Теперь в столице есть памятник автору Ленинградской симфонии
В Москве открыт памятник Шостаковичу. На сороковой год после кончины композитора и через 70 лет после Победы, символом которой признана во всем мире самая известная из 15 его симфоний — Ленинградская. Довольно редкий в наше время случай: никаких споров вокруг масштаба личности, важности ею сделанного, художественного уровня монумента и места его установки не возникло. Работу скульптора Георгия Франгуляна, отныне украшающую вход в Московский международный дом музыки, приняла и общественность, и родные великого музыканта.
В четверг вечером на лестнице, ведущей к Большому «Светлановскому» залу ММДМ, оживление намного превышало то, что царит здесь обычно перед концертами. Большинство стояли, самых уважаемых усадили на стулья: это президент музея изобразительных искусств имени Пушкина Ирина Антонова, поэт Евгений Евтушенко, вдова композитора Ирина Шостакович. Кроме того, присутствовали дети Дмитрия Дмитриевича Максим и Галина, внуки и правнуки — представители большого клана, разбросанного по разным странам.
У каждого из выступивших нашлись слова, чтобы выразить отношение к музыканту, в чьих партитурах отразились трагедия и величие России в ХХ веке. Президент Дома музыки Владимир Спиваков, которому через полчаса предстояло дирижировать сочинениями Шостаковича, процитировал Бориса Пастернака, называвшего такие тома — и книжные, и нотные — «кубическим сгустком горячей, дымящейся совести». Евтушенко, которому доводилось стоять на одной сцене с Шостаковичем (на его стихи написаны 13-я симфония «Бабий яр» и вокально-симфоническая поэма «Казнь Степана Разина»), припомнил, как неловко всегда кланялся Дмитрий Дмитриевич — «и тем, что не умел кланяться, он победил».
Дирижер Максим Шостакович рассказал что, когда инициатор идеи памятника президент благотворительного фонда имени Чайковского Марк Зильберквит написал ему и прислал эскизы скульптуры, они ему сразу понравились. Кстати, именно фонд с помощью своих партнеров собрал деньги на монумент и подарил его Москве. На призыв фонда откликнулись Юрий Башмет, Валерий Гергиев, Белла Давидович, митрополит Волоколамский Илларион, Евгений Кисин, Иосиф Кобзон, Денис Мацуев, Михаил Плетнев, Дмитрий Ситковецкий, Юрий Темирканов, Владимир Федосеев, Родион Щедрин, Владимир Юровский, другие известные деятели культуры и организации. А произошло это в рамках фестиваля «Черешневый лес», в 15-й раз идущего сейчас в столице.
Автор изваяния признался: «Я хотел подчеркнуть позой и состоянием, что большой художник всегда одинок, даже когда он окружен близкими и друзьями. Замкнутость в себе, сосредоточенность на музыке, которая рождается в сердце — вот что я хотел передать. Памятник не открыт городу, не открыт Садовому кольцу. Он присутствует — но существует гораздо выше, в себе, в своей великой музыке».
И это правда: композитор словно отстранен от окружающего мира, отделенный от нас позой и даже своими знаменитыми очками с толстыми стеклами. Его напряженный взгляд направлен на руки, которые возможно, в следующую минуту возьмут карандаш, чтобы записать музыкальное настроение, отражающееся на его нахмуренном лбу. Безусловно, это большая удача Франгуляна, который честно признался: «Это на сегодня мои максимальные возможности». Видимо, памятуя ту критику, которой подвергались его памятники Хачатуряну, Бродскому и другие далеко не бесспорные с художественной точки зрения работы.
Не обошлось без курьезов. Когда пришла пора сдергивать со статуи покрывало, зазвучали фанфары на мелодию... Дунаевского «Широка страна моя родная». А затем грянул Гимн этой самой страны, тоже сочиненный не Шостаковичем, а Александровым — как известно, в конкурсе на этот Гимн Дмитрий Дмитриевич проиграл основателю Краснознаменного ансамбля.
Впрочем, после этого зазвучали танцевальные сюиты уже самого Шостаковича, а это как раз та музыка — солнечная, полная жизни, — что рождает ощущение праздника.