.jpg)
Бойцы невидимого фронта стали героями выставки «Профессия – иностранец» в ГМИРЛИ им. Даля
В музей Службы внешней разведки России (СВР) простому смертному не попасть. Но страна должна помнить своих героев. Хотя бы тех, имена которых можно назвать. Они, как и их коллеги, которые еще долго, а может быть и всегда будут оставаться неизвестными, служат своему делу «без права на славу во славу державы». Слова эти закавычены неспроста: таков девиз выставки в залах Государственного музея истории русской литературы им. Даля (главный корпус на Зубовском бульваре). Инициатива исходила от самой СВР, отметившей в декабре 2020 года 100-летний юбилей. К нему, собственно, и приурочен проект, название которому – «Профессия – иностранец» – дала книга Валерия Аграновского о легендарном советском разведчике Кононе Молодом.
В проекте, помимо СВР, принимают участие более двух десятков экспонентов – начиная с Государственного исторического музея, Российского государственного архива литературы и искусства, Российской национальной библиотеки и заканчивая Госфильмофондом, киностудией им. Горького и фондом Юлиана Семенова. Экспозиция ограничена шестью десятилетиями ХХ века. В 1920 году Феликс Дзержинский подписал приказ № 169 о создании Иностранного отдела (ИНО) ВЧК. Вскоре его возглавил Меер Абрамович Трилиссер, и первые серьезные операции новой структуры были направлены на противодействие планам Японии по захвату советского Дальнего востока. В 1982-м советский разведчик Алексей Козлов, задачей которого был сбор сведений о ядерной программе ЮАР, был обменян на одиннадцать (!) иностранных шпионов – десятерых немецких и одного южноафриканского. Дальше, как говорится, тишина. Разведка – сфера непубличная.
Но как же рассказать о том, о чем, по большому счету, рассказывать нельзя? Создатели выставки пошли по пути сопоставления реальных судеб разведчиков и их отражения в популярном кино. Пригодились сценарии, реквизит, эскизы костюмов и декораций, кадры из фильмов и со съемочных площадок, первые издания романов, по которым были сняты культовые картины.
Первым советским фильмом о разведчиках мы обязаны Михаилу Маклярскому. Во время войны он работал в 4-м Управлении НКВД, отвечавшем за диверсионно-разведывательную деятельность, и был знаком с Николаем Кузнецовым. Знал, как много сделала для победы разведка, но и понимал, что общество о масштабах этого вклада никогда не узнает. Чтобы хоть отчасти устранить эту несправедливость, написал черновой вариант киносценария «Подвиг останется неизвестным», в переработанном виде легшего в основу ленты Бориса Барнета «Подвиг разведчика». Вышедшая на экраны в 1947 году, она в сущности положила начало советской «Штирлициане». Каковую через 20 лет пополнит еще одна картина, посвященная Николаю Кузнецову: фильм «Сильные духом» был снят по мотивам одноименного романа Дмитрия Медведева – командира партизанского отряда, с которым взаимодействовал легендарный супердиверсант.
Особое место в экспозиции занимают фильмы, снятые по произведениям Юлиана Семенова. Успех «Майора Вихря» и обеспечил появление главного советского разведхита – «Семнадцати мгновений весны», хотя в фильме Евгения Ташкова Штирлиц не фигурирует. Посмотрев картину, Юрий Владимирович Андропов позвонил Семенову и предложил продолжить тему. В отличие от Вихря, имевшего реальный прототип – разведчика Алексея Ботяна, действительно спасшего древний Краков от гибели, Штирлиц образ собирательный. Однако, конечно, тоже появившийся не на пустом месте. В начале 60-х Семенов наткнулся в одном из архивных дел 20-х годов на короткое донесение Павла Постышева, члена реввоенсовета Приамурской области, военному министру Дальневосточной республики Василию Блюхеру: «Сегодня перебросили через нейтральную полосу замечательного товарища от ФЭДа: молод, начитан, высокообразован. Вроде прошел нормально». Записка и стала отправной точкой для фантазии писателя.
А вот «Щит и меч» режиссера Владимира Басова появился благодаря… Джеймсу Бонду. Писатель Вадим Кожевников очень хотел написать роман о «советском агенте 007», действующем в США, взяв за основу события из жизни Рудольфа Абеля. Главный герой носил имя Александр Белов – прообраз сомнений не вызывал. Однако когда Рудольфу Ивановичу передали первые главы, он затею не одобрил, и кураторы из КГБ предложили писателю перенести действие в нацистскую Германию. Расстроенный Кожевников принялся за работу без особого энтузиазма, что сказалось и на романе, и на сценарии. В витрине, посвященной картине, можно увидеть два варианта – авторские «Дневные звезды» и режиссерский «Щит и меч».
.jpg)
А вот в витринах «Мертвого сезона» фигурируют не только предметы со съемок, но и личные вещи Конона Молодого и Рудольфа Абеля, предоставленные музеем СВР – удостоверение на имя Гордона Лонсдейла (под ним Молодый жил на Западе), фотоаппараты, контейнеры для микропленок и прочая «аппаратура». Но, пожалуй, самое сильное впечатление производит письмо, отправленное Рудольфом Ивановичем жене из тюрьмы на втором году заключения: «Я чувствую себя хорошо. Занимаю свое время занятиями математикой и живописью. Пока нет возможности заниматься музыкой, но, может быть, она появится позднее». Напомним, что Абель был осужден на 34 года и, если бы не сбитый над Свердловском американский пилот-шпион Пауэрс, на которого его обменяли, неизвестно, когда бы он покинул тюремные стены.
О том, как далеко могут «отпочковаться» экранные персонажи от своих прототипов, можно судить по картине «Тегеран-43», герои которой имеют мало общего с реальными супругами Вартанян. Гоар Леоновна и Левон Андреевич познакомились в Тегеране, поженились в юности и всю жизнь были неразлучны. После тегеранской эпопеи они вернулись в Советский Союз, усиленно занялись иностранными языками – с тем, чтобы с середины 50-х в течение тридцати лет успешно работать в самых разных странах мира. Они даже их количество не имели права называть. Так что об этом периоде их жизни кино не появится еще много-много лет. Разведка умеет хранить даже маленькие тайны: в портмоне Гоар Левоновны, выставленном в витрине, встроена фотокамера, но само оно запломбировано так, что заглянуть внутрь не получится даже у сотрудников музея.
.jpg)
В последнем зале среди медиаэкранов с квестами и фрагментами любимых фильмов есть скромный стенд. На нем белым по черному – три десятка фамилий сотрудников, рассекреченных хотя бы частично. Вершина айсберга, подводную часть которого не увидит никто и никогда.