Откровенный разговор с психологом о хронической бедности и отказе от вакцинации
Вот уже полтора года мы существуем в условиях пандемии: маски, локдауны, удаленка, плюс постоянный поток негативной информации. Что за это время поменялось в головах у людей? Наблюдениями о том, как живется в тревожные времена, поделился с «Трудом» социальный психолог Алексей РОЩИН.
— Вот что я заметила: мы совсем перестали строить планы — живем одним днем. Не знаешь, что с тобой будет через неделю...
— Все это связано не только с ковидом, но и с экономикой. Уже восьмой год падают доходы населения, а цены растут, разгулялась инфляция. В такой ситуации строить какие-то планы странно, люди думают в основном о выживании: «Нам бы день простоять да ночь продержаться». Это обычная история в ситуации экономического спада. Плюс фактор пандемии, висящей над головой: непонятно, когда будут новые ограничения и к чему они приведут. Локдауны, понятно, грозят закрытием компаний — так что зарплата может не только уменьшиться, но и вообще исчезнуть. Это заставляет людей ужиматься, планировать по минимуму и иметь какие-то резервы, потому что у нас, если ты сам себе не поможешь, тебе никто не поможет. Ситуация не внушает оптимизма, так что общий настрой довольно мрачный, апатичный.
— Нарастает напряжение и в семьях. Ведь многие теперь постоянно находятся вместе, на удаленке — а это непростое испытание.
— Конечно, даже от родного человека надо отдыхать. А тут еще накладывается общий уровень психотизации общества. Только количество обращений к психологам сейчас выросло на 20-30%. Увеличилось и число психических расстройств, и самоубийств. Что неудивительно: все кругом вещает о болезнях и смерти, и это длится уже полтора года. Люди не выдерживают такого прессинга, и первыми страдают их близкие. Хотя экономическая ситуация как раз способствует сплочению семьи: в тяжелые времена выгоднее выживать вместе, две зарплаты лучше, чем одна. Но психологически это довольно тяжело.
— Согласно недавним соцопросам, 71% населения сейчас тратит на продукты более половины своего дохода — это действительно лишь выживание.
— У нас начинается состояние, именуемое «хронической бедностью». Есть «бедность в моменте» — это когда вы хорошо зарабатывали, а потом что-то случилось — банкротство, выгнали с работы, и денег нет. Она заставляет человека барахтаться с утроенной энергией — освоить новую профессию, переехать, часто такие провалы способствуют росту. Но если надолго задержаться в состоянии бедности, происходят психологические изменения — человек привыкает, что он беден, и смиряется. Он перестраивает свои желания: «А я ничего и не хочу!» Макароны сварил, на топчане заснул — и ладно. День прошел — и слава богу! Эти люди привыкают к тому, что им нет смысла хотеть чего-то. Рекламу смотрят как фильм — понимают, что все это не для них. Они перестают верить в возможность улучшить свою жизнь.
— У нас сейчас рекордная смертность от ковида. Даже в Госдуме уже заявили: кампания о необходимости вакцинации провалилась. Почему люди избегают прививок? Нет доверия вакцине?
— Народ так и не осознал ковид как реальную опасность. Ведь решение о вакцинации — это решение по балансу рисков: риск заболеть и умереть и риск уколоться непонятно чем с неизвестными последствиями. Люди оценивают риск от ковида как меньший, как ерунду. Хотя изначально резкого неприятия не было, это, скорее, классическая русская инертность: «Потом сделаю, если увижу, что кругом мрут». Многие люди, особенно в провинции, привыкли жить в своих маленьких коконах — и они оценивают вспышку эпидемии не по официальным данным, а по тому, что происходит вокруг них, по своим знакомым. Если те не болеют — значит, ничего страшного. Но когда началась кампания — подгонять и заставлять, это вызвало противодействие. Нашим людям не нравится, когда их заставляют. И пошли теории заговора.
Кроме того, вспомните, как несколько лет назад госпожа Голикова рассказала, что в стране порядка 20 млн людей, которые нигде не фигурируют, это серый сектор, гаражная экономика. Они живут вне государства и устойчивы к его воздействию. На Западе все «на карандаше», и, когда спускается циркуляр, им некуда деваться. Если не вакцинирован — стоимость медстраховки возрастет в два раза. И в результате 80% вакцинированы. А у нас ОМС бесплатно. И надавить на работодателя нельзя — эти гаражные фирмы нигде не фигурируют. Заставить можно только работающих в белой зоне в крупных городах.
— А телевизор? Ведь за вакцинацию агитировали и государственные СМИ, и оппозиционные — не поверили никому.
— Получается так. Это недоверие любому истеблишменту. У людей совершенно четко прослеживается разделение — есть понятие «они» и есть «мы»: «им зачем-то это нужно». Кроме того, народ видит, что вся ковидная кампания у нас имеет не столько медицинский, сколько политический характер. Когда надо, ее раздувают, когда не надо (перед выборами), сворачивают. Похоже, количество заболевших и официальная смертность во многом зависят от этого.
— А массовая покупка сертификатов о вакцинации — это такой саботаж по-русски?
— Насчет массового — большое преувеличение. А вообще-то это вполне соответствует российскому менталитету последнего времени. У нас люди не восстают. Вот во Франции, чуть что — миллионы выходят на демонстрации. Но сказать, что в России люди законопослушны, тоже нельзя. Когда они считают, что их что-то ущемляет, думают, не как это отменить, — понимают, что отменить ничего нельзя, — но как это обойти. На политические права большинству наших граждан плевать, а вот от базовых они отказываться не хотят. Базовые — это право гулять по улице, покупать себе еду в магазине, ездить из одного города в другой. Это понимает и власть и старается на базовые права не покушаться и людей лишний раз не злить.