На НТВ стартовало шоу «Ты супер! 60+». Это уже второй сезон проекта, в котором проявляют свой талант люди, не просто влюбленные в пение — оно стало для них одной из главных опор, помогая справляться с тяготами возраста — физическими немощами и с еще более суровым испытанием — одиночеством. Выходит, старики еще кому-то интересны в нашем жестком обществе, где, несмотря на красиво писанные бумажные законы, человека, перешедшего негласный возрастной порог, сплошь и рядом на работу не примут, в материальных делах вокруг пальца обведут... Но что случается потом с победителями этого конкурса? А что — с оставшимися без призов: так и возвращаются в свои дома престарелых, забытые телепубликой и даже собственными родными детьми? Об этом и многом другом — наш разговор с соведущей проекта Анастасией Пак.
— Как на бойком российском телевизионном фоне, где принято во все 32 зуба демонстрировать свою успешность, мог появиться проект, апеллирующий к одной из самых «непрестижных» групп общества — обездоленным старикам? Разве наберешь на нем рейтинг?
— Во-первых, этот конкурс — к слову, оригинальный, придуманный нашей компанией, а не зарубежный лицензионный, как, например, «Голос» — рассматривается руководством НТВ как социально важный, так что мы, к счастью, свободны от подсчета рейтинговых цифр. А во-вторых —с чего вы решили, что если б они подсчитывались, мы бы оказались аутсайдерами? Телевизионная аудитория сейчас сама, как правило, принадлежит к категории «пятьдесят плюс», и ей интересно посмотреть на тех, кто во многом на нее похож, а главное — чьи проблемы завтра могут стать и ее проблемами.
— Может быть, у программы был какой-то повод, толчок? Помню, например, как на ВДНХ случайно попал на импровизированный мастер-класс рок-н-ролла, который давала женщина на вид не моложе 60-ти, но она так отплясывала, что невозможно было пройти мимо...
— Не знаю, как именно зародился замысел у генерального продюсера НТВ Тимура Леонидовича Вайнштейна, да это, по-моему, и неважно. Важнее другое, ведь проект — не столько про ноты и песни, сколько про гораздо большее — мечту, к которой можно двигаться в любом возрасте.
— Как вы находите участников?
— Кастинг — один из самых сложных моментов нашей работы. Звоним, рассказываем, куда и зачем зовем, а в ответ: спасибо, с мошенниками не общаюсь... В общем это и хорошо, что люди перестали быть супер-доверчивы. А в налаживании контакта с будущими конкурсантами нам очень помогают местные органы соцзащиты, департаменты культуры — служивые люди...
— Служивые? Мы-то больше привыкли к образу чиновника, спокойно глядящего, как у него под носом гниет, а то и горит вместе с обитателями ветхий дом престарелых...
— Я бы так не обобщала. Вероятно, есть и такие, как вы обрисовали, но нам они не попадались. Да, в подавляющей своей массе дома престарелых или интернаты для людей с инвалидностью скромны, но содержатся в порядке. И за два года мне в них не встретилось ни одного равнодушного сотрудника. Конечно, кого-то греет перспектива поставить себе галочку в послужном списке: отправил подопечного на престижный столичный конкурс! Но громадное большинство — настоящие энтузиасты, которые, например, в разгар ковида круглосуточно оставались на рабочих местах, месяцами не видя собственного дома: боялись занести инфекцию, смертельно опасную для их пациентов.
— Вы очень удачно набрали жюри стартового выпуска: Валерия, которая сама бабушка, а выглядит как девочка; Стас Пьеха, представляющий более молодое поколение, но притом он внук всенародно любимой бабушки Эдиты Станиславовны; Ирина Дубцова с ее известной «семейной» песней о сыне и будущем внуке; Ильдар Абдразаков — мировая оперная звезда и человек с большим сердцем, оказывающий громадную благотворительную поддержку молодым коллегам... Каково собирать людей такого уровня — наверняка и отказы случаются?
— Случаются, но не потому что наш конкурс недостаточно интересен — причина ровно противоположная: нам говорят — я там слезами изойду, сердце разорвется, ведь кому-то же придется отказывать. Этот проект эмоционально выжимает, у нас члены жюри зачастую уходят после смены в стрессовом состоянии.
— Признаюсь, для меня этот момент шоу — тоже самый проблемный: восторгаются все, допустим, бабулей, лихо отплясывающей под собственное пение «Черного кота», обнимаются с ней — а потом сообщают, что не отобрали ее в следующий тур. Или — выходит, прихрамывая, женщина, про которую нам только что рассказали, что она едва осталась жива после нападения бандитов и пение помогло ей обрести новый смысл жизни — и снова обнимашки, а за ними фиаско...
— Но это же конкурс. И я совершенно не согласна со словом «фиаско» — сама возможность выступить на федеральном телевидении для людей, страдающих от дефицита общения, чрезвычайно ценна. И то, что вы назвали «обнимашками», на самом деле очень их поддерживает. Ведь вы видели верхушку айсберга, а члены жюри взаимодействуют с конкурсантами не только в поле зрения камер, но и до съемок, и после: кому-то надо помочь унять дрожь в коленках, у кого-то ладошки от волнения потеют. Представляете, что значит для инженера из Минска, отважившегося петь арию Тореадора, получить профессиональный совет от самого Ильдара Абдразакова! Или для женщины из красноярской глубинки — услышать от Стаса Пьехи, что она — готовый концертный проект, и он берется помочь в ее продвижении. Кстати, Стас — из тех, кто никогда не бросает слова на ветер: он и в прошлом году, если обещал поддержку, непременно оказывал ее в творческих делах, в лечении, которое зачастую сам оплачивал.
