.jpg)
Обществу не хватает героев, близких по менталитету нынешней молодежи, считает актер фильма «По законам военного времени»
Премьеру военно-исторического детектива «По законам военного времени», точнее, приквел уже известных серий, начал показывать на этой неделе Первый канал. Действие шестого сезона возвращает зрителей в тяжелейшее для нашей страны время — в ноябрь 1941 года. Одну из главных ролей — военного юриста Николая Мирского — исполняет известный актер Максим Дрозд. В той «боевой поре» он с первых серий проекта. И вообще, большая часть его богатой фильмографии — это картины о героизме, воле к победе и, как подчеркивает сам Максим, «о честности и любви».
— Поздравляю с премьерой, Максим! Понятно, участие в фильмах о Великой Отечественной войне стало для вас делом уже в какой-то степени привычным. Но насколько это реально — прочувствовать пережитое нашими дедами, воевавшими с фашистами? Близки ли (или уже далеки) эти эмоции нынешнему поколению россиян?
— Человеческая жизнь идет по спирали. Германские нацисты готовились к большой войне с 1930-х годов. Все у них было подчинено главной цели — завоеванию европейского Востока. В первую очередь — России, тогда Советского Союза, с ее просторами, лесами, полезными ископаемыми и с ее душой. Подчеркиваю — душой! В русском человеке это главное. В отличие, например, от прагматичных европейцев. Поэтому страны Западной Европы практически не сопротивлялись гитлеровцам, сдавая им без боя свои города и народы. Лишь бы жить, пусть даже в рабстве, родства не помня.
— Что и сейчас «на том берегу» происходит. Только на этот раз Старый Свет подчинился другому гегемону, заокеанскому. История, увы, повторяется...
— Я же говорю — по спирали... В Великой Отечественной мы победили потому, что у нас был не только меч в руках, но и крест Божий в душе.
— Несмотря на государственный атеизм. Но говорят, на войне атеистов не бывает...
— Именно! И я сильно надеюсь, что та часть нашей молодежи, которую не очень добрые люди вооружили нынешней сомнительной медиакультурой, посмотрев хорошие военные фильмы, все же сможет сравнить эпохи и задуматься, где правда, а где ложь и чем подлинные герои отличаются от персонажей из всех этих тик-токов.
— В чем для вас главная сложность киноработ о войне?
— Двенадцатичасовой рабочий день. Ночные смены. Грязь или солнце, степь или болота. Постоянные переезды. Трюки, травмы, стрельба. В военных историях всего этого больше, чем в мелодрамах.
— Известно, что трюки вы предпочитаете выполнять сами. Опасаетесь, что дублеры могут не попасть в создаваемый вами образ?
— Нет, просто, когда в кадре ты сам, все можно снять быстрее и качественнее. Травмы были много раз. Страх — только Божий, а та боязнь, о которой вы говорите, — чего-то или кого-то — мне претит. Потому что делает нас безликими и безвольными животными. И желать удачи мне, когда выполняю трюк, не надо. Суровая опасность подготовленному бойцу не помеха.
— Сыграв за тридцать с лишним лет творческой жизни немало военных и бойцов правопорядка, вы, наверное, без особого труда входите в образ еще одного героя с погонами?
— Мне не совсем понятно, что означают слова «входить в образ» или «поставить себя на место героя». Как я могу перенестись в 1940-е, кишащие диверсантами и предателями? Когда фашисты подошли вплотную к Москве, бомбят и стреляют рядом с тобой, а жизнь отделена от смерти тонкой гранью, буквально волоском, ты ее ощущаешь, но некуда уйти, спрятаться, переждать. В бомбоубежищах ведь тоже погибали...
Что касается перевоплощения — есть только один способ. Достигается благодаря законам нашего искусства, которые были разработаны Станиславским (на собственном его многолетнем опыте, заметьте!) и давно стали универсальными. Им не один десяток лет следуют актеры всего мира. Знать эти законы, работать, согласно им, а не «гнать понты» — плюс собственные политические взгляды, христианские заповеди, а также отцовские заветы. Вот мой «рецепт» перевоплощения.
— Помогает вам, наверное, и опыт срочной воинской службы, пройденной, в отличие от иных ваших коллег, не в армейском театре, а в десанте, еще советском. Сами напросились?
— Пришла повестка из военкомата, и пошел служить. О том, чтобы прятаться, хитрить, отмазываться, и мысли не было. Многому научился за два года и четыре дня службы в разведроте спецподразделения. Освоил военную профессию, поднял физподготовку на новый уровень. Той службе в армии я и по сей день благодарен.
— А еще говорят, вы мастер спорта по боксу, занялись им еще в детстве. Это правда?
— Правда в том, что я родился в Одессе, успел пожить с родителями в разных городах Союза. А подростковый мой возраст пришелся на киевский район Шулявка. Исторически там селился пролетариат, беднота. Отсюда и хулиганские нравы. Даже если не хочешь, не сможешь остаться в стороне от дворовых разборок, где надо постоять за себя, за товарищей. Тоже школа жизни — с кулачным уклоном.
