Находясь в Москве и наблюдая, как в России отмечают 100-летие Октябрьской революции, я вспомнил старинную байку. Соратника Мао Цзэдуна Чжоу Эньлая попросили оценить (вроде бы госсекретарь США Генри Киссинджер) Французскую революцию 1789 года. И китаец, в то время министр иностранных дел КНР, ответил так: слишком рано давать оценки тому событию...

К такому же выводу я прихожу, глядя на происходящее в России. Мы же ведь не можем рассуждать об Октябрьской революции, не учитывая факт ее крушения в 1991 году. А события 25-летней давности еще слишком живы в памяти. Слишком кровоточит рана, нанесенная в ходе, как можно было бы его назвать в недавние времена, «контрреволюционного переворота».

Мне кажется, изначально не удалась попытка российских властей занять нейтральную позицию, находиться посредине. В народе на разные лады вспоминают минувшее, пережитое их дедами и прадедами, трактуют события вековой давности. Но в общественном пространстве доминирует либеральная точка зрения на те события как на «кровавый переворот». И где здесь середина? К тому же люди давно поняли, что празднование Дня народного единства — это всего лишь попытка сместить акценты, меньше вспоминать о событиях 100-летней давности, перенести взгляд подальше, в глубь веков. Сама идея имеет право на жизнь, но она не реализована. Новая дата выведена в пробирке, она не захватила умов и сердец. Опросы общественного мнения говорят: больше половины россиян не знают, что именно и почему они празднуют 4 ноября. Есть и такие, кто принципиально не принимает этот праздник.

Я видел множество выступлений, посвященных 100-летию революции, отражавших самые различные, порой противоположные и противоречивые точки зрения. Например, лидер ЛДПР господин Жириновский по всем каналам телевидения повторял, что все революции, в том числе и Октябрьская, — это преступления. Это утверждение мне кажется просто комичным, поскольку направлено на отрицание исторического процесса. Ведь вся история человечества состоит из революций. Называть революции преступлениями означает записать всех их участников в преступники, а ход истории представить в виде сплошной цепи преступлений.

Мне ближе точка зрения русского философа Александра Зиновьева, который считал, что при оценке революций моральный подход неуместен, поскольку речь идет о тектонических движениях гигантских масс людей. Это, безусловно, касается и России 1917 года.

Другая трактовка Октябрьской революции, которая широко транслировалась телевидением в России, — описание ее как военного переворота. При этом нередко забывали о том, что в 1917 году было две революции, одна из которых свергла самодержавие. Без понимания того, что Россия того времени находилась в глубоком кризисе (противоречия не только между пролетариатом и буржуазией, но и внутри правящих классов), невозможно понять и глубоко оценить это безусловно эпохальное, мировое событие. Советы появились по всей России, отражая именно революционный характер процесса.

Налицо и попытка принизить значение фигуры Ленина. Предается забвению хрестоматийное понимание того, что он был первым, кто изобрел и построил партию нового типа, партию действия, партию-оружие. Стремление увести в тень ленинскую интуицию, его организаторские способности, умение не только теоретизировать, но и действовать отдает грубым искажением давно известных и бесспорных фактов.

Комментаторы в эти дни часто абстрагировались от фундаментальной причины Гражданской войны, вызванной иностранным вмешательством. Провоцируя революцию в России, на Западе столкнулись с тем, что она пошла по не запланированному сценарию. Именно отсюда и возник курс на прямую интервенцию и поддержку Белого движения. Продолжение этой политики, кстати, мы видели и в ходе холодной войны в последние годы СССР. Такая параллель не кажется мне искусственной.

Кстати, взгляд на события внутри России в отрыве от участия Запада, от мировых процессов — характерная черта многих либеральных исследователей и политологов. Тогда как влияние Запада на Россию было всегда, и не только в ходе подготовки революции, но и на всех ее этапах, и после нее.

Впрочем, не стоит упрощать, представляя дело так, будто это Германия в союзе с некими темными силами устроила революцию в России. Да, Германия развязала войну, была заинтересована в ослаблении России, обеспечила приезд Ленина. Но безусловно и то, что всего этого для революции было мало, необходимы внутренние предпосылки и движущие силы. И они нашлись. Не хочется быть банальным, но очевидно, что это император Николай вступил в войну, а его внутренняя политика привела к глубочайшему кризису внутри страны. Все остальные воспользовались моментом. Ничего нового. Читайте Макиавелли, который подробно описал такие процессы.

А больше всего поражают попытки некоторых обозревателей в России представить Октябрь как малозначимое для мировой истории событие. Эта идеологическая интерпретация игнорирует очевидный факт: все в ХХ веке было следствием российской революции или тесно связано с ней. Например, революция в Китае, дальнейшее развитие КНР и ее нынешнее положение в мире...

Я бывший итальянский коммунист. Коммунисты и социалисты в Европе (в Италии это Грамши, Тольятти и другие) искали свою интерпретацию с учетом национальных особенностей — и тем были сильны. И хотя наш коммунизм имел совершенно иную трактовку, могу сказать, что Октябрь привел к радикальному повороту в социальном и политическом развитии Европы. То, что сейчас у вас принято называть европейским социализмом (высокие заработные платы, социальные гарантии, права трудящихся и прочее), — это прямое следствие Октября. Мировой капитализм без русской революции был бы совершенно другим.

После 1991 года, когда рухнул Советский Союз, произошло и крушение всех левых движений в Европе, даже самых далеких от советского эксперимента. Потому что, несмотря на все ошибки и искажения, которые имели место в советской истории, влияние альтернативной капитализму идеи социального устройства было огромно в мире. Сейчас левого движения в Европе фактически не существует, и потому, кстати, празднование 100-летия Октября прошло незаметно для широкой европейской публики.

Сама Россия без Октября была бы совершенно иной, и не факт, что лучше. Говорят, что социализм якобы замедлил развитие страны. Спорное утверждение. В одном уверен: без социализма Россия бы не победила во Второй мировой войне, не создала бы мощное хозяйство. Очевидно, что и нынешняя Россия унаследовала много положительного из советского эксперимента. Например, высокий интеллектуальный потенциал, уровень культуры, систему общения. Россия кажется консервативной, несколько отсталой? Но, может быть, это и хорошо? Благодаря этому Россия оказалась вне контекста тех деструктивных процессов, которые происходили в западных обществах последние полвека.

Словом, мы имеем дело с событием планетарного масштаба, которое до сих пор оказывает влияние на мировые процессы. Хотим мы того или нет. И окончательные оценки ему давать действительно еще слишком рано.