БОМЖЕЙ НИКТО НЕ ИЩЕТ

Главная Жизнь 01:01 31 Мая 2001 182

Село Черное, прославившееся в последнее время своими действительно черными делами, не такой уж и "медвежий угол". Притулившись к районному центру Упорово, оно широко известно окрест своим пивоваренным заводом. Именно на его территории - а это целый компле

Иванов Леонид

Напечатать

Сегодня в райцентре практически каждый про ту историю хоть что-то да слышал. А еще сравнительно недавно ни милиция, ни даже живущие в нескольких десятках метров от пивзавода сельчане не подозревали о творившихся рядышком леденящих кровь ужасах.
А история такова. В районе было создано крестьянское хозяйство Кунгурцева. От крестьянского было в нем лишь происхождение хозяина да слово в названии, потому что ни животноводством, ни земледелием не занималось, а деятельность свою разворачивало на том, что могло быстро приносить "живые" деньги. Помимо торговых дел занимались ремонтно-строительными работами. А чтобы иметь хорошую прибыль, нанимали дешевую рабочую силу.
Правда, глагол "нанимали" в данном случае не подходит по своему содержанию изначально, потому что эту самую силу искали аж в Тюмени возле рынков, где всегда толпятся десятки спившихся мужиков в ожидании скорого и легкого заработка, чтобы купить заветную бутылку. Есть среди них немало таких, кто в свое время славился "золотыми" руками, кто действительно был хорошим плотником, столяром, кровельщиком, печником. Их, потерявших в беспробудном пьянстве семью и дом, и брали помощники Кунгурцева на работу в свое "крестьянское хозяйство".
Соблазненные обещаниями сытой и пьяной жизни и возможностью заработать, люди добровольно ехали в отдаленное на две сотни километров село и, по сути, становились бесправными рабами. Даже сами "рабовладельцы" вряд ли могут с точностью сказать, скольких работников они привозили из Тюмени, и сколько их, отчаявшихся получить деньги, сумело сбежать от бесправия и побоев, сохранив таким образом свою жизнь.
А порядки в хозяйстве были установлены как в настоящем концлагере. От зари до зари люди работали на ремонте помещений (разумеется, бесплатно), а на ночь после скудного ужина, сдабриваемого иногда стограммовкой, их запирали в бетонированном подвале, который на пивзаводе, как объекте стратегического значения, в советские времена был сооружен в качестве убежища на случай ядерного нападения. Когда-то работники гражданской обороны содержали его в чистоте и порядке, имели не то что лавочки и стенды с инструкциями, но и необходимый запас воды и продуктов. Люди Кунгурцева это убежище и приспособили под "общежитие".
Мой проводник из числа работников пивзавода подвел к входу в подвал, поднял тяжелую металлическую крышку. Показалась винтовая деревянная лестница, уводящая в темную глубину. Я сделал вниз несколько шагов, пытаясь хоть что-то рассмотреть в кромешной темноте, освещаемой лишь падающим через лаз светом . Снизу несло сыростью и густым запахом гнили. Явственно представилось, с каким страхом спускались вечерами после изнурительного рабочего дня по этим ступенькам подневольные, покорные от побоев бомжи.
А бояться было чего. За любую провинность применялся мордобой, строптивых избивали до полусмерти. Многие из бригады исчезали навсегда. Куда - люди могли только догадываться. Местные же с чужаками контактов практически не имели, а те, кому доводилось работать вместе и невольно быть посвященным в черные дела хозяев, молчали, обуреваемые страхом.
Привозимых из Тюмени "рабов" вдруг стали находить мертвыми. То Тобол отвергнет утопленника и выбросит его на берег, то в недалеком лесу кто-нибудь наткнется на едва закопанный труп. Материалами следствия и состоявшегося суда было доказано множество таких убийств. А местные утверждают, что и по сей день то возле ангара на территории пивзавода, то за деревней находят неопознанные захоронения. А скольких непокорных бомжей принял протекающий в сотне метров полноводный Тобол, наверное, не узнать будет никогда - палачи ни одно не подтвержденное следствием убийство на себя не примут. Но есть доказанные эпизоды, когда людей лишали жизни в стоящей возле обрывистого берега бане, прямо на берегу привязывали к трупу тяжелые металлические трубы и отправляли на дно.
Один из рабочих пивзавода водил меня по территории и показывал, где происходили расправы, где томились после работы рабы. Так же, как и все предыдущие собеседники, на вопрос об имени и фамилии замялся. Хотя все участники банды и находятся за решеткой, люди не избавились от страха, обуявшего их после того, как село узнало подробности расправ над строптивыми и болтливыми.