И все же самое главное — не это, а шанс, что среди телезрителей могут оказаться родственники конкурсантов, с которыми их развела жизнь, а наш проект дает шанс восстановить связь.
.jpg)
Для Анастасии все участники ее проектов, от мала до стара — «супер!»
— Песня и этот барьер помогает преодолеть?
— Еще как! Дети-внуки видят своих стариков, в студию звонят, приезжают, прощения просят за многолетнюю разлуку. Например, появился у нас в нынешнем сезоне Михал Михалыч из Пензенской области — живет в одиночестве, сыну в Москве не до него... Мы этого сына, тоже Михал Михалыча, разыскали, пригласили в студию. Стоит за кулисами, волнуется — он, выяснилось, певец, как и папа. И мы решили, что без дуэта их не отпустим. Это был, кажется, самый трогательный ансамбль за весь проект! Ведь три года они не виделись... Или такой случай: два гордеца, отец и сын, живут в одном городе на соседних улицах, но поссорились, как Иван Иванович с Иваном Никифоровичем, из-за какой-то ерунды, которую сами толком не помнят, и больше года не общаются. Но ведь уже и внук подрастает, надо что-то делать. Мы позвонили сыну, тот растерялся и обрадовался: что, правда отец хочет меня видеть?.. С трудом дождался дня записи. На которой оба торжественно обещали, что никогда больше такой глупости, как ссора, между собой не допустят.
— Ваше нынешнее шоу можно назвать логическим продолжением популярного детского проекта «Ты супер!». Не было ли мыслей как-то соединить их?
— Мы уже работаем в этом направлении — пока во внеэфирном формате. Для начала разослали детям истории наших взрослых конкурсантов, среди которых много опытных преподавателей сольфеджио, вокала. Ребятам это интересно, они выходят на связь...
.jpg)
С Сергеем Лазаревым и детьми из проекта «Ты супер! Танцы»
— У такой исполнительницы, как, например, 62-летняя Людмила Кононова из Кирова, вправду есть чему поучиться. Когда она пела романс «Эта женщина в окне», у меня самого глаза намокли. Дело не только в голосе (хотя и он в полном порядке), но в человеческом посыле, которого, думаю, не устыдились бы ни Алла Пугачева, ни сама Клавдия Шульженко.
— Людмила Владиславовна стала для нас огромным открытием. Режиссер, драматическая актриса, певица... И вот осталась одна! При троих вполне благополучных детях. Нет, они не ссорились, просто у каждого своя жизнь. Но думаю, сейчас, после успеха на шоу, у нее общения и учеников прибавится.
— Вы ведь и сама родом из провинции, начинали на брянском телевидении. Регионы и столица — как две разные страны. Но известно и другое: именно работы провинциальных журналистов порой производят сенсацию на премии «ТЭФИ» своей пронзительной близостью к жизни обыкновенных людей.
— Для меня разница между московским и брянским ТВ прежде всего в том, что на федеральных каналах, где много людей и денег, каждый занимается чем-то определенным: оператор снимает, монтажер монтирует, репортер готовит репортаж. В регионе из-за тотальной бюджетной нищеты тебе надо в любой момент быть готовой и продюсером стать, и координатором, и режиссером монтажа, и самой камеру в руки взять... Трудно, но есть в этом какой-то азарт. Однако принципиальных различий между работой здесь и там не вижу: для меня, документалиста, всегда на первом месте судьбы моих героев. Правда, хочу сказать вам о другом различии, поколенческом, которое замечаю как преподаватель основ журналистской деятельности в Гуманитарном институте телевидения и радиовещания имени М.А.Литовчина: нынешним 20-летним (у меня 2-й курс) тяжелее, чем их старшим коллегам, дается эмпатия. Они боятся по-человечески погрузиться в чужую историю, подпустить к себе героя, полюбить его. Это преодолимо, но требует серьезной работы от меня и от них...
— Так чего все-таки не хватает нашему сегодняшнему центральному телевидению?
— Жизни, как бы странно это ни звучало. Все гонятся за теми самыми рейтингами. Понимаю, это необходимо для выбивания бюджетов, но хотя бы иногда нужно делать что-то не для цифр, а для людских душ. Вот как в «Ты супер! 60+».
— В эпоху Анатолия Лысенко, Владимира Молчанова и их сподвижников телевидение называли властителем дум. Сегодня оно сохраняет эту роль?
— Мне кажется, жизнь, а тем более медиа меняются настолько быстро, что говорить о постоянстве ролей странно. Но я счастлива, что работала с Марианной Максимовской, Михаилом Осокиным, Николаем Николаевым, чему-то у этих людей научилась. Рада, что могу общаться с Алексеем Земским, Татьяной Митковой, Тимуром Вайнштейном, Вадимом Такменевым (кстати, соведущим «Ты супер!» и «Ты супер! 60+»)... Вот они по-прежнему олицетворяет телевидение, которое было властителем дум! Но сегодня думами 20-летних владеет что-то другое.
— Интернет? Вы ведь и сама блогер.
— Была им. Начала вести свой канал в пандемию, когда работы не хватало, а поделиться хотелось многим, в том числе травматическим опытом (по разным поводам, вплоть до комплексов относительно собственной внешности). Хотела, как лучше, а вышло, как всегда — получила за свою откровенность такие комментарии, что в целях самосохранения предпочла замолчать.
.jpg)
Иногда так хочется поделиться личным
Но, наверное, и это было не зря: окунулась в холодную воду, вынырнула и сейчас, возможно, стала чуть сильнее. Так что не исключаю второй попытки... Кстати, смотрите, кто самые успешные и влиятельные блогеры — это наши коллеги, вышедшие в Сеть и продолжающие работать в ней на высоком профессиональном уровне: Шихман, Собчак, Пивоваров... Так что говорить о смерти телевидения как минимум преждевременно.
