В Москве прошли прощальные спектакли великой балерины
«Жизнь продолжается»... Название привезенного на Чеховский фестиваль нового спектакля Сильви Гиллем звучит грустной улыбкой на фоне известия о том, что нынешняя ее мировая гастроль – прощальная. Но лучше, говорит сама Сильвии, попрощаться с публикой именно так – на пике творчества, в полной способности сказать зрителю то, что ты считаешь нужным.
Танцевальное высказывание Сильви на этот раз состояло из четырех микроспектаклей. Настолько тесно связанных друг с другом, что они, хоть и поставлены все разными хореографами, поданы ею как единая композиция.
В спектакле Techno, сочиненном одним из ведущих представителей поколения 40-летних Акрам Ханом, Сильви танцует одна. И как бы даже не она главная на сцене, а загадочно светящееся в темноте нечто, напоминающее остов дерева, над которым поработал светодизайнер. Не столько дерево, сколько компьютерная схема такового. Танцовщица в нарочито невзрачном платье робко кружится под медитативную музыку (один из музыкантов на сцене – индиец-перкуссионист) около этого современного идола, стелется, пытается встать, вспрыгнуть, наконец взлететь – но все бесполезно: мертвый металлический блеск по-прежнему неподвижен и неизменен. И вдруг, когда силы, кажется, окончательно покидают женщину, идол начинает медленно вращаться. Человек вдохнул свою энергию в электрическое чудо. Но сам при этом исчез, растворился – мы его больше не видим.
В спектакле классика современной хореографии Уильяма Форсайта с непритязательным названием «Дуэт» двое юношей словно исполняют одну и ту же пластическую «мелодию» – вот «запели» руки, вот гибкие торсы, за ними за ними ноги в мягких прыжках… Причем один танцовщик на волосок отстает от другого – словно учится у своего старшего коллеги. Но постепенно смелеет, отходит все дальше от учителя… И точно в момент, когда у зрителя впервые мелькает мысль: все понятно, теперь бы попробовать что-то новое – хореограф обрывает это обаятельное, но не лишенное однообразия «двухголосие».
Однако в третьем спектакле мы по-прежнему остаемся в поле идеи дуэта – только теперь это женщины. И название позамысловатей: «Здесь & потом». Видимо, в пику распространенной формуле «здесь и сейчас» хореограф Рассел Малифант хотел подчеркнуть, что он дает не одномоментный снимок отношений двоих, но рассматривает их во временной динамике. Тут старшая исполнительница (это снова Сильви) уже не просто «обучает» младшую, но постоянно куда-то влечет, возникают безумно красивые комбинации, отдаленно напомнившие автору этих строк пластику великого дуэта фигуристов Белоусовой и Протопопова. Меняется и пространство – то две фигуры «зажаты» окружающей тьмой и как бы «впутаны» друг в друга тусклой пятнистой подсветкой, словно в гуще джунглей. То вдруг возникает яркий квадрат света, то этот квадрат вырастает в световую линейку, линейки множатся, по-разному комбинируются, в них возникают черные провалы – будто жизнь, как электронная игра на быстроту реакции, предлагает героям вписываться в ее стремительно меняющиеся условия.
Однако явный повтор пластического принципа, усугубленный минималистической музыкой, словно заимствованной из «Дуэта» (хотя композиторы у этих номеров разные), приводит к тому, что даже грация и обаяние Гиллем не спасают от чувства пробуксовки, и этот номер начинает казаться исчерпавшим себя не за секунду до его окончания, как в «Дуэте», а гораздо раньше.
Зато после антракта нам показали номер, который Сильви, видимо, считает своим хитом – не зря монобалет Bye («Прощай») легендарного шведа Матса Эка был и в ее прошлой гастрольной программе два года назад. Не буду повторять собственное подробное его описание (см. статью «Свет и тьма в историях Сильви Гиллем и Жозефа Наджа»). Скажу только, что этот этюд взросления души, когда из зажатой, аляписто одетой девчонки вдруг расцветает ЖЕНЩИНА в ее немыслимой грации и теплоте, но это лишь на несколько минут, а потом серое жизненное окружение снова утягивает ее в свой мило-обыденный круговорот, – этот грустный гимн красоте и несбыточной мечте под музыку последней сонаты Бетховена в гениальной записи пианиста Иво Погорелича оставляет сильнейшее щемящее чувство. Такое, которого только и достойна прощальная гастроль одной из величайших балерин мира.