Историческим городам России грозит эпидемия рукотворных пожаров

Главная Жизнь 08:43 28 Июня 2011 2763

Это произойдет, если Госдума не сможет принять качественные поправки к закону об охране памятников культуры

Напечатать

То, что ситуация с охраной памятников истории и культуры близка к катастрофической, хорошо известно. По данным, приведенным министром культуры России Александром Авдеевым, ежегодно страна теряет около 250 крупных памятников — они разрушаются, так как на их поддержание не хватает средств, а то и сознательно уничтожаются теми, кому на этом месте хочется построить, допустим, бизнес-центр или элитный коттеджный поселок.

Ныне действующий ФЗ № 73 об охране памятников на тот момент, когда его принимали в 2002 году, представлял собой шаг вперед. Однако прошедшие годы показали и его недостатки, в том числе слабую согласованность с Градостроительным и Жилищным кодексами, а это зачастую сводило его силу на нет. Поэтому инициатива Государственной думы — разработать поправки к закону — выглядит вполне разумной. Вот только к какому результату она привела?

Поправки в два раза длиннее самого закона

На днях Координационный совет общественных организаций по охране культурного наследия (в него входят социально-культурный фонд «Созидание», общественная коалиция «В защиту Москвы», движение «В защиту Пушкинской площади» и другие) провел пресс-конференцию, а по сути публичное обсуждение документа, вылившееся в резкое осуждение многих его пунктов.

Прежде всего вызвал нарекания объем поправок: 440 страниц — в два с лишним раза больше, чем в самом законе. «Как в таком серьезном документе его авторы не позаботились об определении понятия „памятник архитектуры и градостроительного искусства“? — удивляется советник председателя комиссии по культуре Мосгордумы, академик Академии художественной критики Георгий Давиташвили. — Это нонсенс. Ведь при отсутствии четкой терминологии добросовестная правоприменительная практика невозможна, положения могут быть трактованы с точностью до наоборот».

Вот пример терминологической расплывчатости. В тексте законопроекта нет понятия «реконструкция», что, собственно, неудивительно, поскольку оно находится в противоречии с задачами сохранения памятников. Однако во многих статьях указывается на возможность при проведении ремонтных и реставрационных работ в случае необходимости внесения изменений в габариты и иные параметры памятника. Что это, как не реконструкция или переделка?

Заместителя директора НИИ истории архитектуры и градостроительства Элеонору Шевченко беспокоит, что в последний вариант поправок вернулось понятие объединенной охранной зоны, хотя еще несколько месяцев назад оно там отсутствовало. Объединенные охранные зоны для нескольких соседних памятников, пояснила она, были введены еще в советское время. Тогда они имели смысл, упрощая порядок принятия охранных мер. Но сейчас, когда у памятников разные собственники и разный механизм финансирования, насильственное возвращение к объединенным зонам приведет только к большей путанице, а как результат — потерям памятников.

Бедность — порок?

Самое же главное — на кого конкретно законопроект возлагает ответственность за сохранение памятника. Особенно остро этот вопрос стоит по отношению к приватизированным жилищам. Представьте себе, например, что в вашем доме государственными органами охраны памятников внесены в список предметов охраны старинные полы и плинтуса. А у вас эти плинтуса сгнили, и их необходимо отремонтировать. Но вы не можете их отремонтировать на свое усмотрение — только по согласованию с теми самыми органами охраны. А вдруг эта реставрация потребует таких трат, на которые вы не способны? Ведь ремонт-то вы делаете все равно за свой, а не за государственный счет.

Из этого члены Координационного совета сделали вывод: законопроект имеет антисоциальную направленность, он приведет к выдавливанию бедных людей из престижных кварталов городов. «Я предвижу эпидемию пожаров, — мрачно заключает член Экспертного консультативного общественного совета Алексей Клименко. — Люди сами буду жечь свои исторические жилища, которые им не под силу содержать». Каменной Москвы или Петербурга это коснется в меньшей степени, а вот городов со старой деревянной застройкой — по полной. Да, собственно, уже коснулось: подобные эпидемии уже, по сути, уничтожили исторический Томск, Тобольск, Вологду, на очереди Тотьма, Кириллов…

Законопроект нужен, но в нем не хватает очень важных глав

Поскольку обсуждение достигло столь высокого градуса, «Труд» обратился за комментарием к одному из членов рабочей группы комитета по культуре Госдумы, координатору общественной организации «Архнадзор» Рустаму Рахматуллину — кстати, известному защитнику старины.

