Вам сколько сахара насыпать?» — спрашивает меня Ольга, наливая чай в своей гримерной. «Мне без сахара», — отвечаю. «Знаете, глюкозу в чистом виде нужно употреблять обязательно: она незаменима для питания мозгов, — оживляется актриса. — А вот сахарозаменители очень вредны. Мы ведь сейчас пьем и едим все химическое. У нас на даче растет смородина. Господи, ничего нет вкуснее чая, заваренного вместе со смородиновыми листьями! Но лень-матушка мешает, и опять идешь и покупаешь в супермаркетах все ароматизированное!»

«Нельзя быть амебой»

— Знаю, что в МХТ актеры гордятся тем, что у каждого своя гримерная, душ, туалет, а вы готовитесь к выходу на сцену практически в «общежитии». Актриса Ольга Прокофьева работает в Маяковке столько лет, неужели ей не могут выделить собственную гримерку?

— У нас действительно большая общая гримерка, но я никогда не променяю ее на отдельную маленькую. Здесь и Женечка Симонова сидит, крестная моего сына Саши. Здесь можно накрыть импровизированный стол, отметить с большим удовольствием чей-то праздник, обменяться новостями, мыслями. Стены этой гримерки пропитаны энергетикой Гундаревой, смехом Балтер, шутками Тер-Осипян, стихами Фатюшина, тенором Гончарова. Разве это можно на что-то променять?!

— В спектакле «Развод по-женски», где вы играете одну из главных ролей, звучит фраза «Я не циничная, я мудрая». Вы считаете, немного циничности женщине не повредит?

— Мне кажется, в характере человека должно быть вообще все. Я была на съемках телепередачи, где меня спросили про стервозность Жанны Аркадьевны, и один оператор не выдержал, выскочил из-за камеры: «Во вкусном борще обязательно нужен кусочек красненького перчика!» Нельзя быть амебой, тем более нам, женщинам, надо быть личностью и уметь за себя постоять. А если ты безответное существо и тебе можно все время стучать по голове — так же нельзя! У нас прекрасный пол несколько забит мужчинами. Хотя в последнее время мы выкарабкиваемся, расправляем плечи. Но наша маленькая женская беда — бесконечное самобичевание. Мы все время разбираем себя по косточкам: «Наверное, я была не права, где-то я сама виновата, сказала не то, что надо», и так далее. Но, конечно, отвечая на ваш вопрос, надо заметить, что во всем важна мера. Соды в блинах нужно совсем чуть-чуть, иначе: Знаете эту знаменитую историю, как к Эйнштейну подошла женщина и спросила: «Я не из научных кругов, но вы можете мне в трех словах объяснить, что такое теория относительности?» — «В трех словах? Три волоса на голове — это мало, а три волоса в супе — это много».

— Не обидно, что вас до сих пор ассоциируют с Жабой Аркадьевной?

— Я рада, что моя героиня так полюбилась многим. Жабу Аркадьевну я подсмотрела у многих богатых женщин, ведь профессия актера такова: наблюдаешь за людьми и потом нанизываешь эти черты на своих персонажей. Так вот, за последние 20 лет страна очень изменилась. Раньше у нас были одинаковые зарплаты, все копили на мебель, на машину. Женщины радовались покупке сапог, которые были одинаковыми у всех. Но тогда мы знали, что у нас в СССР братство, все равны. А сейчас общество разделилось: кто-то остался на бюджетном жалованье и не может позволить себе даже в театр сходить, а кто-то сумел сориентироваться, рванул вверх, купил дом в престижном пригороде. Еще вчера один мой знакомый сидел у меня на кухне. Это было абсолютно зажатое и забитое существо из другого города, и я делилась с ним последней сосиской. А сегодня он видная фигура в шоу-бизнесе. И сразу появился взгляд свысока, хотя раньше человек был абсолютно нормальным. Откуда берутся эти фанаберия и высокомерие, мне непонятно. Смешно и грустно наблюдать за подобной мутацией. Ведь истинная интеллигентность, мне кажется, заключается в том, что весь вечер можно общаться с человеком и только потом узнать, что разговаривал с лауреатом Нобелевской премии.

— Ольга, а вам не досадно, что многие ваши коллеги стали известными в кино в более раннем возрасте?

— Мой педагог Марк Анатольевич Захаров говорил, что до 30 лет в кино актрису снимают за молодость и красоту, а после 30 — за талант. Утешаю себя, что попала в категорию талантливых. (Смеется.) А если серьезно, то нет, не досадно. Я востребованная театральная актриса. У меня часто бывали моменты, когда приходилось выбирать между театром и кино. Если нужно было уехать в киноэкспедицию на два месяца, я чаще всего отказывалась от роли. Во-первых, знала, что Гончаров (предыдущий руководитель Театра имени Маяковского. — «Труд-7») меня не отпустит. Во-вторых, я и сама на два месяца из театра уезжать не хотела.

