- Нет-нет, пока еще 69! - Пьеха шутливо грозит мне пальцем. - Есть еще несколько дней до круглой даты, не надо, пожалуйста, приписывать мне лишнего.
Мы знакомы, близко общаемся уже больше 20 лет. И все не могу понять, как ей это удается - обманывать свой возраст.
- А я дружу сама с собой! - говорит артистка. - Все делаю во-время и в меру. Сплю, ем, гуляю. Забочусь о коже лица, рук. Не отказываюсь и от пластики, в этом тоже стараясь соблюдать меру. Лет пять назад закончила с вином и кофе. Вообще! Перешла к другим напиткам. Хочу подразнить судьбу еще чуть-чуть.
- Но чисто психологически переживаете, наверное, из-за возраста?
- Переживаю, что не все успела сделать к своему юбилею. И думаю, что 70 - это не обо мне. Тут явно какое-то недоразумение. В прошлом году ездила в Израиль - нужно было показать специалистам мою травмированную коленку (любимая собачка Джуля как-то во время прогулки резко дернула поводок, певица упала, сломала коленную чашечку. - Л.Б.). Заодно прошла полное медицинское обследование. Оно показало, что у меня организм 40-летнего человека. У меня и сил столько же, как 30 лет назад! Я вовремя почувствовала, что источник энергии для меня в природе. Поэтому сбежала из города, построив дом в поселке Соловьиная Роща. Тишина, которую обрела там, слава Богу, пока не вечную, дает мне возможность быстро восстанавливать силы.
- Ну и собачки ваши, надо думать...
- Это просто родные души! Они у меня все разные. Четыре из пяти - "дворянского", как я говорю, происхождения, то есть дворняги, которых мы подобрали, спасая от голода и холода. Последнего их них достали буквально из-под колес машины. Та его сбила, водитель вышел, хотел сбросить песика в канаву у дороги, я глянула, а он еще дышит. Быстро отвезли к ветеринарам. Потом он четыре месяца лежал у моей кровати, почти ничего не ел, не мог встать на ноги. Зато теперь - самый верный мой поклонник. Никого ко мне не подпускает, ко всем страшно ревнует. Мои домашние называют его Броневицким. Я иногда и сама думаю, что душа Сан Саныча, бывшего страстным ревнивцем, переселилась в эту собачку.
- Такая безмерная любовь к собакам наводит на мысль о некой компенсации...
- Да, это недополученная мною любовь. Мама в детстве смогла дать мало, так как между мной и ею стоял отчим, требовавший слишком много внимания к себе. Папа мой умер, когда мне едва исполнилось 4 годика.
- Зато как любил вас Александр Броневицкий, создатель и руководитель первого советского ВИА "Дружба" и ваш первый муж! Да и другие мужья, конечно, тоже.
- О других не будем. Не стоят того, чтобы о них говорить. Я их сама придумала. Помните, как в одной из моих песен: "Если я тебя придумала, стань таким, как я хочу"? Не стали. И ладно. Я благодарна судьбе, что она подарила мне встречу с Ленинградом, с Броневицким, который взял меня за руку и привел на эстраду. Я ехала из Польши в Советский Союз в 1955-м, чтобы учиться на педагога по психологии. В группе нас было более 30 человек - победителей всепольского конкурса выпускников школ. Когда меня включали в эту группу, глава комиссии сказал: "Эрудиция ваша немножко хромает, но вы нам понравились, к тому же и поете хорошо". Привезли всех в Москву. А дальше мы могли выбирать город. Я так много слышала о Ленинграде, столько видела красивых открыток с его видами, что ни о каком другом не хотела слышать. Влюбилась в него заочно и на всю жизнь.
- А в Москву не думали перебраться?
- Много позже, когда мы с "Дружбой" ездили по всему СССР, нас стали активно звать в Москву. Броневицкий почти согласился. Но я сказала ему: "Шура, там много артистов, мы растворимся, будем, как все. А здесь, в Питере, мы единственные в своем роде". Москва долго потом мстила нам за это. Нас не признавали. Эстрада тогда вообще была не особенно в чести. Как говорил Утесов, "эстрада - это как любовница: она нравится, но ее лучше никому не показывать". Считали, что место ей в кабаках. А мы тут вдруг выползли на сцену.
Родил меня как артистку, конечно, Броневицкий. Стал первым моим педагогом в музыке. Очень требовательным, даже деспотичным. Говорил: у тебя не та прическа, ты не так ходишь, не так поешь. Мы прожили вместе 20 лет. Потом я от него ушла. Сейчас понимаю: не должна была делать этого. Я тяготела к Броневицкому, который был старше меня и ниже ростом. А на самом деле голов на десять выше! Совсем не такой, как другие мужчины, встретившиеся мне в жизни. Но семьи в привычном понимании этого слова у нас не сложилось. Я даже готовить не умела - питались в столовке. А он не знал, что на день рождения любимой жене полагается дарить цветы. Говорил мне: "Какая ты странная! Вчера же тебе после концерта столько букетов надарили, вот они стоят, зачем еще-то?"... Словом, не смогла я создать с Сан Санычем семью, не смогла воспитать в своем муже собственного ангела хранителя. А ведь это призвание каждой женщины.