"Герои" уголовного дела в большинстве своем были местными, о ком плохо думать просто не хотелось, потому что вместе учились в школе, вместе ходили в клуб, выпивали. Пьяными, бывало, по пустякам дрались, не тая потом большой обиды. Но кое о ком из местных поговаривали люди недоброе еще задолго до того, как занялась ими милиция. Среди таких был и Сашка Кожевников - один из главных действующих лиц нашумевшей истории.
На суде один из свидетелей рассказывал, как однажды на минеральном источнике Сашка бил провинившегося рабочего. Бил с остервенением, в приступе тупой злобы. Как только мужик упал, Сашка начал его пинать. По голове, по груди, по бокам, по животу. Когда жертва перестала реагировать на удары, затащил и бросил в воду. Тот не шевелился. Тогда Сашка свободной рукой оттащил бездыханное тело чуть дальше от берега, перевернул лицом вниз, сел на спину, плотно вдавив жертву в горячую воду минерального источника, и стал медленно потягивать еще прохладное пиво и глубоко затягиваться сигаретным дымом...
Минут через пятнадцать вытащил бездыханное тело на берег, одел, с помощью дружков погрузил труп в багажник автомобиля, чтобы отвезти и выбросить в неспешные воды Тобола. "Он слишком много знал", - объяснил он невольным свидетелям причину убийства.
Сашка мог не бояться, что кто-то из компании "расколется". Он привык чувствовать себя властелином чужих судеб. Точнее властелином их был его шеф, он же состоял при нем шофером, телохранителем, исполнителем различных деликатных поручений, посвященным во многие подробности бизнеса. Шеф имел связи в районной милиции, в области, в соседнем Екатеринбурге. Его другом и компаньоном был зам. директора Центрального рынка Тюмени с его еще более обширными и влиятельными связями.
Вскоре Сашка точно так же до смерти избил нанятого на работу бомжа, личность которого так и осталась неустановленной. 27 переломов ребер, переломы затылочной части черепа и множество других травм привели к смерти и третью жертву - Петрова. Просторный подвал одного из домов был превращен в своего рода карцер, куда запирали провинившихся работников. Одного из них по подозрению в краже вина Сашка держал взаперти двое суток, регулярно наведываясь, чтобы учинить мордобой. Этого безымянного бомжа он бил кулаками, ногами, палкой, пока тот от побоев не умер. И снова труп приняли безмолвные воды Тобола.
Второй "хлебороб из крестьянского хозяйства" Игорь был виновен в убийстве нескольких бичей, но в последнее время стал много пить, а после солидной дозы спиртного становился болтливым и мог ненароком перед случайным собутыльником проговориться. Игоря решили "убрать". На хозяйской машине вывезли труп в лес и закопали.
Многие в селе сомневаются, что милиция докопалась до всех совершенных убийств, но даже тех, что попали в многотомное уголовное дело, хватило, чтобы приговорить Александра Кожевникова, этого, по его собственным словам, санитара общества, признанного экспертизой психически нормальным, к пожизненному заключению. По заслугам получил и глава "крестьянского хозяйства" Александр Кунгурцев. Ему и другим участникам преступлений суд определил наказание от семи до двенадцати лет колонии строгого режима.
Часть членов банды была осуждена и приговорена к большим срокам заключения еще два года назад. В эти дни в Тюменском областном суде завершается процесс над остальными. Но, наверное, никто не может дать гарантии, что спустя какое-то время не обнаружат в окрестностях Черного старые захоронения с жертвами банды из "крестьянского хозяйства". Один из местных утверждал, что недавно был случайно обнаружен еще один труп возле ангара на территории все того же пивоваренного завода. Их, погибших в рабстве, никто не ждет и не ищет.

Напечатать

Жизнь 00:15 / 07 Ноября 2025 12888

«С чувством гордости вышли 7 ноября советские люди на улицы Кенигсберга»

80 лет назад на нынешней площади Победы состоялся первый советский парад

Владислав Ржевский, Калининград

Труд

По площади чеканят шаг летчики, участвовавшие в Восточно-Прусской операции. Фото из открытых источников

«Поверженная прусская столица — Кенигсберг — 7 ноября 1945 года впервые за всю свою семивековую историю увидела великий Октябрьский праздник советского народа» — так 80 лет назад написала...