Во времена Пушкина рождественские праздники открывали череду балов и маскарадов
«Язык и ум теряя разом, / Гляжу на вас единым глазом: / Единый глаз в главе моей. / Когда б судьбы того хотели, / Когда б имел я сто очей, / То все бы сто на вас глядели». Этим шуточным стихотворением, написанным по просьбе внучки Кутузова Екатерины Тизенгаузен, Пушкин встретил 1830 год.
В первой половине XIX века с Рождества начинались «зимних праздников блестящие тревоги» — открывался сезон балов и маскарадов. Он продолжался почти два месяца, заканчиваясь на Масленичной неделе. Моду на маскарады завела великая княгиня, а затем императрица Александра Федоровна, жена Николая I. Вскоре после венчания, осенью 1817 года, она впервые участвовала в костюмированном представлении в Аничковом дворце. Так началась традиция маскарадов в «Аничковом рае», на которые, как свидетельствовала А.О. Смирнова-Россет, «приглашалось сто персон; дамы — только самые элегантные».
4 января 1830 года гости собирались на костюмированный бал по поводу заключения Адрианопольского мира с Турцией. Каждый должен был выступить со стихотворным приветствием императорской чете, написанным от имени своего персонажа. Нарядились они в тот раз древнегреческими мифологическими существами, причем женщины выступали под масками богов, а мужчины — богинь. Дочь Е.М. Хитрово, Екатерина Тизенгаузен, которой была назначена роль Циклопа, попросила Пушкина написать стихи для ее образа. Посылая сочинение, поэт отписал ей 1 января: «Графиня, вы будете настоящим циклопом. Примите этот плоский комплимент как доказательство моей полной покорности вашим приказаниям. Будь у меня сто голов и сто сердец, они все были бы к вашим услугам».
Стихотворение было не только прочитано, но и напечатано вместе с другими на этом же вечере в особой брошюре. Образ Циклопа имел успех. Впрочем, «был представлен в карикатурном виде весь Олимп: Старый, нелепый и подслеповатый граф Лаваль, Анатоль Демидов и Никита Волконский изображали Граций. Станислав Потоцкий, высокий и толстый, предстал в облике Дианы. Князь Юсупов, настоящее пугало, — в роли Венеры. Все дамы были прелестны, Катрин как Циклоп, а Аннет Толстая как Нептун — обе восхитительны», — описывает святочный маскарад в своем дневнике Долли Фикельмон.
Баснописец Крылов в костюме музы комедии Талии читал свои стихи «Про девушку меня идет худая слава». Василий Жуковский изображал Водолея: «Я хладный Водолей, зимы товарищ злой!». Пушкин в ту пору не был участником этих развлечений. Но уже к середине 1830-х ему пришлось с супругой посещать придворные балы и маскарады.
«Готовимся к маскараду у князя Волконского. Репетируем у меня дома кадриль в костюмах эпохи Луи XV», — писала в дневнике Долли Фикельмон накануне бала, который дал министр двора князь П.М. Волконский 8 февраля 1833 года. Он с восторгом отзывался в письме к А.Я. Булгакову: «Вчерашний маскарад был великолепный, блестящий, разнообразный, жаркий, душный, восхитительный. Много совершенных красавиц: Завадовская, Радзивилова-Урусова. Хороша очень была Пушкина-поэтша». «Император и Императрица подошли к ней и сделали ей комплимент по поводу костюма, а Император объявил ее Царицей бала», — свидетельствует мать Пушкина Надежда Осиповна в письме к дочери.
В Зимнем дворце 1 января устраивался маскарад для всех слоев общества. «Как это трогательно в начале года открывать для народа двери дворца. Толпа заполоняет его, и Император с семьей оказывается среди 32 тысяч человек: Мужчины являются в военной форме без шпаги, но с головным убором и в коротком, накинутом на плечи домино. Все дамы во главе с Императрицей в русских народных костюмах», — вспоминала Долли Фикельмон.
В другие дни люди разных слоев общества могли встретиться в публичных маскарадах. Исключительное право устраивать такие вечера с 1806 года имела дирекция театров. В Большом Каменном театре маскарады начинались после окончания спектаклей. Вход стоил 1 рубль.
Привилегия организовывать публичные маскарады в 1830-е была дана В.В. Энгельгардту. Получив в приданое особняк на Невском проспекте, он «решился посвятить дом свой на общественные собрания», как писала «Северная пчела». Входной билет стоил 5 рублей. Начинались маскарады в 10 часов вечера и продолжались до 3 утра. Гости, не узнанные под масками и костюмами, имели возможность «интриговать» — вести разговор так, чтобы собеседник их не узнал.
Маскарады в доме Энгельгардта (сейчас здесь находится Малый зал Санкт-Петербургской филармонии) инкогнито посещала сама императрица Александра Федоровна. «Я натерпелась страху, опасаясь возможных инцидентов, — вспоминала Долли Фикельмон. — Ее толкали локтями, неуважительно пихали, как всякую другую маску. Все это было в новинку Императрице и очень забавляло ее».
1 марта 1834 года императрица записала в дневнике: «Захотелось в маскарад: с Софьей Бобринской и Катрин. Немного интриговали, Дантес, bonj. m. gentille [здравствуй, моя милашка]».
Пушкин был хорошо знаком с Энгельгардтом. Они встречались на заседаниях общества «Зеленая лампа», театральных представлениях и обедах. Его видели очень мрачным в доме Энгельгардта на утреннем концерте Филармонического общества. Это было накануне смертельной дуэли...