- Зато на сцене были любимы публикой. В конце концов многим замечательным артистам не везло в личной жизни.
- Я тоже часто говорила себе: ты нужна на сцене, ты там все получаешь. Надо чем-то пожертвовать. Так и Клавдия Ивановна Шульженко говорила мне не однажды.
- Вы ведь были дружны с легендарной Шульженко!
- Дружба между артистами в принципе невозможна, я в этом убеждена. А Клавдия Ивановна была намного старше меня. Я - начинающая артистка, она - уже прима отечественной эстрады. Я могла позволить себе только цветы ей посылать. При первой встрече в Кишиневе, где мы обе выступали, Шульженко сказала: "Знаете, деточка, в вас что-то есть. Но надо работать, работать, работать. А потом, эти голые коленки (у меня платье, в котором выступала, едва прикрывало их) - кто вам сказал, что на сцене надо коленки показывать? Идите тогда в кабаре, танцуйте там канкан". При второй нашей встрече уже в Москве, в ее небольшой двухкомнатной квартире, она пела для меня. Немного. Песни три-четыре. Вам же нравится, как я пою, сказала, так посмотрите и послушайте, как я это делаю. Спрашиваю у нее: "Клавдия Ивановна, а как вы нужные жесты руками, головой находите?" - "Я, деточка, не ищу их. Если сердце поет, то все на сцене получается само собой". В память о ней у меня в репертуаре появилась песня "Руки", которую обязательно исполню и на юбилейном концерте.
- А нынче есть у нас артистки, которые стоят, не говорю рядом, но хотя бы близко к Шульженко по таланту, мастерству?
- Алла Пугачева затронула мое сердце. Она, безусловно, артистка от Бога. В свое время на Всесоюзном фестивале в Сочи Алла заняла 2-е место, при том, что ей вообще не хотели давать никакого приза. Я тогда была в жюри и поддержала Аллочку. Сказала: вы еще услышите о ней! Она могла быть и другой, не такой, какой стала в итоге. Но она хулиганка. Ей очень хотелось подчеркнуть, что она не такая, как все. Помню, была у нее в гостях. Алла, собираясь в какое-то посольство на фуршет, надела несусветный, на мой взгляд, наряд. Я честно сказала: это ужасно. "Ага, значит, то, что надо!" - услышала в ответ. Я всегда хотела быть такой, какой меня хотели видеть мои слушатели. А она - с точностью до наоборот.
- У вас никогда не возникало чувства ревности к ее сумасшедшей популярности?
- Если артист настоящий, то он, мне кажется, лишен таких чувств, как зависть, ревность. Меня талантливые люди всегда восхищают. Я радуюсь, когда у человека успех.
- А сама Алла Борисовна, помнится, посмеялась, сказав в телеэфире, обращаясь к вам: "Вечная вы наша".
- Никакая это была не насмешка, с чего вы взяли? Она благословила меня в вечность - я так это восприняла. За что и поблагодарила ее. Аллочка потом и сама не раз объясняла: "Имела в виду, что Пьеха всегда с нами". А в другой раз вышла ко мне на сцену с большим букетом роз, но в руки не дала, а возложила их к моим ногам. Так что поссорить нас никому не удастся!
- Ваша дочь Илона Броневицкая - дипломированная актриса, но романа с театром у нее так и не случилось. Как и с эстрадой. Вас это огорчает? Или утешает тот факт, что у внука Стаса все на сцене получилось? А ведь он начинал свою самостоятельную жизнь с учебы на парикмахера.
- На курсы стилистов он пошел, чтобы уметь что-то делать в этой жизни. Тогда еще было не понятно, кем он хочет стать. Пойти на "Фабрику звезд" - личное и тайное его желание. Ни у кого из нас Стас не спрашивал разрешения на это. Так же, кстати, как Илонка в свое время не спрашивала у нас с Броневицким разрешения идти в театральный институт. Сообщила только, когда уже поступила. И вы не правы, намекая на то, что она не состоялась в своей профессии. Вы бы видели ее на корпоративных вечеринках, которые являются ее творениями от "а" до "я". Сама придумывает сюжеты, декорации, пишет тексты, сама ведет эти вечера. Ее приглашают как режиссера и ведущую в Кремлевский дворец, в другие города. Она нарасхват. Илона когда-то призналась мне: "Мне скучно только петь". Она нашла себя в более многообразном жанре. И внук Стасик пошел своим путем. Никому не подражает, ни на кого не старается быть похожим. Я редко ему что-то советую. При этом не считаю, что он обязательно должен меня слушаться.
- Я знаю, что на сцене вы нередко свистите, словно какой-то мальчишка-сорванец...
- Свищу я от переизбытка чувств. Когда мне особенно хорошо. Когда мы жили в маленьком городке Богушеве в польских Судетах, я, девятилетняя, возвращалась из школы и вдруг услышала пронзительный свист. Только-только завершилась война, прекратились жуткие сирены - сигналы воздушной тревоги. Я увидела на крыше одного из домов мальчишек. Поднялась к ним. Оттуда открывался удивительный вид - горы, чистое голубое небо и стая взмывающих ввысь голубей. Я впервые в жизни тогда глубоко вздохнула, радостно засмеялась - и засвистела. Так и просвистела всю жизнь...