Сейчас думаю: надо было, конечно, больше крутиться-вертеться, находить компромиссы и все успевать. Но мне тогда казалось: все впереди, подождите, я еще не наигралась в театре. Была настолько плотная занятость, что меня это удовлетворяло. Только с годами я начала понимать, что пора побольше играть в кино: это интересно, ведь это другой жанр, другое существование. И однажды мне позвонил режиссер Петр Штейн — я играла в его добром антрепризном спектакле «Сильвия» с Чулпан Хаматовой, Женей Симоновой и Георгием Тараторкиным. Говорит: «Оля! Не могу сказать, что предлагаю какую-то шикарную роль. Но тебе нужно, нужно кино!» Я тогда ответила: «Если уж играть в кино, то давайте мне Кончаловских да Михалковых». (Смеется.) Но Петр сказал: «Нет, тебе надо сняться в сериале». Так он меня благословил на съемки в «Моей прекрасной няне». И я пришла в ситком. Было много сомнений: сериал, да еще непонятный жанр, какая-то американская калька. Но все, кто играл в «Няне», работали честно. Боря (актер Борис Смолкин сыграл дворецкого Константина. — «Труд-7») оставил себе только один спектакль в Питере. Настя Заворотнюк ушла из театра Табакова. Никто не забегал, высунув язык, чтобы быстренько сняться и убежать. Все сидели, подолгу переписывали реплики, если что-то было неинтересно или пошло. Часто спорили. Если казалось, что сцена станет эффектнее, когда герои будут драться на шпагах, то ехали за шпагами. Мы делали все по-взрослому. И, наверное, добились какого-то результата. Первые четыре серии «Няни» были абсолютно не смешными. Продюсер Александр Акопов смотрел их и только вздыхал. А потом пришел режиссер Алексей Кирющенко и буквально спас ситуацию. Он всех нас вылепил, без него сериал получился бы совсем другим. Если бы вообще получился.

— Если вам предложат еще одну роль в сериале-ситкоме, согласитесь? Или теперь — только Кончаловские да Михалковы?

— Если сценарий понравится, наверное, соглашусь. Недавно Ингеборга Дапкунайте приехала из Лондона в Москву, чтобы попробоваться на роль в ситкоме. Я говорю: «Инга, ты — и на ситком?» А она: «Оля, в Лондоне актеры, которые трудятся в ситкоме, считаются очень рейтинговыми и престижными!» Понятно, что популярность пришла ко мне с ролью Жанны Аркадьевны в сериале «Моя прекрасная няня». Но вылилось это в то, что часть режиссеров воспринимали меня исключительно в этом амплуа и многие даже говорили: «Можете сыграть героиню наподобие?» Я отвечала: «Спасибо, но такую дамочку я уже наиграла на 180 серий!» Не надо садиться на одного конька и скакать на нем всю жизнь, собирая дивиденды.

Рыдаю на кухне

— Одна актриса сказала, что иногда она так устает на съемках, что приходит домой, закрывается в комнате и несколько часов рыдает. А у вас бывают такие срывы?

— Бывают, естественно. По чуть-чуть усталость накапливается, а потом — у-ух, и вся чаша выливается. Случается, что колготки порвешь — и все, кажется, жизнь не удалась. (Смеется.) Как-то я пришла домой никакая от усталости и полезла на кухне в верхний шкафчик. Случайно высыпала целый пакет муки прямо на себя! Голова, лицо, халат — все в муке, пол вокруг белый. Села на лавочку, и у меня по этой муке на щеках потекли слезы — так жалко себя стало! Крикнула сыну: «Саш, ты еще не спишь?» Он пришел, посмотрел на меня и… засмеялся. В общем, разрядили обстановку.

Наталья Георгиевна Гундарева, светлая ей память, сказала Жене Симоновой: «Знаешь, бывают моменты, когда подойдешь к окну, и страшно становится, хочется шаг вперед сделать. А потом думаешь: «Куда, Наташ?! Ну-ка, не смей. Все, что у тебя накопилось, все — на сцену. Даже слезу дома не пускай. Взяла все, собрала в кузовок и понесла в театр. Вот там на сцене и рыдай». Она не давала себе в жизни такой разрядки, чтобы просто сесть и поплакать. Специально аккумулировала все эмоции, чтобы вечером донести их до зрителя. Гончаров на репетициях всегда говорил Наталье Гундаревой: «Ближе, ближе к себе! От себя роль играй!» Она шутила: «Андрей Александрович, я сама себе не интересна. Можно, я буду не очень от себя?» Отлично ее понимаю. Я тоже сама себе была не интересна.

