На днях МЧС РФ предупредило: на арктическом побережье России из-за глобального потепления может вырасти число крупномасштабных экстремальных ситуаций природно-техногенного характера. «В полярных районах потепление проявляется почти в 10 раз сильнее, чем в среднем на планете», — сообщило ведомство. По данным ученых, в северных широтах в ближайшие 100 лет может стать теплее на 7 градусов.
Между тем в настоящий момент всего в 500 км от «макушки» Земли, на дрейфующей льдине находятся 16 граждан России. Их основная задача — изучать природу и климат Арктики, в том числе и процесс ее потепления. Эти 16 мужчин, сосредоточенные, не расположенные к пустым разговорам, — экипаж дрейфующей станции «Северный полюс-39», начавшей работу 1 октября. Они проведут в суровых арктических условиях год, а может, и больше. Точной даты их возвращения на Большую землю не знает пока никто.
Корреспондент «Труда-7» был одним из тех немногих, кто на атомном ледоколе «Россия» сопровождал экспедицию по высадке полярников на льдину. Разумеется, он не мог не поинтересоваться у этих отважных людей, а также у их руководст-ва, чего ради мы так цепляемся за этот холодный, не очень приветливый регион и стоит ли целый год морозить специалистов только для получения метеоданных.
Поселок на льдине
Организацией полярных экспедиций в нашей стране ведает Росгидромет, точнее — принадлежащий ему Арктический и антарктический научно-исследовательский институт (ААНИИ). Из бюджета страны на исследование одной только Арктики в 2011 году было выделено 170 млн. рублей. И этого мало: расчеты показывают, что денег нужно в два раза больше. За трехнедельную аренду того же ледокола «Россия» Росатомфлоту пришлось перечислить 63 млн. рублей. Но начальник Высокоширотной арктической экспедиции Владимир Соколов признается, что другого способа доставить полярников на дрейфующую льдину сейчас нет: «Раньше это делали с помощью прибрежной авиации, но теперь там все разрушено — аэродромы, инфраструктура, да и самих самолетов почти не осталось. И хотя аренда ледоколов с каждым годом дорожает, приходится использовать для доставки людей и грузов именно их».
Дрейфующая станция «Северный полюс» — это, по сути, поселок, разбитый на льдине. Разумеется, это не та льдина, что плывет по весне мимо вашего дома, когда вскрывается река. На языке науки вообще правильнее говорить не «льдина», а «ледовое поле». Идеальное поле для организации на нем научно-исследовательской станции должно отвечать следующим требованиям: размер — 2–3 км, форма — близкая к кругу, толщина — от 3 м и выше. Желательно, чтобы лед был старый (в Арктике можно найти льдины, которым тысяча и более лет) и чтобы на нем были так называемые торосы — нагромождения обломков льда. Они уберегают станцию и живущих на ней людей от ветра. Живут полярники в утепленных домиках-коробках — как правило, по двое. Эти специалисты могут проводить весь комплекс исследований. Данные метеорологов в режиме онлайн передаются в международную метеосеть и используются для прогнозов погоды и обеспечения авиаперелетов через Северный полюс. Аэролог изучает атмосферу, ежедневно в определенное время запуская аэро-зонд, гидролог и гидрохимик исследуют океаническую воду и течения (состав, температуру, соленость), гидрограф с помощью эхолота делает замеры глубин. Кроме того, специалисты изучают состояние ледяного покрова, следят за солнечной радиацией и выполняют множество сопутствующих работ. По возвращении на Большую землю все результаты анализируются, по ним составляются подробные отчеты. В дальнейшем на их основе пишутся научные статьи, разрабатываются атласы, корректируются реальные климатические модели. А изучение рельефа дна океана позволяет составлять подробные карты, необходимые для нужд рыболовства, торгового судоходства и, разумеется, военного ведомства. Среди других заинтересованных госструктур — Минприроды, Минтранс, Минобрнауки, Минэкономразвития, РАН, «Росатом» и даже МИД. Спрашивается, оно тут при чем?
Владимир Соколов дает мне в руки «Программу научных исследований дрейфующей станции СП-39». Раздел «Цели и задачи» начинается с фразы: «Основной целью работ российских дрейфующих станций является обеспечение долгосрочного постоянного научного присутствия России в высокоширотной Арктике». «Что значит „присутствие страны“ в регионе? Это значит, там надо вести деятельность, полезную для всего человечества. А мировым сообществом признано, что это в первую очередь научные исследования, — поясняет Владимир Соколов. — Государство заинтересовано в Арктике и в работе дрейфующих станций. И деньгами этот интерес не измерить. Тут дело еще и в том, что не все виды наблюдений можно проводить в автоматическом режиме — с помощью дистанционных систем, буев и прочего. Они не дают полного объема информации, не позволяют проводить управляемые эксперименты. Автоматика не способна заменить людей, поэтому с 2003 года мы возобновили работу дрейфующих станций после 12-летнего перерыва».
Борьба за шельф
В ХХ веке Арктика была условно разделена на сектора между странами, имеющими доступ к Северному ледовитому океану. Но затем Россия подписала Конвенцию по морскому праву, согласно которой каждому государству принадлежит лишь 12-мильная зона, примыкающая к берегу. О секторальном делении региона пришлось забыть. Теперь притязания на участки шельфа, лежащие за пределами этой так называемой экономической зоны, нужно обосновывать, в том числе данными научных исследований.
А бороться есть за что. По оценкам экспертов, в Арктике содержится около четверти всех шельфовых запасов углеводородов в мире. Считается, что там сосредоточено до 30% всех неосвоенных газовых и 13% нефтяных месторождений, а также залежи золота, серебра, руды и угля. «Только на шельфе Карского и Баренцева морей находится до 100 млрд. тонн условного топлива, — утверждает академик Николай Лаверов, вице-президент РАН, один из ведущих российских геологов. — Так что нашей стране нужно активнее осваивать северные территории». Как рассказал на прошедшем в сентябре Международном арк-тическом форуме Владимир Путин, в ближайшее время Россия приступает к разработке этого шельфа. Планируется освоить Штокмановское месторождение в Баренцевом море и запасы Карского моря, а также зоны полуострова Ямал.
Но дело не только в полезных ископаемых. Российские власти намерены превратить лежащий через Арктику Северный морской путь в важный торговый маршрут международного значения. Об этом шла речь на том же Арктическом форуме. Северный морской путь, простирающийся от Мурманска до Дальнего Востока, имеет целый ряд преимуществ перед морской трассой, связывающей Европу с Азией через Суэцкий канал. Во-первых, грузы доставляются в два раза быстрее. Во-вторых, в приполярных широтах судам не угрожают пираты, в отличие от прибрежных вод Африки. За последние годы российские ледоколы уже проводили по Северному морскому пути суда зарубежных компаний. Подобные проводки больше никто в мире не способен делать, ведь атомный ледокольный флот есть только у нашей страны, а пройти столь длинную трассу дизельным ледоколом невозможно.
«Без Арктики представить себе Россию нельзя, — убеждал меня перед высадкой на льдину начальник дрейфующей станции „Северный полюс-39“ Александр Ипатов. — Это наш регион, так сложилось исторически, ведь Россия — северная страна. Мы должны его тщательно изучать и выжимать из него максимум полезного».
