Вся страна уже два дня подряд говорит о стрельбе в московской школе № 263. Личность захватчика, 10-классника Сергея Гордеева, обрастает мифами, ученики школы в социальных сетях ставят в качестве аватарок фотографию убитого учителя географии, а специалисты пытаются объяснить родителям, почему такое невозможно предвидеть, и отвечают на вопрос, где был школьный психолог.
Одноклассников Сергея на день отправили отсиживаться домой. Остальная школа учится в здании соседнего учреждения, иначе ни родители не смогли бы отпустить своих детей на уроки, ни сами дети не пошли бы в здание, где за день до этого произошло двойное убийство.
«Меня просто мама в школу не пустила, только не пишите мое имя и класс, ладно? — просит ученица школы № 263. Ее вчера эвакуировали не так быстро, как могли бы, и родители, по ее словам, чуть не сошли с ума. — Я и сама плакала, и мама, когда увидела, что все со мной в порядке, тоже расплакалась. Мне кажется, мы были в школе около часа, сейчас уже не могу точно сказать. Если честно, я бы хотела, чтобы это все было не по-настоящему. Может быть, мне тоже надо к психологу?»
Вопрос о школьном специалисте взволновал общественность уже через несколько часов после происшествия. «Почему упустили потенциально опасного отличника, который мог в любой момент сорваться? Почему за ним не наблюдали настолько тщательно, чтобы предотвратить стрельбу? Как понять, что с моим ребенком все в порядке?» — вот вопросы мам, которые заполонили Сеть за эти дни.
«Проблема в том, что психология в нашей стране находится на том уровне, когда ей еще есть куда и необходимо развиваться. С детской психологией дела обстоят еще хуже, равно как и со школьными психологами. Представьте себе, что есть один специалист на целую школу с тысячей учеников — о каком контакте с ребенком может идти речь? К кому должен пойти ребенок, если у него возникают проблемы?» — комментирует ситуацию детский психолог, президент Ассоциации детских психологов Александр Кузнецов.
Александр отмечает, что детским психологам отводится скорее просветительская роль. Оценить интеллектуальные способности, отреагировать на сигнал учителя — и в итоге возникает ситуация, когда у ребенка нет такого человека, к которому он мог бы прийти.
«Такие ситуации предотвратить крайне трудно, даже если это не спонтанное решение. Особенно если в ребенке видят машину по достижению результатов — о таком никто ничего не знает, потому что он и не ребенок, выходит, вовсе. И наша задача, задача детских психологов — помогать скорее родителям не наступать на грабли. Знаете, что самое главное в отношениях между родителями и детьми? Смех и развлечения, серьезно. Когда мы развлекаемся, устанавливается контакт, потому что нам хорошо с этим человеком. Сделайте так, чтобы ребенок хотел быть похожим на вас, тогда проблем с коммуникацией у вас не будет. К сожалению, во многих семьях о таком и не слышали, хотя нам с вами такое сложно представить», — рассказывает специалист.
Кроме простого человеческого контакта ребенка необходимо научить навыкам разрешения конфликта (в том числе и с человеком старше и авторитетнее него) и обеспечить ему информационную безопасность. За последние три года, по словам Кузнецова, школа изменилась до неузнаваемости: на переменах теперь не носятся, а «зависают» в телефонах и планшетах. И чем там занимаются дети — дело их родителей.
«Главное — не думайте, что поздно начинать устанавливать контакт. Если вы пропустили возраст с 7 до 12 лет, когда, например, мальчик еще не «ушел на улицу», это не значит, что ничего не выйдет, просто у вас все меньше и меньше времени».
