Недавно в Волгодонске повесилась мать троих детей. Когда после смерти мужа она осталась одна с детьми на съемной квартире, органы опеки увезли в приют всех ее детей. Не видя возможности их вернуть, женщина накинула петлю на шею.
Права органов опеки отнимать детей у неблагополучных родителей расширились в 2008 году, с внедрением в России ювенальной юстиции. Созданные прежде всего для помощи детям, растущим в проблемных семьях, органы опеки порой выступают в роли карательной инстанции. Причем неправедный меч может обрушиться на головы не только наркоманов или алкоголиков, но преданных и любящих родителей. Таких историй в России в последние три года — сотни, если не тысячи (точное число, как страшную военную тайну, не выдают не только журналистам, но и общественным объединениям многодетных семей).
Сиротство из-за обоев
Дочь Веры Викторовны Аполлоновой рожала детей от кого попало и больше ими не интересовалась.
Когда мать лишили родительских прав и Вера Викторовна решила оформить опекунство над внуками, ей дали два месяца на ремонт квартиры. При пенсии 2300 рублей в месяц сделать ремонт нереально. Помогали районный депутат, батюшка приходской церкви: собрали средства, мобилизовали добровольцев. Проверка жилищных условий нагрянула невовремя: как раз в этот день старую двухъярусную кровать детей оторвали от стены. Инспектор санэпидстанции, не вникнув в нюансы идущего ремонта, зафиксировал в протоколе: спальных мест у детей нет. Этой записи оказалось достаточно, чтобы сотрудница отдела опеки Ольга Зеноновна забрала детей сначала в больницу, потом в приют, затем — в детдом.
Уже полтора года дети разлучены с единственным любящим человеком. Правда, бабушке позволяют брать внуков на каникулы и праздники. Но ее шансы на оформление опекунства на собственных внуков в отделе опеки и попечительства несовершеннолетних оценили как невысокие: Вере Викторовне «поставили в вину» сахарный диабет,
Руководитель департамента правовой и социальной защиты детства областного
Вот лишь один пункт из этого перечня: справки о соответствии жилых помещений санитарным и техническим правилам и нормам. Именно такая справка оказалась недостижимой для Веры Викторовны. Сколько экспертов ни приходили в квартиру, всегда были придирки: то стена в спальне неровно отштукатурена, то обои в одном месте свисают.
И придирки — формально — обоснованные. Квартира расположена на первом этаже. Под ней в подвале — распределительный узел горячей воды.
«Незачем жаловаться во все инстанции. Пусть отремонтирует квартиру как положено, — отрезал Исаев. — Тогда и сможет оформить опекунство».
Чиновнику легко: соблюдай себе постановление (даже дурацкое!) — за буквоедство не накажут. Тяжелее Вере Викторовне, живущей гораздо ниже черты бедности. Она уже и не мечтает, что отдел опеки и попечительства хоть в
Я напросился в гости к Вере Викторовне. Специально, чтобы оценить — с позиции здравого смысла, а не иезуитского постановления, — могут ли дети проживать в этом доме. Нормальная трехкомнатная квартира в центре города. Все для детей есть: и кровати, и столы, и холодильник, и телевизор. А главное, любящая
Вера Викторовна похвасталась: «Смотрите, как Ванечка оштукатурил стену!»
Ваня, гордость бабушки, прижавшись к ней, смотрел на меня исподлобья: вдруг этот дядя скажет, что не годится!
Постановления пишут, руководствуясь логикой. Но когда проверяют, соответствуют ли им реальные условия, необходимо взвесить на весах совести, что нужнее трем детям: не отлипающие от стены обои или душевное тепло родного человека? Для меня очевидно: калининградские чиновники выбрали первое. И тем самым обрекли детей на сиротство, куда более лютое, безрадостное, горькое, чем могло бы быть.
«Веру Викторовну я знаю давно, — говорит Любовь Соловьянова, первый заместитель председателя Всероссийской ассоциации многодетных семей. — Она любит внуков, и они к ней привязаны. Изъятие у нее детей было ошибкой: им больше всего нужна семья. У нас 95% многодетных семей — бедные. Многие из них живут в общежитиях. И страшно боятся визита сотрудников опеки. В их лице государство все жестче ставит вопрос: иметь детей — привилегия состоятельных граждан. Если вы к ним не относитесь, ваших детей вырастят те, кто может им дать больше. Больше — исключительно в материальном отношении».
Бедный брат — не брат
К сожалению, эта печальная история в городе не единственная.
У Елены Мамыкиной после рождения четвертого ребенка возникла послеродовая депрессия: она стала уходить неведомо куда, надолго пропадать. Заботу о младшем, Лёне, пришлось взять на себя старшим братьям. Семья жила в общежитии и 20 лет стояла в безнадежной очереди на квартиру. Главой семьи стал
Полтора года назад, вернувшись с работы, Игорь не застал Лёню дома. После долгой беготни и нервотрепки узнал, что соседи пожаловались в милицию: ребенок, дескать, неухожен, голоден. Сотрудники отдела опеки забрали мальчика в приют, не известив Игоря. Его попытки оформить усыновление брата натолкнулись на возражение «опекунов»: растить ребенка в общежитии невозможно — там нет для этого условий. Но ведь ребенок нигде, кроме этого места, не жил. Все равно — таков закон. Игорь снял квартиру, обустроил братику спальное и рабочее места. Вновь обратился к «начальству» — опять отказ: однокомнатная квартира не подходит, у ребенка должна быть отдельная комната. Игорь напрягся, стал больше «бомбить» на легковушке и
«Опекунский десант»
Борис Химич жил на юге России с женой, сыном и дочерью. Жена ушла к другому, оставив детей мужу. Когда сын поступил в военное училище, Борис с дочерью переехал в Калининград. Поселились на съемной квартире. Нынешней весной он обратился в органы опеки с просьбой помочь организовать для дочери летний отдых в лагере. Сотрудница, занявшаяся делом Химича, обнаружила:
«За органами опеки, — прокомментировала ситуацию уполномоченная по правам ребенка в Калининградской области Анжелика Майстер, — нет общественного контроля. Субъективные решения сотрудников опеки порой оказываются вне поля зрения общественности. Нигде в законодательных актах не прописаны нормы проживания. Да, у нас еще немало многодетных семей живут в одной комнате. Но произвольно выдвигать трудноисполнимые требования недопустимо. Тогда свою защитную функцию закон меняет на карательную. С чем, разумеется, мириться нельзя».
