Валерия Гай Германика: «Дочь Октавия управляет мной как хочет»

Главная Культура 00:17 20 Мая 2010 16329

Через неделю в скандальном сериале Первого канала «Школа» прозвенит последний звонок

Напечатать

— К премьере сериала «Школа» вы давали нам интервью, в котором сказали, что вам не важно, что о вас говорят, а важно — сколько. Не изменилась у вас точка зрения?

— Если честно, мне все равно: можно, чтобы вообще не говорили, можно, чтобы много говорили. Сейчас я уже на той стадии, когда это не имеет для меня особого значения.

— Как вы отпраздновали окончание съемок?

— Я избавилась от сериала, и это главное. Праздновать начали во время съемки заключительной серии, смена длилась до двух ночи. Никогда в жизни не пила на работе, но в последние несколько часов на площадке я и вся группа выпили. Потом уже в клубе была официальная вечеринка, посвященная окончанию. Надарили всяких подарков.

— Что именно?

— Очень много цветов. Шоколадный «Оскар». Но я его сразу передарила Вале Лукащук (сыграла в «Школе» девочку-эмо Аню Носову), потому что для нее этот символический приз важнее. А самым крутым подарком был MP3-плеер со всеми альбомами «Агаты Кристи», туда закачанными.

— Подарок от самой группы?

— Хоть мы с Глебом Самойловым и пришли на вечеринку вместе, но нет. Плеер подарила моя актриса Александра Ребенок, которая физичку сыграла.

— По окончании съемок сериала вы сняли два клипа на песни с «жизнеутверждающими» названиями: «То, что не убивает тебя» для «Тараканов» и «Никто не выжил» для «Глеб Самойлов & The Matrixx». Обе группы отметились в саундтреке сериала. Вы были знакомы с музыкантами?

— Кстати, да (смеется). Про названия это вы в точку. Да, это мои друзья, можно сказать, приятельствую с группами и очень люблю их. «Тараканы» заказывали клип давно — еще до начала съемок «Школы». А с Глебом вообще все как-то само собой случилось.

— Говорят, вы много ездите по России в поисках натуры. К чему готовитесь?

— Когда начинаешь готовить что-то новое, продюсеры дают тебе совет не рассказывать заранее. И не только из суеверных соображений. Просто кино не быстро делается. Пока только идеи и есть — пишем с Максимом Курочкиным сценарий. А по России я действительно много езжу сейчас. Но в туре с Глебом и группой Matrixx, а не в поисках натуры.

— Ездить с группой в тур для вас — это воплощение мечты юности, необходимо для работы или просто в кайф?

— Мы это по любви делаем. Глеб зовет на концерты, и я еду. Никакой мечты о турах отродясь не было. Просто бывают моменты, когда два человека не могут расстаться и дня друг без друга не мыслят — им хочется все время быть вместе. Разумеется, приходится чем-то жертвовать. Мне в данный момент — работой.

— После «Школы» вы планировали реализоваться в актерстве…

— Я снялась в «Громозеке» у Володи Котта. Женя Митта собирался снять в главной роли по чеховской «Душечке», но он пока только готовится. Главную роль играю у Марата Гацалова в спектакле «Приход тела» по пьесе братьев Пресняковых. Так что актерскую карьеру я начала осваивать. И собираюсь продолжать.

— Имя в честь жены римского диктатора дала вам бабушка, зачитывавшаяся «Спартаком». А фамилия Германика — псевдоним?

— Эта фамилия у меня в паспорте записана. Все, что могу сказать.

— Когда вы меняли ФИО при получении паспорта, было совершенно не важно, что с получением новой фамилии старая умерла?

— Для меня прежней фамилии никогда не существовало.

— Ваш биологический отец — Игорь Дудинский (журналист, работавший в одном из первых в России изданий желтой прессы. Дружил с представителями художественной богемы, сейчас занимается литературной деятельностью. — «Труд-7»). Как он отзывается о вашем творчестве?

— Об этом можете у него в ЖЖ почитать. Пересекались, когда он писал сценарий к клипам Matrixx и «Тараканов». Мы с ним редко общаемся на самом деле, несмотря на то что долго жили в одном дворе.

