В Театральном центре на Страстном показали премьеру спектакля «Пенелопа» в постановке Григория Козлова по знаменитому рассказу Андрея Битова. Там корреспондент «Труда» и побеседовала с одним из самых тонких русских прозаиков.
— А вы
— Поскольку «Пенелопа» и роман «Пушкинский дом» стали брендами (кажется, есть такое модное слово), то в моем отношении к ним скорее больше неприязни, чем любви. Сейчас уже никто не помнит, но «Пушкинский дом» я написал случайно, точнее, волею судьбы сумел его завершить. От одного издательства я взял аванс в размере 125 рублей (в те времена это была зарплата инженера), а поскольку был очень беден и у меня рос маленький ребенок, то аванс вернуть не мог. А надежды, что мой роман
— Но буквально на днях вы выпустите полное собрание сочинений. 10 томов — огромный труд. Каждый день садились за письменный стол?
— Однажды я подсчитал, что в общей сложности просидел за письменным столом максимум три года, а в остальное время просто жил. На каждую книгу у меня примерно уходило по 30 лет. А вот «Пушкинский дом» написал быстро — всего за семь лет, а если вычесть перерывы, то за 70 дней. У меня боязнь, я бы сказал — фобия первой строчки. Очень много сюжетов, которые уже не осилю, могу подарить молодым писателям. Например, «Сны на чужих подушках».
— Кого из молодых писателей вы считаете больше чем одаренным?
— Я только знаю, что такой писатель в России есть, и ему уже 31 год. Надеюсь, что скоро мы узнаем его имя. Как я это определил? Он родился в год Козы, как Пушкин и Чехов. В русской литературе только их двоих можно отнести к цивилизованным. У Лермонтова были очень большие шансы стать цивилизованным, но он очень рано ушел. Миры, созданные Достоевским и Толстым, прекрасны и ужасны, но далеки от цивилизации.
— Что значит «цивилизованный писатель»?
— Тот, который не способен в своем творчестве
— Перейдем от высоких материй к более простым. Где вы встречали Новый год?
— Дома, в кругу семьи. Вернулся в родной город и был шокирован. Больно осознавать, во что власти превратили Петербург. Я как увидел улицы, дома: и сразу вспомнил блокаду.
— Не боитесь критиковать власть?
— Героем я себя никогда не считал, хотя ни разу в жизни не испугался