Основатель всемирно известной компании Эрнст Аббе мог бы многому научить сегодняшних бизнесменов в России
Наши управленцы любят порассуждать о том, как важно для наукоемких производств, чтобы каждый работник на своем месте из кожи вон лез за общее дело. И от стенаний, что ах, на дворе модернизация, а наш работодатель чужд социальной ответственности и все на офшоры косится, а его наемные работники «в ответ на заботу» асимметрично платят ему пассивностью, всякий раз плавно переходят к выражению робкой надежды, что когда-нибудь они все вдруг исправятся и запоют сладким хором.
А мне интересно: они искренне не знают или предпочитают умалчивать, что проблема вовлечения персонала инновационных компаний уже 120 лет как решена? И решена столь успешно, что фирма «Карл Цейсс Штифтунг», где это решение воплощено на практике, все эти годы обеспечивает прогресс всей мировой прикладной оптики? В любом случае в наших учебниках по теории управления нет про это ни слова.
Впрочем, великий немецкий физик Эрнст Аббе, который все это придумал, и слов-то таких не знал — «научный менеджмент» (так у нас почему-то называют любимицу Генри Форда и наших новых хозяев, потогонную систему Тэйлора, где все движения работника проквантованы, каждый его чих определяет начальство, а соцгарантии стремятся к нулю). Этот сын фабричного ткача, который получил образование благодаря своим способностям и доброте отцовского работодателя, так и простоял бы жизнь у доски в Йенском университете, если бы некто Карл Цейсс, владелец местной оптической мастерской имени себя, не задел практических струн его души. Цейсс мечтал о научной технологии производства микроскопов, и Аббе на его средства разработал ее. Но для практики им все еще не хватало сущего пустяка — оптического стекла с заданными свойствами. Тогда они нашли третьего — стеклохимика Отто Шотта, финансировали его работу, добились успеха и открыли свое стекольное производство. Аббе за все хорошее становится совладельцем бизнеса, а после смерти Цейсса — хозяином процветающей фирмы «Карл Цейсс» и совладельцем Schott & Genossen Glass Works of Jena. И тут он вдруг решает кардинально изменить свою компанию: создает фонд «Карл Цейсс Штифтунг», в полное владение которому (!) передает все свои акции обеих компаний. И убеждает Шотта сделать то же самое с долей того в стекольном бизнесе. Так под Луной появляется юридическое лицо нового типа: оно владеет всеми акциями двух ведущих мировых оптических компаний и управляет ими согласно уставу, разработанному самим Аббе.
Оригинал этого документа — 122 параграфа на 70 страницах плюс еще 58 страниц подробных комментариев — легко найти в Сети. Он и сегодня поражает воображение. Не тем, конечно, что единственная цель фонда — обеспечить долговременное, устойчивое и поступательное развитие бизнеса на благо его работников и всего общества, его постоянную конкурентоспособность и лидерство в области прикладной оптики и родственных сферах, — мало ли написано амбициозных бумаг. Поражает то, каким образом Аббе предписывает ее решать: в правлении фонда — представители государства, города Йены, рабочих и университетские ученые, которые обязаны активно работать в науке, все полномочия и правовые процедуры строго регламентированы. Плюс небывалый по тем временам соцпакет: медицинское обслуживание персонала, восьмичасовой рабочий день, ежегодный оплачиваемый отпуск, высокие пенсии, дополнительное образование, огромное выходное пособие на случай увольнения и т. д. — современники Аббе вообще сочли это чистой благотворительностью старика, который вспомнил свое тяжелое детство. Плюс каждый служащий — от директора (первым стал сам Аббе) до рабочего — получает к зарплате долю в прибыли, пропорциональную его годовому заработку, а максимальный оклад любого сотрудника не превышает минимальный более чем в 10 раз. Плюс значительная доля прибылей бизнеса идет на науку — внутри компании и в Йенском университете, на просвещение, на развитие городской инфраструктуры, на черный день.
Поэтому-то Йена сегодня — это город-сад, а Йенский университет задает тон в мировой науке. Поэтому бизнес фонда пережил все потрясения — войну, разделение Германии, все репарации, национализацию в ГДР — сумел возродиться и процветает. Он до сих пор свято соблюдает устав Аббе и в 2011 году имел 4,237 млрд евро дохода, а 24 тысячи его работников по всему миру продолжают гордиться тем, что они — цейссианцы. Как гордились этим все их предшественники.
Сегодня мы лучше понимаем гениальный замысел Аббе: никакая это не филантропия, а холодный расчет опытного бизнесмена, который действительно обеспечил выполнение единственной цели его фонда. Тому существует уже и строгое формальное доказательство на языке теории игр, которая сводит взаимоотношения рабочего и работодателя к так называемой дилемме заключенного — ситуации, когда игроки заинтересованы в будущей кооперации, но без определенных стимулов любой из них может получить краткосрочную выгоду, если вероломно выйдет из игры. И все эти взаимные обязательства сторон, прописанные Аббе в своем уставе, — как раз те самые стимулы, которые делают бизнес устойчивым и самодостаточным творцом счастья своих работников. Бизнеса, который облагораживает окружающий мир, и тоже не по доброте дедушки Аббе, а потому, что остро нуждается в его ответной любезности — в притоке кадров и в благоприятном климате для ведения дел. Более того, модель Аббе весьма востребована в мировой экономике — известно, что ее заимствовали такие крупные деловые игроки, как Крупп, Штадтлер, Сименс и Бош, и тоже из соображений вполне рационального характера.
Остается понять самую малость: почему не у нас?
Екатерина Степанюк, директор по развитию бизнеса фирмы GfK Rus
— Опубликованы результаты масштабного исследования вовлеченности персонала, проведенного компанией GfK Custom Research. Систематизация мнений 30 556 работающих взрослых из 29 стран мира привела аналитиков к ряду интересных выводов. Россия, увы, и в этом рейтинге находится в подвальной части.
Вовлеченность персонала — топливо для бизнеса, без нее деловая машина скрипит и буксует у каждой кочки. Но как раз это топливо сегодня в России в большом дефиците. Тут самое время вспомнить грандиозный подъем трудового энтузиазма в СССР после победы в Великой Отечественной — разве смогла бы без этого наша разоренная войной страна за считанные годы стать супердержавой? А невероятные для западного мира темпы роста экономики Китая в последние годы? Вот уж где единение личной самореализации и общего процветания творит чудеса прямо на наших глазах.
Но в современной России наши работники оценивают отношения с работодателями куда хуже, чем в любой из развитых стран мира, а наш бизнес никак не пересмотрит свое узко потребительское отношение к персоналу. Да и политики вспоминают о «человеке труда» исключительно перед выборами.
Между тем существует прямая связь между производительностью труда и вовлеченностью работников. Пока российские компании хуже справляются с решением вопроса комфортной и здоровой рабочей атмосферы. Нам нужна трудовая реформа!