Когда-то в театре у меня даже было второе имя — «извините меня за то, что я есть». Мне очень нравилось наблюдать за кем то, подмечать у людей какие-то черты характера, чтобы потом нанизывать их на своих персонажей. Это было давно, хотя я и сегодня не люблю быть лидером и заводилой. Я лучше других послушаю, тем более если в компании есть человек, которого я уважаю, считаю умнее, мудрее себя. Сейчас, конечно, чувствую себя поувереннее. Появилось ощущение, что уже что-то умеешь в профессии. Но когда начинаешь новую работу — все с нуля. Кажется, что ничего не знаешь, не умеешь, и такой страх наступает…

— А есть место, где вы полностью расслабляетесь и отдыхаете душой?

— Дача — любимое место, поскольку там постоянно живет моя мама. На участке стоят два дома — второй домик недавно был достроен. Внутри все оборудовано, ввезена мебель. Сейчас там живут наши знакомые. А первому строению более 20 лет. Это целиком мир мамы. Там стоит мебель 80-х годов, которая устарела, но имеет семейную ценность — как талисман. Дом большой, ведь строился для всей семьи. В какой-то момент даже был надстроен третий этаж, куда поставили бильярд — мамин муж очень любил эту игру. Бильярдный стол пришлось поднимать через окно на веревках — по лестнице он не проходил. Это было незабываемое зрелище! Правда, сейчас мало кто до третьего этажа добирается, летом чаще всего обитаем на улице. Когда собираемся все вместе, всегда присутствует ощущение праздника. Ставим мангал, жарим шашлыки, включаем фонтан. В этот момент понимаешь, что есть счастье на земле.

Работала водителем

— У вас взрослый сын. Учитывая занятость, бывало ли у вас чувство вины перед ним? Мол, что-то недодала...

— Есть такое мудрое изречение: нельзя свою жизнь посвящать кому-либо. Пусть даже самому дорогому существу! Можно бесконечно любить, всегда быть рядом, но посвящать себя никому нельзя, будь то муж или ребенок. Чтобы потом, не дай бог, не возникло ситуации, в которой невольно захочется предъявить за это счет. У меня нередко возникало и возникает чувство вины перед сыном. Кажется, будто ему недостает материнского внимания. Но мои камертоны — мама и сестра — говорят: «Оля, ты все делаешь правильно. Просто, как у всякой нормальной матери, у тебя гипертрофированное чувство ответственности». А одна приятельница недавно сказала: «Моему сыну скоро 50 лет, а мне все кажется, что я ему что-то недодаю».

Сын у меня с детства знаком с запахом кулис, Саша играл в трех театрах. Все, кто его знал, говорили мне: «Даже не мучайся над вопросом, куда отдать учиться. Он абсолютно театральный ребенок, к тому же и папа, и мама — артисты». И действительно, до 10-го класса он хотел поступать в театральный. Но в начале 11-го класса вдруг заявил: «Хочу заниматься компьютерными технологиями». Из вузов ему понравилась Высшая школа экономики. Поскольку до этого точным наукам он внимания не уделял, мы поняли: в этом направлении нужно прилагать особые усилия. В тот период я даже «работала водителем» у сына: если репетитор жил далеко, отвозила Сашу, ждала и отвозила обратно, а пока он занимался, делала покупки. Для сына это был безумно трудный период, и я старалась хоть как-то ему облегчить жизнь. В моем существовании его учеба была главным на тот момент. Сегодня Саша учится в Высшей школе экономики на факультете бизнес-информатики, отделение программной инженерии. Сбылась его мечта.

— Про вашу личную жизнь ничего не известно...

— У меня полноценная семья. Но официально я не замужем, для меня печать в паспорте мало что значит. Но это исключительно мое субъективное мнение.

Наше досье

Ольга Прокофьева родилась в 1963 году в городе Одинцово (Московская область). Заслуженная артистка России. Окончила ГИТИС.

Много лет состоит в штате Театра имени Маяковского, играет в известных спектаклях «Развод по-женски», «Синтезатор любви», «Банкет» и другие.

Снялась в картинах «Униженные и оскорбленные», «Моя прекрасная няня», «Шекспиру и не снилось», «Крыша», «Адъютанты любви» и другие.

Есть сын Александр.