«Готов ответить по пунктам, — откликнулся эксперт. — Относительно объема: „воды“ в документе почти нет. Да, по сравнению с действующим законом введено большое количество новых глав, но они совершенно необходимы — например, главы о территории памятника и ее правовом режиме, об особенностях охраны объектов культурного наследия в многоквартирных домах, об охране монументальных произведений и некрополя: Надо бы еще написать — например, до сих пор в законопроекте нет статьи „Предмет охраны“, и по каким принципам этот предмет определяется, не знает никто: эксперт пишет, орган охраны утверждает, заинтересованный застройщик пытается давить на того и на другого. Отсюда частые манипуляции с изменением предмета охраны — обычно в сторону уменьшения, из-за чего мы теряем части исторических объектов, а то и целые здания».

Возвращение в текст понятия объединенной охранной зоны — тоже необходимость, считает Рустам Рахматуллин. Без них не обойтись, поскольку охранные зоны отдельных памятников пересекаются. В Москве объединенные зоны утверждены мэром, их более сотни, и в принципе их можно было бы объединить в единую охраняемую территорию, что только повысило бы защищенность памятников. То, что объекты имеют разную хозяйственную принадлежность, в данном случае никакого значения не имеет: охранная зона — не имущественный комплекс, а земля с особым правовым режимом, который в одинаковой мере обязаны соблюдать все, кто имеет на ней собственность.

В том, что касается обязанностей по сохранению и содержанию многоквартирных и жилых домов — похоже, участники Координационного совета не читали самого последнего варианта поправок. В документе четко сказано, что требования на этот счет устанавливаются как в отношении общего имущества, так и в отношении жилого или нежилого помещения. Требования в отношении общего имущества адресуются управляющим организациям, товариществам собственников, иным уполномоченным жильцами лицам, и только в случае их отсутствия — каждому собственнику. Причем состав требований обусловлен предметом охраны. Например, невозможно перепланировать квартиру, если планировка является исторической, но можно изменять ее дизайн, если отсутствуют интерьеры. Кроме того, нужно различать сохранение и содержание памятника. Сохранением закон называет комплекс работ от реставрации до ремонта, а содержание — это просто сбережение, по сути — конституционное требование ко всем гражданам не наносить ущерба объектам наследия. Никаких активных действий жильца оно не предполагает.

Иными словами, обязать вас делать научную реставрацию вашего исторического плинтуса никто не вправе. Но если вы сами решите ремонтировать квартиру с историческими плинтусами, вам понадобится на это санкция органа охраны памятников, чтобы ваш ремонт позволил сохранить памятник, а не привел к его искажению. В конце концов, резонно замечает Рахматуллин, невозможно оставаться пользователем памятника и при этом не нести никаких обременений, связанных с его охраной.

А вот в том, что касается скрытого присутствия в законопроекте понятия «реконструкция», эксперт признал правоту критиков документа.

«Это самое слабое, на мой взгляд, место законопроекта, из-за которого „Архнадзор“ пока воздерживается от его однозначной поддержки. Это остаток войны с поправками, вброшенными правительством Санкт-Петербурга через депутата Виктора Плескачевского, которую мы вели зимой. Тогда реконструкция была текстуально введена петербуржцами в законопроект. В ответ общественность пяти крупнейших городов вышла на митинги, Плескачевский и стоявшая за ним петербургская власть отступили, слово „реконструкция“ из поправок убрали. Но, поскольку в ряде случаев при реставрационных или исследовательских работах без изменения параметров исторического объекта не обойтись, надо было определить, при каких условиях такие изменения возможны».

Есть всего несколько случаев возможного изменения параметров памятника, утверждает Рустам Рахматуллин. Например, при снятии позднейших этажей здания, не являющихся предметом охраны, может произойти даже уменьшение объекта. Или наоборот — при археологическом отыскании засыпанного прежде подвала, не учтенного БТИ, произойдет его увеличение.

