Сегодня в космосе снова разворачивается борьба — и, в частности, новый виток лунной гонки.
Россия не может просто взять и отказаться от новых вызовов. Лидерство в космосе, как отмечалось на апрельском заседании Совета безопасности, имеет особое значение для национального развития, обеспечения безопасности страны, ее технологической и экономической конкурентоспособности. Увы, российская космонавтика переживает нынче, мягко говоря, не лучшие времена.
После заседания Совбеза даны поручения правительству. Кабинет министров должен к 15 июля представить президенту предложения по корректировке Основ государственной политики РФ в области космической деятельности. Это большая работа, требующая глубокого анализа проблем, установления причин отставания и громких неудач. Надо прежде всего взглянуть правде в глаза, отбросив стереотипы, лакировку, победные рапорты.
О путях выхода из затянувшегося кризиса мы беседуем с одним из организаторов отечественной ракетно-космической промышленности, экс-министром, Героем Социалистического Труда Борисом Бальмонтом. Именно под его руководством в свое время была разработана и внедрена в отрасли микроэлектронная аппаратура. Немалый вклад внес он в создание сверхтяжелой ракеты «Энергия» и многоразового корабля «Буран».
— Обидно за нынешнее состояние российской космонавтики, — говорит Борис Владимирович. — Хотя, замечу, есть и успехи. К примеру, создается сложный посадочный модуль для российско-европейского проекта «ЭкзоМарс», разработана новая цифровая система стыковки, готовится к запуску построенная в НПО Лавочкина уникальная и очень перспективная астрофизическая обсерватория «Спектр-Рентген-Гамма». Но в целом ситуация в нашей космонавтике невеселая. Задумайтесь: более 30 лет в России не было успешных запусков межпланетных станций в дальний космос. Это провал. С 2014 года запуск автоматического аппарата «Луна-25» переносится. В очередной раз отложили старт на 2021-й, таким образом, задержка от первоначальных планов составит семь лет. А ведь задача зонда — всего лишь снова научиться осуществлять мягкую посадку на Селену. Это то, что в СССР было сделано еще в 1966-м, когда «Луна-9» прилунилась.
— Американцы, — продолжает мой собеседник, — отправили марсоходы на Красную планету, исследовательские аппараты к Меркурию, Юпитеру, Солнцу, Луне, Сатурну, Плутону, Нептуну, Церере. В начале нынешнего года межпланетный американский аппарат New Horizons начал передавать данные об астероиде из пояса Койпера — это самый удаленный объект Солнечной системы, до которого когда-либо долетал посланец землян. Выдающимся событием в космонавтике стала первая в истории посадка китайской научной станции «Чанъэ-4» на обратную сторону Луны, невидимую с Земли. А российские ученые все наблюдают и, если откровенно, завидуют...
Пока мы сохраняем позиции в пилотируемой космонавтике, доставляя на МКС международные экипажи. Однако уже в нынешнем году в США начнутся испытания пилотируемых кораблей следующего поколения — Dragon и Starliner, причем с экипажами на борту. Таким образом, завершается российская монополия.
Громкими событиями станут в этом или следующем году первые суборбитальные полеты космических туристов на американских челноках Virgin Galactic и Blue Origin. Корабли практически готовы.
Глянем на КПД пилотируемой космонавтики. Здесь мы тоже сильно уступаем партнерам по Международной космической станции. На американском сегменте МКС проводится вдвое больше исследований и экспериментов, чем на российском. Между тем с 2017-го российский экипаж на станции по решению Роскосмоса сокращен с трех космонавтов до двух. Соответственно, из-за этого сократилось время на проведение экспериментов, уменьшилась эффективность нашего сегмента.
Россия сдает позиции даже там, где долго была лидером. Мы откатились на третье место по такому показателю, как общее количество успешных космических стартов. Провал начался в 2016-м. А в минувшем году из 23 запланированных гражданских космических пусков России удалось успешно осуществить только 14. Всего, если учесть выведение на орбиту военных спутников, было 19. Для сравнения: у Китая в прошлом году — 38 успешных стартов, в США — 31. Руководители Роскосмоса обещают кардинальные сдвиги в нынешнем году — 45 стартов. Но не очень верится в это. Прошло уже почти четыре месяца, а пока с Байконура и Куру во Французской Гвиане отправились в космос лишь пять российских ракет «Союз»...
— Что же случилось с российской космонавтикой, где искать врагов? — спрашивает Бальмонт. — Да нигде, мы сами виноваты. Начну с самой большой, на мой взгляд, беды — некомпетентности, непрофессионализма кадров и на верхнем отраслевом уровне, и на многих ключевых позициях в бюрократической машине. На капитанском мостике должны быть не пришедшие со стороны «эффективные менеджеры», а высококлассные специалисты, досконально знающие ракетно-космическую отрасль, умеющие мыслить перспективно, обладающие организаторскими талантами. Люди, видящие дальше других, умеющие жестко отстаивать свою позицию. Такие во все эпохи неудобны для власти, но именно они обеспечивают успех дела.
