Фильм «Человек божий», показанный в главном конкурсе недавнего Московского международного кинофестиваля, стал одним из самых популярных на смотре, завоевав приз зрительских симпатий. Он посвящен реальной личности – св. Нектарию, особенно почитаемому в его родной Греции. У греков даже есть поговорка: «Для Нектария нет ничего невозможного». Знают этого святого и в России. Ленту сняла сербский режиссер Елена Попович, долгое время жившая в Америке. Помимо необычной темы, фильм интересен интернациональным звездным составом – в главной роли грек Арис Серветалис, его помощника играет наш Александр Петров, и в небольшом, но важном эпизоде снялся Микки Рурк. О том, как созрел и осуществлялся замысел, корреспонденту «Труда» рассказала Елена Попович.
– «Человек божий» – ваш первый фильм?
– Второй. В 16 с половиной лет я уехала из Сербии, где началась война, по туристической визе в Америку, с 200 долларов в кармане, надеясь сделать карьеру модели. Заинтересовалась театром и кино, окончила театральную школу Playhouse West в Лос-Анджелесе и стала заниматься кино. Мой первый фильм «Супергерои Лос-Анджелеса» 2013 года – сатира на Голливуд.
– Как возник замысел ленты о Нектарии?
– Я никогда не думала, что сниму фильм о святом. В 2012 году, когда умер мой отец, я приехала в Сербию. И случайно набрела на биографию Нектария, написанную греческим автором. Она произвела на меня большое впечатление. Тогда и возник замысел фильма. В Голливуде тоже снимают фильмы о вере, но либо делают их излишне религиозными, либо другая крайность – резко критикующими церковь. Мой фильм – про человека, который был гоним внутри церкви. И найти способ рассказать о нем помог – знаете кто? Достоевский. Я читаю его книги с 12 лет, прочла по нескольку раз каждую. Они мрачные, но в финале дают ощущение возвышенного.
– А что в биографии Нектария произвело наибольшее впечатление?
– То, с каким смирением он принял все гонения и клевету, продолжая делать свое дело. Св. Нектарий – реальная личность. Он умер в 1920 году и уже при жизни был почитаем. Для греков это фигура, примерно равная Серафиму Саровскому или Иоанну Кронштадскому в России. Я написала сценарий фильма, полетела в Грецию на остров Эгина, в монастырь, где он похоронен, и положила рукопись на могилу, попросила у святого поддержки. Потом побывала в греческом монастыре в Аризоне. Один из старцев благословил меня, только попросил, чтобы Нектария играл православный актер.
– Вы уже были верующим человеком к тому времени?
– Я пришла к вере сама во взрослом возрасте. Думаю, это было лет в 25, перед тем как родился мой первый сын. Я вышла замуж в русской церкви и сына крестила там же. Хоть Сербия и православная страна, я родилась при коммунистической власти, мои родители были неверующими, и я почти ничего не знала о христианстве. Но, видимо, вера жила во мне подспудно. Всегда было ощущение, что есть кто-то, незримо обо мне заботящийся. Ведь в Америке мне пришлось жить без поддержки родителей и семьи, но я, мать-одиночка, выдержала все это.
– Какую церковь вы посещали в Лос-Анджелесе?
– Как уже сказала – русскую в центре города, рядом с местом, где я жила. Там я чувствовала себя как дома. Есть в Лос-Анджелесе и сербская церковь, но она далеко. Да и наши церкви очень похожи, у сербов тоже принято службу слушать стоя.
– Ваши родители как-то связаны с кино?
– Абсолютно нет. Мой отец инженер, человек очень честный и принципиальный, тоже, как и о. Нектарий, прошедший через клевету и несправедливость. К сожалению, его уже нет на свете. Мама – учительница, живет в Сербии.
– Как вы выбирали актеров?
– Я хотела, чтобы фильм имел, по возможности, широкую аудиторию, поэтому пригласила известных актеров из разных стран и сняла ленту на английском языке. Нектария сыграл популярный в Греции Арис Серветалис – любимый актер знаменитого режиссера Йоргоса Лантимоса. Глядя на Ариса, чувствуешь: на нем есть отпечаток благодати, он может сыграть святого. Кстати, он верующий и, как и все истинно талантливые люди, скромен. Знаете, что он сказал, когда я предложила ему эту роль? Спросил: «Думаешь, я справлюсь?».
–А как вы вышли на Александра Петрова?
– Не хочу вдаваться в детали, но это было как чудо. Саша – прекрасный актер, заслуженно, я считаю, популярный в России. Он мне очень понравился в фильме «Текст». Когда я послала ему сценарий, он быстро согласился. У него – роль Костаса, помощника и спутника Нектария, и между героями на экране случилась, что называется, химия.
– Тоже реальный персонаж?
– Да, был у Нектария такой сподвижник, сохранявший ему верность до самой смерти. Он похоронен все в том же монастыре на Эгине. Такой Санчо Панса при Дон Кихоте – более практичный, указывающий своему покровителю на бытовые проблемы.
– И вообще все, что показано в фильме, было на самом деле?