— Нет желания или так складывается?

— Не знаю. Бывали моменты, когда мы активно общались. Сейчас — реже. Я об этом особо не думаю.

— А мама кто по профессии?

— Театральный гример.

— Вы рассказывали, что у вашей мамы есть татуировка и она еще хочет сделать себе пирсинг. Это ваше влияние?

— Уж на кого-кого, а на маму я меньше всего влияние оказываю. Тату она сама решила сделать. С пирсингом — тоже ее инициатива. Уже лет пять хочет сделать, и все никак.

— Вас саму материнство изменило как-то?

— Вообще ничего не изменилось.

— Помните первое слово, которое Октавия произнесла?

— Она говорит постоянно. Причем уже давно. Про первое слово, честно, не знаю. Мы на этом не заморачиваемся. Может быть, «Моня» — так нашу собаку зовут. Она обожает собак и много с ними общается.

— Когда вы в 13 лет пошли работать хендлером (специалист, который демонстрирует собак на выставках), это было ваше решение. Когда вы начали осознавать, что вам нужно, и научились говорить «нет», идя к своей цели?

— Если верить моей маме, как только родилась. Собак я просто обожаю. Первая появилась, когда мне было лет 11. В 12–13 решила, что буду заниматься собаками: заканчивала курсы при РКФ, работала хендлером на выставках, дрессировщиком, стригла собак. Поступила в Тимирязевскую академию. Потом ушла в кино. Но собаками до сих пор занимаюсь постоянно. У меня их две — овчарка Кальман и китайская хохлатая Моня. Животные — неотъемлемая часть моей жизни.

— Возвращаясь к Октавии. Вы производите впечатление бескомпромиссного человека. Но мне кажется, что дочь вьет из вас веревки, это так?

— Да, это так. Был период, когда я пробовала брать ее с собой на работу. И тут стало очевидно, что она управляет мной как хочет. Знает, что не могу ей ничего запретить, сказать: не надо есть так много конфет. В итоге ребенок покрылся пятнами и заболел диатезом. Она хитрая, несмотря на возраст, уже знает, что и с кем себе можно позволить: мама все разрешит, а бабушка — нет.

— Вы отдадите Октавию в школу или у нее, как у вас, будет домашнее образование?

— Она должна уметь общаться с людьми. Должна комфортно себя чувствовать в обществе. Поэтому учиться будет не дома, а в школе, в компании таких же принцесс, как она сама.

— Могли бы рассказать о системе воспитания, которой придерживаетесь?

— Надо быть для ребенка авторитетом. Мы ничего ей не запрещаем и все стараемся объяснять. Например, разговаривая с коллегами по телефону, в запале я могу выругаться. Если Октавия услышит, сразу же повторяет. Мы с мамой переглядываемся, но не кричим: так нельзя говорить! У нас в семье нет слова «нельзя». Представляете: сейчас я запрещу ей ругаться матом, объясню, что это ужасно, а потом она придет в нашу богемную компанию и будет считать, что все мы конченые уроды, раз ругаемся матом, а она одна — принцесса.

Это неправильно. Но если Октавия повторяет случайно что то, мы ее переучиваем, стараемся объяснить, как по-другому: например, не «блядь», а «блин». Надеюсь, буду для Октавии авторитетом и кумиром. Если она уйдет в субкультуру своей мамы прежде, чем станет каким-нибудь эмо, то сразу научится отличать, что такое хорошо и что такое плохо. Я ведь перед ней никогда не слажаю.

— Лера, а вам, кстати, мама запрещала что-то?

— (Удивленное молчание.)

— Она спокойно отнеслась к тому, что вы, дабы получить жизненный опыт, пошли работать оператором на порностудию. А на что-то реагировала бурно? Какова, например, была ее реакция, когда она узнала, что вы курите?

— Она промолчала. Да это все-такие мелочи жизни — курить, ругаться матом. Главное, блин, чтобы любовь была между близкими людьми. Какая разница, куришь ты или нет. Главное, что ты живешь.

— Бывают, знаете ли, наркотики, которые жизнь сокращают.

