СПЕЦОБЪЕКТ НОМЕР ОДИН

Главная Спорт 01:01 02 Сентября 2005 199

Как известно, во время Великой Отечественной войны Сталин покидал Москву только в исключительных случаях, например, на Тегеранскую или Ялтинскую конференции. В критические дни 1941 и 1942 годов, когда правительство страны переехало в Куйбышев (теперешнюю

Петров Александр

Напечатать

- Владимир Иванович, что это за бункер и о ком из участников строительства идет речь?
- Постановление Госкомитета обороны о строительстве спецобъекта N 1 было принято 22 октября 1941 года. Проект этого самого глубокого на те дни подземного бункера - это был по сути 12-этажный дом - согласовывался с НКВД СССР. У Гитлера и Черчилля убежища были не такие мощные. В самом низу находились кабинет Сталина и зал заседаний. К строительству привлекли порядка 40 тысяч человек. Основная часть - заключенные ГУЛАГа. Тем не менее во время работы в облпрокуратуре, где я занимался подготовкой документов для реабилитации репрессированных граждан, не нашел ни одной ниточки, которая бы позволила проследить судьбу хоть одного осужденного.
Когда бункер Сталина был рассекречен и стал учебным центром ведомства гражданской обороны и музеем, его руководство сообщило мне об интересном письме Николая Иванова из города Каменска-Шахтинска Ростовской области. Я не раз встречался с Николаем Никитовичем, нас связывала длительная переписка. Человек он, как мне показалось, очень осторожный. Воспоминаниями делился скупо, но в одном из писем вдруг сообщил о том, что видел в бункере Сталина.
- А кто он такой - этот Николай Иванов?
- Родился в 1924 году в Ленинградской области. По окончании железнодорожного училища оказался в Москве, пять месяцев проработал в "Метрострое", а потом был направлен в Куйбышев на строительство спецобъекта N 1. Именно так назывался в документах бункер для вождя. В конце 1941 года в наш город приехало около 700 специалистов. Часть из них поселили в общежитии на улице Чапаевской, практически на территории секретной стройки, а часть (Иванова в их числе) - в общежитии на улице Пятигорской. На тот момент во дворе обкома партии заключенные уже вырыли два котлована, теперь надлежало обустроить саму шахту, а далее работа ждала специалистов: сантехников, лифтеров, электромонтажников и прочих. Сталин внимательно следил за ходом стройки. Сохранились документы, по которым видно, что в верхней части бункера должен был находиться слой бетона толщиной в 2 метра 5 сантиметров. Но вождь приказал увеличить его до 2 метров 60 сантиметров. Это позволяло обеспечить защиту бункера от взрыва фугасной авиационной бомбы весом в 1800 килограммов даже при прямом попадании.
Первое время Николай Никитович был в бригаде саперов по сокрытию грунта. Землю ведь надо было вывозить. Всего было извлечено 25 тысяч кубометров земли. Иванов рассказывал, что вывозили грунт по ночам силами двух команд: первая работала с 9 вечера до 2 часов ночи, потом ее сменяла вторая, которая трудилась до рассвета. В марте 1942 года на расторопного и сообразительного Иванова обратил внимание главный инженер проекта Юлиан Островский и взял его к себе секретарем-делопроизводителем. У Иванова был хороший почерк, к тому же он неплохо печатал на машинке. С того времени Николай часто сопровождал Островского и получил допуск к очень важной информации.
- Допустим, вождь приезжал. Но слабо верится, что об этом стало известно обычному секретарю-делопроизводителю. И тем более что он его смог увидеть...
- По словам Иванова, он состоял при главном инженере проекта Юлиане Островском и записывал все указания вождя. К примеру, Сталин распорядился вместо четырех дверей в своем кабинете на глубине более 30 метров сделать шесть, хотя и те четыре были нерабочими. Они выполняли роль этаких страшилок, призванных держать вызванного "на ковер" человека в напряжении. Неизвестно, из какой двери мог появиться вождь. Все замечания Сталин излагал Островскому, а Иванов фиксировал. Николаю Никитовичу запомнилось, что глава государства потребовал снять со стены собственный портрет. Все это происходило октябрьской ночью 1942 года. Вождя сопровождали Берия и другие высокопоставленные лица. Бункером Сталин остался доволен, хотя возведение было еще не закончено.