— Вы ведь не с первого раза поступили в театральный институт? В чем была проблема? Фактура у вас завидная, только героев-молодцев и играть! Как и отрицательных персонажей, которых тоже хватает в вашей фильмографии.
— Почему меня не приняли при первом поступлении, мне не сказали. В таких делах никто ничего не объясняет. Думай сам и делай выводы. В свое время и Юрия Никулина «зарубили», когда он поступал во ВГИК. Насколько знаю, не подошла под некие критерии его «фактура лица». Что не помешало ему стать знаменитым на весь мир клоуном и прекрасным киноактером. Все относительно.
— А в театре и кино еще и субъективно.
— Вот-вот! Отслужив срочную, я поступил в Школу-студию Московского художественного театра к замечательному актеру и педагогу Авангарду Леонтьеву. Успешно ее окончил. О чем жалеть?
— В режиссуре не хотите себя попробовать?
— Это другая профессия. Актеров в стране — пара-тройка десятков, режиссеров того меньше. Остальные — киносниматели или вовсе случайные люди, в смутные времена попавшие в медиапространство. Хотя есть еще столпы и мастера — продолжатели традиций великой русской школы и неповторимого советского кино.
— Что подсказывали вам снимавшие «По законам военного времени» Максим Мехеда и Сергей Виноградов? Как очерчивали рисунок роли?
— Самое ценное на той съемочной площадке и родилось в совместной работе с постановщиками. Для меня было огромным удовольствием вспахивать вместе с ними заданное сценарное поле. Мой герой должен меняться — в чем-то надламываться, начинать с одной человеческой позиции, а приходить к другой. В нем самом происходит внутренняя драма. Такого рода люди могут в какой-то ситуации срываться на резкость и грубость, но в них есть стержень, они идут до конца, не приемля компромиссов. Просто так, без весомой причины, и мухи не обидят. В этом смысле все мои персонажи довольно похожи. Но так ведь и со многими людьми в обыденной жизни!
.jpg)
— Признаться, мне самой далеко не все военные фильмы такого рода нравятся — с бесконечными погонями, трюками, стрельбой. Больше привлекают картины интеллектуальные, в чем-то даже щемящие, вроде давних советских «Семнадцать мгновений весны», «Щит и меч», «Был месяц май». В те годы существовала масса цензурных рогаток, но кино той поры о Великой Отечественной и сегодня смотрится на ура. Из сравнительно недавних фильмов я бы поставила в этот ряд разве что «В августе сорок четвертого»...
— Вы еще не назвали «Иди и смотри» Климова, «А зори здесь тихие» Ростоцкого, «Летят журавли» Калатозова, «Они сражались за Родину» Бондарчука-отца. Очень их люблю. Качественных современных — да, не много, но они все же есть. Пошли примерно с 2007-го. «Мы из будущего», например, не зря ставший у молодежи культовым, «28 панфиловцев». До того были в основном картины сугубо развлекательные. Проблема в том, что у нас нет молодых героев, близких по времени, менталитету, взглядам подрастающему поколению. Да хотя бы 30—35-летних. Наберется таких пусть полторы сотни человек, станут они узнаваемыми — тогда и качественные патриотические фильмы явятся к зрителю. Понемногу уже начинают такие сниматься. Одна из первых ласточек — «Небо» о российских летчиках, участвовавших в боевых действиях в Сирии. Мне интересны те типажи, в них происходит внутренняя драма. Ее там даже более чем. И это ближе к жизни, к людям, чем просто экшен, где хороший парень непременно одолеет тысячу плохих.
— В течение нескольких лет вы с коллегой Владимиром Епифанцевым вели телепередачу «Как в кино» о реальных людях, сумевших выжить в экстремальной ситуации. А потом ее закрыли. Почему? Или вы сами не захотели продолжать?
— Просто было интересно попробовать себя и в таком амплуа. Получилось. Надо двигаться дальше. Всему свое время.
— А испытать творческие силы в Голливуде не хотелось? Многие ваши коллеги об этом мечтают, кому-то даже удается.
— Играть там русских бандитов или сутенеров? Как правило, в крошечных эпизодах, с фамилией, далеко не всегда попадающей в титры? Да кому мы там нужны и зачем? Нет, не только не пытался, но и не мечтал.
— Ваш отец Георгий Дрозд был известным в СССР актером. Актером стал и ваш сын, начавший кинокарьеру с сериала «Бабочки и птицы», где вы снимались вместе (он сыграл вашего героя в молодости). Кажется, и увлечение боксом Егор от вас перенял. Как это у него вышло прийти в ту же профессию?
— Протекционизмом я не занимаюсь. Свой путь Егор выбрал сам. Рад, что у него получается. Актерская школа — она ведь и школа жизни, учит всему.
— Вы многодетный отец. Матери, правда, у ваших детей разные. Не мешает это вашему общению с дочками и сыновьями? Как их воспитываете?
— Не мешает. Общаемся регулярно. В их жизнь со своими советами и требованиями не лезу. Воспитывать стараюсь любовью.