И вот, ровно за год до начала главного спортивного события четырехлетия громыхнула новость: в допинг-пробе Татьяны Лысенко и ее подруги по сборной Екатерины Хороших обнаружены запрещенные препараты. Но потом возникли и совсем неожиданные обстоятельства.
Чемпионка не стала (как делают в подобных случаях другие герои спорта) утверждать, что стимулятор подсыпали ей в компот конкуренты. Она и ее личный тренер Николай Белобородов заявили, что препарат они получали из рук... главного тренера сборной Валерия Куличенко. В такой ситуации логично было бы ожидать, что Куличенко эти заявления оценит как "бред сивой кобылы" или "подлая наглая ложь". Но Валерий Георгиевич лишь стыдил Белобородова: "Я его вытащил из провинциальной дыры, помогал в работе и даже пускал к себе в дом". При этом не опровергал, что снабжал препаратами спортсменок, которые платили... из собственного кармана.
Если даже забыть о моральной стороне дела, а следовать только логике, следует признать: функции руководителя сборной и заключаются в помощи спортсменам и их тренерам. А уж если снабжаешь их стимуляторами ради побед сборной, то, будучи хозяйственником, ты должен и статью расходов изыскать.
Чудеса продолжались и дальше. Какие-то российские эксперты заявляли, что препарат, обнаруженный у Лысенко и Хороших, вроде бы и в список запрещенных не внесен. Более того, обе спортсменки пока даже не дисквалифицированы. Но на чемпионат мира их не пустили. Фактически они уже потеряли полгода своей профессиональной карьеры.
Корреспонденты "Труда" неоднократно брали интервью у Тани Лысенко в дни ее побед. Мы регулярно общаемся с ней и ее тренером после случившейся неприятности. Всякий раз на вопрос - как обстоят дела с вынесением приговора - Лысенко и Белобородов отвечают: пока никак.
- Таня, на прошлой неделе вы были у президента Всероссийской федерации легкой атлетики Валентина Балахничева. Какие новости в вашем деле? Будет ли дисквалификация? И если да, то с какого момента она начнет свой отсчет?
- Отвечу привычной фразой - дела пока никак. Единственной новостью для меня стало высказанное президентом пожелание, чтобы я впредь не посещала его, предварительно не записавшись на прием.
- Это шутка? Валентин Васильевич известен своей приветливостью и чувством юмора.
- Нет, у меня создалось впечатление, что он говорил это совершенно серьезно. Хотя до того, как я столкнулась с проблемами по части допинга, я и сама никогда не поверила бы, что когда-либо услышу от него подобные слова. Более того, уже после нашей последней с ним беседы Валентин Васильевич сделал заявление в прессе: "В этой ситуации я могу жалеть только об одном. О том, что вмешался в это дело, желая помочь".
А мне почему-то казалось: это именно его дело. Я ведь ждала помощи не от руководителей, скажем, футбола или бокса, а именно легкой атлетики. Есть у меня и другие причины для удивления. Например, мне и Кате Хороших в декабре перестали выплачивать стипендию членов сборных, а вот Валерий Георгиевич Куличенко продолжает сидеть в кабинете в здании ОКР. Не знаю, за какой фронт работы он отвечает, но не думаю, что ходит к себе в кабинет на общественных началах.
- Вы перестали получать стипендию члена сборной России. Но тем не менее собираетесь выезжать на тренировочные сборы.
- Я не прекращала тренировок все это время. Работала в Подмосковье. В последнее время, правда, в основном нагружала себя занятиями со штангой и тренажерами в зале. Сейчас мы едем в Адлер, чтобы тренироваться в своей специализации - метании. Это технически сложный вид, и двигательные навыки могут быстро пропасть. Самое сложное в нашей ситуации, что мы не знаем: или мы получим "стандартный" двухгодичный срок дисквалификации, или нам его уменьшат за то, что мы не стали отпираться. А вдруг, наоборот, еще и увеличат?
Вся наша жизнь зависит от того - когда нам разрешат выйти на соревнования. Исходя из этого, мы должны составлять тренировочные планы. Работать же в нынешних условиях неопределенности вдвойне тяжелее. А еще сложнее, чем мне, сейчас Кате. Меня лишили госстипендии, но оставили армейскую зарплату в ЦСКА и в Центре Олимпийской подготовки (ЦОП). А у Кати материальное положение гораздо хуже: из надежды российской легкой атлетики она превратилась в безработную. У нее лишь полставки в ЦОП. Но она продолжает "пахать" на тренировках.
О возможных перспективах развития "дела Лысенко" мы решили поговорить с ее тренером - Николаем Белобородовым.
- Николай Николаевич, недавно вы официально заявили: "В нашей федерации дело Лысенко хотят спустить на тормозах, но мы не позволим". Что это может означать?
- В какой-то мере на такие слова меня вынудило чувство отчаяния. Но ситуация сейчас нам кажется еще худшей, чем сразу после обнародования положительной пробы. Тогда со стороны российских спортивных чиновников мы ощущали больше поддержки. По крайней мере - в их словах и интонациях. По свежим событиям я собирался нанимать юристов, чтобы доказывать нашу невиновность. По крайней мере, объяснить, что спортсменки принимали препараты, не зная их химический состав. Но Валентин Васильевич попросил, чтобы я не проявлял самодеятельности. И я тогда решил не ломать дров, тем более в тот период Балахничев собирался закрепить свои позиции в ИААФ.
Но сейчас у меня появляется ощущение, что наше спортивное руководство просто затягивало время и ситуацию. И я четко представляю: при нынешних реалиях в спорте высших достижений судьбу Лысенко и Хороших может повторить любой атлет, сам того не желая. И это положение вещей оставлять нельзя. Но очень сложно бороться, если, по сути, у тебя нет противника или соперника. Не хотелось бы оказаться по разные стороны баррикад с людьми, которые работают на развитие российского спорта.
09:26
Сны мечты в Нью-Дели