Все остальное должно квалифицироваться как искажение памятника. К сожалению, «Архнадзор» пока не добился внесения перечня разрешенных изменений в текст законопроекта. «Это тревожащий момент, — говорит Рахматуллин. — Именно это наряду с отсутствием прописанного порядка определения предмета охраны является главным недостатком законопроекта. Если бы до второго чтения удалось эти недостатки исправить, мы бы поддержали документ более решительно».

Архангельскому могут устроить Бородино

Список безвозвратных потерь объектов культурного наследия в ближайшее время может пополнить всемирно знаменитая усадьба Архангельское. Одна из причин этого, как выяснил «Труд», — затяжка с принятием поправок к Федеральному закону № 73, позволяющая местным властям, арендаторам и инвесторам растаскивать памятник.

Архангельское известно во всем мире как «Русский Версаль» — так его называют не только за роскошный дворец князей Юсуповых, но прежде всего за изумительный парк с видом на Москву-реку. Однако вскоре этот вид могут исказить более 100 дачных коттеджей, а также 10-12-этажная застройка городского типа.

Сейчас музей борется в Апелляционном суде с решением Арбитражного суда Московской области, которое в марте признало за инвесторами (компанией «Эрликом групп») право строительства на музейной территории. Уже объявлена продажа этих участков в частные руки по цене 15 тысяч долларов за сотку. Под угрозой судьба пейзажного парка начала XIX века с Аполлоновой и Горятинской рощами, Горятинским прудом. Заседание в минувшую пятницу результатов не дало, и дело отложено на середину августа.

Постановлением правительства РФ № 388 от 1996 года за музеем было закреплено право бессрочного пользования землей исторической усадьбы князей Юсуповых. В 2001 году правительство Московской области утвердило научно обоснованные границы территории. Однако дальше этого дело не пошло. Наоборот, администрация Красногорского района стала в произвольном порядке раздавать в аренду участки территории усадьбы, в результате чего значительная ее часть — например, Воронковская роща — оказалась застроена и для музея фактически утрачена. Хотя местная власть не вправе распоряжаться землями памятника федерального значения так, как она это делает — например, с обычными землями лесного фонда.

«Парк сейчас имеет статус земли лесного фонда, — говорит председатель попечительского совета Архангельского Олег Матвеев. — Что, конечно, нелепость. Например, договор по Аполлоновой роще оставляет за арендатором право создавать дороги, склады и другие объекты лесоперерабатывающей инфраструктуры, посадочные площадки для самолетов, вертолетов, прокладку просек...»

Председатель центрального совета Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, член Общественной палаты Галина Маланичева очень рада появлению поправок в 73-й закон, закрепляющих понятие музея-заповедника. Однако пока законопроект не принят и земли, фактически относящиеся к музейным, еще не оформлены как таковые де-юре. Кроме того, Минкульт полгода назад добился подписания президентского указа о расформировании Росохранкультуры и передаче ее функций министерству. Но пока эта передача будет идти (да и в полной ли мере сможет министерство с его множеством функций заменить крупное специализированное федеральное агентство?), музейные земли окажутся практически не защищенными от рейдерских захватов. Поэтому на все операции с ними, считает Маланичева, надо на этот период объявить мораторий. Иначе случится то, что случилось на Бородинском поле, часть которого ушла под коттеджную застройку, и если бы не пресса, вызвавшая широкую волну общественного обсуждения, то остановить дальнейшую потерю заповедной территории вряд ли бы удалось.

От Олега Матвеева «Труд» узнал о том, что в адрес президента России сейчас направлено письмо общественности в защиту заповедной зоны Архангельского. Помощник Дмитрия Медведева Аркадий Дворкович подтвердил получение документа и то, что президент разделил тревогу за памятник. В ближайшее время в ряду совещаний по проблемам Центрального федерального округа будет проведено совещание по объектам культурного наследия.

Напечатать

Жизнь 00:15 / 07 Ноября 2025 18444

«С чувством гордости вышли 7 ноября советские люди на улицы Кенигсберга»

80 лет назад на нынешней площади Победы состоялся первый советский парад

Владислав Ржевский, Калининград

Труд

По площади чеканят шаг летчики, участвовавшие в Восточно-Прусской операции. Фото из открытых источников

«Поверженная прусская столица — Кенигсберг — 7 ноября 1945 года впервые за всю свою семивековую историю увидела великий Октябрьский праздник советского народа» — так 80 лет назад написала...