Как вернулись из небытия имена почти тысячи погибших под Ленинградом бойцов
Две памятные январские даты отмечают в городе на Неве: День прорыва блокады Ленинграда — 18 января 1943 года и День полного освобождения города от блокады — 27 января 1944-го. Этим датам традиционно посвящены встречи с ленинградцами, на долю которых выпала жесточайшая осада, и с ветеранами — участниками освобождения города. А в залах Особняка Румянцева, филиала Государственного музея истории Санкт-Петербурга, открылась экспозиция «Горячий лед Ладоги», посвященная судьбам участников Шлиссельбургского десанта — одной из самых трагичных и малоизвестных страниц блокадной поры. Создавалась экспозиция по инициативе и при участии петербуржца Валерия Шагина, внука погибшего фронтовика.
Попытки прорвать кольцо фашистской осады предпринимались не раз, начиная с осени 1941-го. Все они завершились неудачно. По этой причине о них долгие годы предпочитали не вспоминать. На большинстве документов до сих пор гриф секретности. Но Шагину удалось восстановить хронику событий, происходивших на подступах к Ленинграду поздней осенью первого блокадного года.
Он никогда не видел своего деда по отцу, родился много позже войны. Не сохранилось в семье и его фотографий. Знал только, что дед был военным моряком. В августе 1941-го участвовал в тяжелейшем Таллинском переходе кораблей Балтфлота в Кронштадт. Погиб в 32 года на подступах к Ленинграду комиссаром лыжного полка. Когда именно это случилось? Как моряк оказался в лыжном батальоне? Где его могила? Родные не знали. В похоронке, присланной после войны вдове, было указано лишь место гибели: у деревни Липки, в 70 км от Шлиссельбурга.
Прошло немало времени, прежде чем внук, к тому времени уже сам отец троих взрослых сыновей, взялся за поиски ответов, касающихся судьбы Павла Ивановича Шагина. А в итоге Валерию удалось восстановить в деталях всю операцию, связанную со Шлиссельбургским десантом. Дотошность и упорство, с какими он искал справки, документы, свидетельства, сделают честь иному профессиональному историку.
«Архивные поиски — нелегкое испытание, особенно для «человека со стороны», — говорит Валерий Владимирович. — Приходилось убеждать, доказывать, подолгу ждать разрешения на выдачу. Но я освоился, и картина стала проступать сквозь дымку».
Выяснилось, что три лыжных батальона из добровольцев-моряков сформировали буквально за два дня. Они вошли в состав 1-го особого отдельного лыжного полка имени Военсовета Балтийского флота. А командовать им назначили пехотного офицера майора Василия Маргелова — того самого, что станет впоследствии Героем Советского Союза, генералом, отцом-командиром ВДВ...
Фотографию деда Валерий нашел в личном деле политрука Шагина, хранящемся в Гатчинском архиве ВМФ. Да не одну, а сразу две! С них смотрит на внука парень с волевым и открытым лицом. Одно фото внуку разрешили взять на память.
Работая в архивах, Валерий познакомился с петербургским историком, исследователем битвы за Ленинград Вячеславом Мосуновым. Тот помог получить копии нужных справок и свидетельств из архива США, куда в конце 40-х перекочевала немалая часть архива вермахта. Может, есть там упоминание о Шлиссельбургском десанте?
Из трех попыток прорыва, предпринятых лыжниками-краснофлотцами, две сорвались, в сущности, не начавшись. Одной из причин стали полыньи на Ладоге. Задачу нанести удар со льда озера, вдоль всего побережья от Шлиссельбурга до Липок, и тем самым помочь бойцам 80-й стрелковой дивизии в прорыве блокадного кольца перенесли на раннее утро 28 ноября. Маршрут атаки стал на 15 км длиннее и сложнее: идти лыжникам пришлось по льду, загроможденному торосами. Удар с Ладоги не явился для врага неожиданностью.
Бой продолжался 10 часов. Согласно донесению Политуправления Балтфлота, найденному Шагиным, из 903 бойцов десанта вернулись живыми 202 человека, ранеными — 47. Погиб почти весь командный состав. А три десятка бойцов попали в плен. Среди «американских» бумаг вермахта обнаружился протокол допроса «шлиссельбургцев». «Русские сражались яростно. У них высокий боевой дух, — значится в протоколе. — Взять в плен мы смогли всего 26 человек»...
Деревни Липки, у которой десантники приняли смертный бой с фашистами, давно нет. После окончания войны ее, как и еще 48 населенных пунктов близ Ленинграда, где четыре года непрерывно шли сражения, решили не восстанавливать. Осталось от Липок одно большое поле, ставшее братской могилой для стоявших здесь до конца советских бойцов. Шагин вернул из небытия их имена — всех 903 бойцов. Находит он и их потомков. Год назад к ним добавилась большая семья Боярских.
Николай Боярский — дядя всем известного Михаила Сергеевича — был популярным в СССР актером. Прошел войну с первых и до последних ее дней. Среди его наград — два ордена Славы.
«То, что мой отец ушел на фронт 19-летним, я, конечно, знала, — рассказала его дочь Екатерина Николаевна. — Летом 41-го он поступил на первый курс театрального института, а через несколько дней был мобилизован. Воевал на Ладоге, в Крыму, Донбассе, в Кенигсберге. Сам он скупо рассказывал о своей фронтовой жизни. И дома, и на творческих встречах со зрителями предпочитал говорить об искусстве. Когда год назад нам позвонил Валерий Шагин и сказал, что в списке участников Шлиссельбургского десанта значится мой отец, я вспомнила о письме отца к маме в конце 1941 года, в котором он упоминает о тяжелом ранении. Пишет, что пуля прошла в двух сантиметрах от сердца. Что, раненый, он полз по снегу к санитарной палатке: Так вот где все это случилось, у Липок!»
Сейчас Екатерина Боярская — один из активных членов созданного Шагиным сообщества «Шлиссельбургский десант». В нем уже более полусотни человек — это внуки и правнуки участников лыжного десанта из разных российских городов, а также Украины, Франции. Поисковую работу они совмещают с увековечиванием имен павших. В бывших Липках их стараниями появился мемориал. А с нынешнего года в список памятных дат Ленинградской области внесено и 28 ноября 1941 года.