– Да, в том числе визит следователя и доктора в женский монастырь, когда Нектария стали обвинять в связях с монашками. Вообще удивительно, насколько церковные власти его не любили при том, что он уже был популярен в народе. Когда он умер, его повезли хоронить из Афин на Эгину. И гроб с телом простоял в порту до прихода корабля на ступеньках церкви – его не позволили занести внутрь. Тем не менее в 1961 году Нектарий был канонизирован, а в 1998-м патриарх Петр специальным письмом от имени церкви извинился перед покойным за все притеснения. Этим письмом, собственно, и заканчивается наш фильм. Больничная палата, в которой умер Нектарий, сохранена такой, какой была, и сейчас является местом паломничества, так же как и основанный им женский монастырь на Эгине, где, кстати, очень много русских паломников.
– А почему вы решили пригласить на роль исцелившегося больного Микки Рурка?
– Мне здесь был нужен не просто известный актер, а человек, который сам прошел через страдания, испытал жизненный крах и смог начать все снова. На мой взгляд, Микки обладал необходимой глубиной для этой роли – вспомните его фильм «Рестлер». Ему долго не давали хороших ролей, он был изгоем, хотя все в Голливуде знают, что он хороший актер. Кроме того, он глубоко верующий, католик, и я знала, что роль будет ему близка. Короче говоря, Микки согласился, прилетел в Грецию, несмотря на пандемию, и невероятно много работал над ролью. Снимался не из-за денег – ему понравилось работать со мной, хотя вообще-то, знаю, режиссеров он не жалует.
– Вы довольны итогом?
– Мне кажется, я сняла честный фильм, от души, потому что мне интересна правда. А правда и стремление к успеху несовместимы. Нектарий был оклеветан, но принял это со смирением и простил своих врагов, это сделало его более свободным и влиятельным, чем те, кто имел тогда власть. Помните цитату в начале фильма: «Что ты мне можешь дать, раб своих рабов?» Это ответ философа Диогена Александру Македонскому на слова о том, что тот владеет всем миром. Так кто из них действительно свободен?
Одна из тем фильма – жажда власти, будь то в церкви, правительстве, политике, университете или где-то еще. Она лишает покоя и обезображивает этот мир. Как и стремление к успеху. Нас учат, что неуспешные люди никому не нужны, но это не так. Ценность личности не зависит от успеха в этом мире.
– Но здоровые амбиции не помешают?
– Согласна, но нельзя дать амбициям разрушить твою жизнь. Я знала амбициозных людей, которые в итоге покончили жизнь самоубийством. Вы читали «Исповедь» Толстого? Он был близок к самоубийству, несмотря на всю свою славу.
– Как ваш фильм попал на ММКФ?
– Мы отправили его отборщикам, и они взяли фильм в конкурс. Я подумала, что ММКФ – правильное место для старта такого фильма, потому что Россия – православная страна, и у нашей работы тут будет зритель.
– То есть вы оказались в конкурсе без всяких связей и протекций, даже без знакомства с Никитой Михалковым?
– Абсолютно без связей. Я тут не знаю никого. И с Михалковым никогда не встречалась. Даже с Милошем Биковичем, популярным у вас, не знакома.
– А как вам работа с известным композитором Збигневом Прайснером?
– Это мое везение. Он согласился помочь, потому что любит Грецию и хотел написать музыку для фильма, снимающегося в этой стране.
– Какие планы после фестиваля?
– Вернусь в Грецию, где живу уже пять лет, с момента начала съемок. Я люблю эту страну. Жизнь в Греции помогла мне не только сделать фильм, но и прийти в себя после напряженного ритма Лос-Анджелеса. Я, можно сказать, помолодела. Хотя во время съемок в Афинах от перенапряжения слегла в больницу с сердечной аритмией.
– В Америку не вернетесь?
– Пока мне комфортно в Греции. Атмосфера в Америке сейчас напоминает канун гражданской войны – примерно как в Сербии в середине 90-х, когда я уехала оттуда. В Америке, мне кажется, все идет к диктатуре типа коммунистической. Даже жалобы и доносы там начинают иметь большее значение для обвинения, чем доказательства. Мне это было видно, еще когда Буш правил. Мои знакомые тогда мне не верили. Но я же сама родом из бывшей соцстраны и чутка на такие вещи. Теперь друзья со мной согласны. И мы вместе надеемся, что Америка все же не станет вторым Советским Союзом.
– Правда, что в Америке сейчас мужчины боятся ухаживать за женщинами? Что вы думаете про случай с Харви Вайнштейном?
– К сожалению, действительно боятся. Дошло до того, что мужчине и женщине впору заключать контракт, прежде чем заговорить друг с другом. Но по поводу Вайнштейна – я рада, что его изобличили, эта история послужит уроком для других. В Голливуде ведь не он один так поступал, это было нормой, все об этом знали и терпели.
– Вернемся к кино. Когда «Человек божий» выйдет в прокат?
– Думаю, летом. Где раньше – в России или в Греции – не знаю, может быть, в обеих странах одновременно.
– Как думаете, фильм будет прибыльным?
– Надеюсь, да. Пусть хотя бы инвесторы не будут в убытке. Все-таки я делала фильм для широкой аудитории, и он должен что-то заработать.
– Каковы ваши творческие планы? Не хотели бы вы снять фильм о вашей жизни?
– Нет, о своей точно не хочу. Мой следующий фильм будет про знаменитую актрису ХХ века Грету Гарбо – под рабочим названием «Без любви».
– Спасибо за беседу, и надеюсь, Москва и москвичи вас не утомили.
– Я люблю Москву, хотя здесь всего второй раз. Но очень бы хотела вернуться.