- Всех участников строительства наградим, - пообещал он.
Как пишет Иванов, один связист, осмелев, вдруг выпалил:
- Неплохо бы и мне добавить звездочку...
Берия тут же вскипел: "Да ты еще молокосос!" Сталин сурово посмотрел на него, подумал и промолвил: "Может быть, и дадим звездочку..."
Как утверждал Николай Никитович, очередное воинское звание связист так и не получил - наверное, Сталин о нем просто забыл.
- Чем объяснить, что Иванов называет точные даты, прямо-таки цитирует Верховного главнокомандующего, а в письмах, которые у вас хранятся, воспроизводит даже тексты телеграмм, отравлявшихся в Метрострой?
- Дело в том, что он вел дневник, куда заносил не только личные впечатления, но и тексты документов, с которыми работал. Когда бункер был построен, наш герой вернулся в Москву, продолжал трудиться в Метрострое. Спецобъект N 1 был сдан правительственной комиссии 31 декабря 1942 года. А вот Островского через какое-то время по совершенно надуманному поводу арестовали. Был арестован и Иванов. Через секретаря-делопроизводителя чекисты, видимо, хотели получить какой-то компромат на главного инженера.
Когда молодого человека привезли к следователю, тот начал избивать его прямо на первом допросе, выбив шесть зубов. Очнулся Иванов уже в камере. На Лубянке он провел три года, потом в других столичных тюрьмах, а затем его отправили в так называемый Цимлянлаг - на строительство Волго-Донского канала. Освободился в 1953 году уже после смерти Сталина. Иванов рассказывал, что аналогичная участь постигла многих строителей бункера. Николай Никитович утверждает, что у него еще в Куйбышеве было плохое предчувствие, и он не раз говорил другим строителям: мол, вот закончим работу, наградят, а потом посадят. Так и вышло.
Иванов трижды приезжал в Самару, хотя был уже в преклонном возрасте. Мы спускались в бункер, чтобы почувствовать атмосферу военных лет. По словам Николая Никитовича, там мало что изменилось. Последние годы писем я от него не получал. Реабилитировать Николая Никитовича так и не удалось, хотя я не раз обращался с запросами в разные инстанции: в главный информцентр МВД, в прокуратуры разных областей, где он отбывал наказание. Причина, как я предполагаю, в том, что документы на репрессированных строителей спецобъекта N 1 были уничтожены...
- Почему же все-таки не сохранилось никаких документов или иных доказательств, подтверждающих сам факт поездки Сталина в Куйбышев, за тысячу километров от Москвы, если она, конечно, была?
- С бункером связано еще немало тайн и много вопросов. Из десятков тысяч строителей о себе объявили только единицы, хотя спецобъект N1 давно рассекретили... Чем это объяснить? А как удалось под носом у сотен дипломатов иностранных государств, среди которых наверняка были и профессиональные разведчики, возвести под землей огромное сооружение? Причем никто из них об этом даже не догадывался...
Теперь о Сталине. В самой поездке нет ничего необычного. Вождь не доверял не только обычной телефонной связи, но даже ВЧ. А вопросов, которые требовали обмена мнениями между членами правительства, наверняка возникало много. Так что засекреченную кратковременную поездку в Куйбышев исключать, на мой взгляд, нельзя. Немцы, если бы о ней узнали, наверняка постарались бы извратить цель поездки, чтобы подорвать боевой дух наших солдат, вызвать панику среди населения. А так - как ни трудно было, особенно в первые годы войны, каждый красноармеец и все советские люди знали, что Верховный главнокомандующий в Кремле, на своем боевом посту. И верили в Победу.

Напечатать

Спорт 00:11 / 05 Апреля 2024 4786

Константин Цзю - о крови, пролитой сыном

Бой получился страшно травматичным

Георгий Настенко

Труд

Фото: © IMAGO/Tom Hogan - Hoganphotos, globallookpress.com

Главный бой месяца в профессиональном боксе, случившийся 30 марта в Лас-Вегасе, вышел за рамки чисто спортивного события. Этот поединок в 1-м среднем весе действующего чемпиона мира, гражданина России и Австралии...