Какой след он оставил в новейшей российской истории? За ответом корреспондент «Труда» Екатерина Михайлова обратилась к Виктору Геращенко, который дважды возглавлял Банк России – после гайдаровской либерализации и после дефолта.
– Виктор Владимирович, чем запомнился год, когда создавался Банк России?
– Развалом страны и анархией. Российские власти во главе с Ельциным проводили в финансовой сфере деструктивную, подрывную политику. Какой мог быть Центральный банк России при существовании Государственного банка СССР? Ну это же идиотизм, откровенное политиканство. Только когда с анархией было покончено, Банк России занял подобающее место.
– Сразу после дефолта Геращенко снова назначили главой ЦБ. Вам пришлось на валютном рынке тушить пожар, который устроили предшественники…
– В дефолте в первую очередь виновато правительство и в некоторой степени ЦБ. Он по указке сверху должен был говорить, какие процентные ставки следует платить по внутренним обязательствам. Игра на рынке ГКО была просто безумием, и она в итоге закономерно закончилась дефолтом. Пришлось потом много работать, чтобы вытаскивать страну из сложного положения.
– А именно какие задачи стояли на тот момент перед вами?
– Задачи стояли не только передо мной, но перед всем правительством. Во-первых, договориться с инвесторами и кредиторами. Прежде всего договориться об отсрочке по внешним долгам, стабилизировать курс рубля и покончить с безответственными банками. Теми самыми, что полезли в объятия Чубайса и Кириенко, в массовом порядке скупали бумаги ГКО и в итоге оказались некредитоспособными. Если не ошибаюсь, чертову дюжину крупных банков пришлось ликвидировать. В том числе по требованию Международного валютного фонда и Мирового банка. Так что в тот период работы трудно вспомнить какие-то приятные моменты.
– Скажите, а что бы вы предприняли, если бы оказались на посту главы ЦБ сейчас?
– Я не люблю сослагательного наклонения. Банк России со своими обязанностями справляется. Может, есть какие-то недостатки, но со стороны трудно советовать. Я ушел в 2002 году, когда ЦБ навязали Высший банковский совет во главе с министром финансов, и с тех пор отошел от дел.
– То есть предпочитаете наблюдать со стороны?
– Нет, я даже стараюсь не наблюдать. Серьезно! В жизни есть много и других интересных вещей, которые, когда я был на работе, проходили мимо.
– Сегодня на грани дефолта периферийные европейские страны, такие как Греция, Кипр, Ирландия. Евросоюз их спасет?
– Они пытаются искать пути, чтобы оказывать помощь отстающим странам в разумных пределах. Греция оказалась в самом сложном положении, потому что жила не по средствам – брали деньги и не думали, что когда-то придется их отдавать. Кипр по дальнородственным связям в значительной степени кредитовал Грецию, за что и поплатился.
– Многие считают, что судьба Евросоюза и евро как валюты зависит от Германии.
– Я помню, что немцы вначале сильно сомневались, стоит ли переходить на единую европейскую валюту. Но сегодня они оказались хозяевами положения. Старательный народ, исполнительный. В кризисное время эти качества оказались решающими.
– А России стоит ожидать кризиса в ближайшее время?
– Вы знаете, я не хочу в середине года предсказывать сложности, которые потом начнут превратно толковать и тиражировать. Скажу так: не все так просто, как преподносится. Ну да, жизнь скоро все по местам расставит.