— Мама знает, что у меня крепкое самосознание — наркотики я никогда не пробовала и пробовать не собираюсь. У меня есть подруга Ксюша. Да, лет в 14 лет мы с ней напивались вдрабадан, меня просто приносили под дверь дома — мама открывала, а я падала на пол. Но это ее не смущало, потому что мама верит в мое самосознание, в мою, в конце концов, любовь к себе самой. В смысле наркотиков и прочих катастрофических вещей она во мне уверена.

— А приходилось ли вам обращаться к психологу?

— Возникало как-то такое желание, но обошлось без «спиритических сеансов». Пару раз ходила, но с моей стороны это было несистематично — так, дуракаваляние. А потом поняла, что мне вряд ли нужен психолог, потому что обычно я в трезвом уме и твердой памяти и сама все про себя знаю. С той же подругой Ксюшей можно сесть, выпить водки и поговорить обо всем.

— Беременной вы ходили на концерт Мэрилина Мэнсона. Сейчас какую музыку дочери ставите?

— Мы с ней пока редко видимся. Как-то решим этот вопрос потом. Сейчас она с моей мамой. Не знаю, что она ей ставит. Со мной Октавия слушает то же, что и я. Засыпает под мои любимые песни и чувствует себя хорошо. Вот подрастет, будет петь «мусорный ветер, дым из трубы».

— По поводу «Агаты Кристи» и вышеозвученного «Крематория» понятно. А остальные увлечения молодости остались — тот же Мэрилин Мэнсон?

— Конечно! Сначала, правда, была «Агата Кристи» и The Cure, а Мэнсон появился позже, когда мне было лет 14. Но это моя музыка, и она со мной навсегда. Я могу даже специально поехать в Лондон на концерт Мэн-сона. Очень его люблю. Это человек, который на меня сильно повлиял. Даже, помню, поставила себе задачу: во что бы то ни стало стану знаменитой, чтобы по-знакомиться с Мэрилином Мэнсоном. И с Глебом Самойловым, кстати. Как это ни смешно сейчас звучит, когда мы уже более чем знакомы. Но это правда, было такое.

— Какое самое сильное впечатление от концертов, на которых вы побывали?

— Наверное, от последнего концерта The Matrixx, когда Глеб посвятил мне песню. Она называется «Любовью». Когда он сказал, что песня посвящается мне, у меня очень сердце билось. Это был, конечно, волнительный и запоминающийся момент.

— Валерия, жизнь научила вас быть сильной женщиной — командовать на съемочной площадке, кормить семью. Бывает порой желание послать все, расплакаться и уткнуться в сильное плечо?

— Было один раз, но уже прошло. Я этот путь сама выбрала и от него уже никуда не денусь. Так что надо просто расслабиться и получать удовольствие.

— Если пофантазировать и представить себе, что вам не надо зарабатывать деньги — их вдоволь, — для полной свободы действий чем бы вы тогда предпочли заняться в первую очередь?

— Кинематографом. Не коплю проекты. Стараюсь сразу все реализовывать. У меня мало идей, но все обычно достигают своей цели.

Наше досье

Валерия Гай Германика родилась 1 марта 1984 года в Москве. Окончила школу кино и телевидения «Интерньюс», курс Марины Разбежкиной. Кино снимает с 19 лет. Вторая ее работа «Девочки» попала в программу «Кинотавра».

В 2008 году фильм «Все умрут, а я останусь» был показан в спецконкурсе Каннского фестиваля. В 2009-м картина получила «Нику». Сейчас Валерия работает как режиссер, клипмейкер и актриса. Не замужем. В 2008 году родила дочь Октавию.

Напечатать

Культура 19:52 / 18 Ноября 2025 15224

Интрига с любовными письмами подвела Фальстафа

В спектакле Малого театра «Виндзорские женушки», кажется, есть все, что привлекает зрителей

Любовь Лебедина

Роль пьяницы и дебошира Джона Фальстафа креативно исполнил Александр Клюев

В шекспировской комедии, где героини стремятся отстоять свое эго и быть наравне с мужчинами, лихо закручен сюжет, запутаны отношения, а лабиринт коридоров и комнат, созданных воображением сценографа Максим Обрезкова, не позволяет действию застыть. Оказывается,...