Мой собеседник вспомнил первого заместителя министра общего машиностроения СССР Георгия Александровича Тюлина, который по принципиальным вопросам мог отстоять свое мнение и в правительстве, и в политбюро ЦК КПСС, поскольку оно было основано на глубоком понимании проблемы и уверенности в своей правоте. Сегодня же в Роскосмосе трудно пробить перспективное новшество. Чиновники не берут на себя ответственность, потому что некомпетентны, по любому поводу требуют побольше подписей для подстраховки. Да и руководители слабо представляют завтрашний день мировой космонавтики.
Вот пример. Весной 2015-го Роскосмос, которым тогда руководил Игорь Комаров, бывший глава «АвтоВАЗа», отказался от сверхтяжелой ракеты, отложив эту задачу на будущее. Несколькими месяцами ранее куратор отрасли вице-премьер Дмитрий Рогозин, затронув тему полета на Луну, заявил, что «сегодня, когда денег у страны не так много и мы фактически находимся в окружении врагов, необходимо пересмотреть надобность подобных дорогостоящих миссий». Ранее Дмитрий Олегович был сторонником пилотируемых лунных программ. Но, видимо, кто-то сверху высказал иное мнение, и вице-премьер не спорил, принял его к исполнению. Из федеральной программы были вычеркнуты работы по пилотируемым полетам на Луну. А в начале 2018-го Путин подписал указ о создании сверхтяжа — и отправка экипажа на Луну с прошлого года рассматривается как важная задача. Но время упущено.
Лунное направление и в самом деле чрезвычайно актуально для нашей космонавтики. Американцы, изменив свои первоначальные планы, полны решимости высадить астронавтов на Южный полюс Селены уже в 2024-м. Наши же космонавты смогут отправиться на Луну только после 2030 года, и это в лучшем случае — при стабильном финансировании и отсутствии сбоев при разработке и испытаниях новой техники. Хотя на такой идеальный вариант рассчитывать не стоит.
Тем более в Роскосмосе часто руководствуются не трезвыми расчетами, а мечтаниями — и это тоже есть следствие непрофессионализма. Как отмечалось на заседании Совбеза, в итоге плановые сроки переносятся, бюджетные расходы возрастают — сколько раз такое было за последние годы! Вот и теперь, если смотреть правде в глаза, сверхтяжелая ракета «Енисей» будет готова к пилотируемому полету на Луну, как считают ряд экспертов, не в 2030-м, а в 2033-2034 годах.
А можно ли вместо «Енисея» использовать будущую тяжелую «Ангару-А5В»? Не лучший вариант. Ее грузоподъемность недостаточна. Придется запускать две ракеты с полезным грузом, производить сборку корабля и разгонного блока на околоземной орбите. На космодроме должны быть два стартовых стола, интервал между запусками строго ограничен. Слишком много сложностей, да и «Ангары-А5В» еще не существует...
Что же получается? США начнут строить на Южном полюсе Луны, где имеются полярные ледники, базу, а Россия останется на обочине мировой космонавтики? Такой сценарий вполне реален. А есть ли здесь вообще приемлемый выход?
— У нас в отрасли было жесткое правило, — вспоминает Бальмонт. — Каким бы маловероятным ни казалось высказанное кем-либо предположение о возможном «бобе» (на сленге ракетчиков — это отказ системы, непредвиденная поломка), ни в коем случае не отбрасывать версию как пустую фантазию, а, наоборот, заняться ее исследованием. Это нас много раз выручало. А в ситуации с освоением Луны: Если мы ее проморгаем, то превратимся в третьеразрядную страну. Нужны неординарные решения. Мы пытаемся догнать американцев, следуя по их пути. Но тут необходим маневр — мы могли бы, к примеру, использовать иную транспортную схему для полетов на Луну.
В чем этот вариант? У нас есть надежный корабль «Союз», полувековой опыт стыковок в космосе, разработана концепция межорбитального просторного пилотируемого корабля, способного совершать полеты между станциями на орбитах вокруг Земли и вокруг Луны. Такой корабль можно сделать лет за пять и в 10 раз дешевле «Федерации». У нас также есть опыт разработки лунно-посадочного модуля. И вот вам схема полета на Луну. Многоразовый межорбитальный корабль пристыкован к МКС. Лунный экипаж стартует на «Союзе» с Земли и причаливает к станции. Космонавты переходят в межорбитальный корабль и отправляются на окололунную станцию, допустим, на американскую Lunar Orbital Platform-Gateway. А затем экипаж уже на лунно-посадочном модуле опускается на Селену. Понятен и обратный путь к Земле.
— Вообще иметь параллельную транспортную систему между Землей и Луной — хорошее дело, — замечает Борис Владимирович. — Так и американцам будет спокойнее. А с ними нам надо по-прежнему тесно сотрудничать. Я в этом уверен на 100%. Это выгодно и России, и Соединенным Штатам.