ЧЬЯ ПУЛЯ НАСТИГЛА КОМБРИГА?

Главная Жизнь 01:01 28 Июня 2001 6425

В минувшее воскресенье исполнилось сто двадцать лет со дня рождения человека-легенды Григория Котовского. Весьма противоречивая, во многом даже одиозная фигура, Котовский тем не менее превосходно вписался в то непростое время, в котором ему довелось жить.

Тхоров Александр

Напечатать

Душной августовской ночью 1925 года в военном совхозе Чебанка под Одессой прогремели два выстрела. Вторым, если верить официальной версии, был наповал сражен герой гражданской войны Григорий Котовский. Стрельба разразилась рядом с дачей, где семья Григория Ивановича проводила отпуск. Супруга Ольга Петровна в считанные секунды подбежала к распластавшемуся у калитки телу. Дыхания не было.
Позже экспертиза определила, что пуля малокалиберного пистолета пробила аорту. Это сразу вызвало определенные сомнения: человек мощного телосложения (силушке Котовского дивились многие) при таком характере ранения агонизировал бы еще некоторое время. А тут мгновенная смерть.
Уже через пару часов после трагедии был задержан предполагаемый убийца - Майер Зайдер, фуражир кавалерийского корпуса, в который незадолго до случившегося была преобразована бригада Котовского. Котовский неожиданно для всех приблизил его к себе летом девятнадцатого года. В царские времена Зайдер, известный в воровских кругах содержатель публичного дома под кличкой Майорчик, несколько раз прятал у себя Котовского от жандармов. В 1916 году будущий легендарный комбриг сидел вместе с Зайдером на нарах одесского централа, ожидая исполнения смертного приговора за многочисленные разбои и грабежи. Майорчик числился в тюрьме разносчиком баланды, фигурой весьма значимой для арестантов, от которой многое зависело, и открыто благоволил к смертнику. Григорий Иванович помнил добро и считал обязанным за него платить.
В ту роковую ночь Майера Зайдера в Чебанке видели многие. Человек он был малоприятный, характера гадкого. Многие его откровенно не любили, потому охотно согласились, что именно он поднял руку на своего благодетеля. Не насторожили даже обстоятельства, при которых задержали подозреваемого. Когда Майера арестовали прямо на проселочной дороге - он шел как ни в чем не бывало из Чебанки в Одессу, насвистывал что-то. Так мог себя вести только человек, который не чувствует за собой никакой вины. Впоследствии было заявлено, что в складках его одежды обнаружили дамский наган, выстрел из которого якобы и остановил сердце легендарного комбрига.
Тысячам людей, пришедших в день похорон к гробу народного героя, сообщили, что комбриг пал от руки наймита международного империализма. Но после судебного разбирательства, проведенного по горячим следам, Майорчика судили за обычное бытовое преступление, совершенное на любовной почве. Мол, у комбрига была интрижка с женой Зайдера, который в отместку и порешил соперника. На суде Майорчик всячески подыгрывал следствию, утверждал даже, что, убивая любовника супруги, будто и не знал, что стреляет в Котовского. И судьи за убийство в состоянии аффекта дали Майорчику десять лет тюрьмы.
Узнав о вердикте трибунала, сподвижники Котовского пришли в негодование. Известный до революции одесский вор, гроза сейфов Григорий Вельдман, впоследствии ставший командиром эскадрона в бригаде Котовского и заслуживший своей отчаянной храбростью за год с небольшим три (!) ордена Красного Знамени, поднял по тревоге своих всадников. Они окружили городскую тюрьму, где содержался Зайдер, и потребовали его выдачи для самосуда. Погасить страсти удалось тогда с большим трудом. А Майорчик даже свою "законную" десятку не отсидел - через два года его освободили по амнистии в связи с десятилетием Октябрьской революции и отправили из Одессы от греха подальше.
Освободившись, Зайдер обосновался в Харькове, где работал сцепщиком вагонов на станции. Спустя два года его нашли мертвым на задних путях. Майорчика задушили, а тело положили на рельсы, чтобы имитировать несчастный случай, но поезд опоздал. Потом еще некоторое время в народе ходила молва, что карающая "лапа" медвежатника Вельдмана настигла злодея.
Если это и было так, то вряд ли случившееся можно считать актом праведного возмездия. Ведь у многих котовцев осталась в памяти церемония прощания с комбригом: гроб с телом, выставленный на всеобщее обозрение, на подушечках два ордена Красного Знамени, почетное революционное оружие, кандалы... На голове комбрига рядом с правым ухом зияет глубокая рана. Ее даже запечатлели фотографии, впоследствии куда-то самым таинственным образом исчезнувшие. Разве могла эта рана образоваться от прямого попадания... в сердце?
Тогда, возможно, это мало кого заботило. Но позже, когда стали появляться слухи, что погиб комбриг отнюдь не от пули убого рогоносца, все еще можно было проверить. Не сделали этого почему-то. Хотя в деле комбрига действительно полно несуразиц, позволяющих со значительной долей уверенности утверждать, что официальная версия смерти далеко не соответствует действительности. Многие очевидцы события утверждали, например, что выстрелов в ту роковую ночь было не два. Что погиб комбриг не у дачи, а на пляже в Лузановке, где прилег Котовский отдохнуть, возвращаясь со встречи с детьми из пионерского лагеря. На берегу моря и прогремел первый, ставший смертельным, выстрел. А у дачи была лишь имитация убийства. Потому-то могучий комбриг и не агонизировал от пули.
По горячим следам эту версию почему-то отвергли. А спустя годы проверить ее уже не было возможности - важнейшие свидетельства происшедшего оказались утрачены. И главное - исчезло тело Котовского. В течение шестнадцати лет пролежало оно в мавзолее - легендарный комбриг был единственным, кому в то время советский народ оказал ленинские почести, - в городе Бирзуле (ныне Котовск Одесской области). После того, как город в 1941 году заняли фашисты, румынские оккупационные власти распорядились взорвать усыпальницу. А саркофаг с прахом был вывезен в неизвестном направлении.
Утрачено и сердце комбрига. Пробитое, по официальной версии, малокалиберной пулей, оно, заспиртованное в специальной колбе, хранилось вместе с другими экспонатами на кафедре судебной медицины Одесского мединститута, о чем поведал в свое время недавно ушедший из жизни ее заведующий Анатолий Фадеев. Когда фашисты ворвались в город, лаборант, отвечающий за их сохранность, успел содрать этикетки с банок, дабы не привлекать внимания врага к реликвии. Впоследствии этот человек погиб на фронте, а заспиртованное сердце так и осталось безымянным и его вроде бы нельзя идентифицировать.
Сын героя, ведущий сотрудник Института востоковедения Российской Академии наук семидесятивосьмилетний Григорий Григорьевич Котовский говорит, что еще в 1936 году Тухачевский сообщил Ольге Петровне, что убийство Котовского было политическим. Маршал ссылался на вышедшую в Варшаве книгу, в которой якобы утверждалось, что Котовского убила советская власть.
Григорий Григорьевич в 1969 году нашел эту книгу в Варшавском университете. В ней действительно доказывалось, что Котовского убили большевики, поскольку он был человеком прямым и независимым, обладал огромной популярностью в народе и мог в случае чего повести за собой не только воинские подразделения, но и население Правобережной Украины.
Более серьезным основанием полагать, что власть причастна к смерти отца, Григорий Григорьевич считает озабоченность тогдашнего советского руководства дружбой Котовского с Михаилом Васильевичем Фрунзе. Легендарные военачальники сблизились в 1922 году. А уже в двадцать пятом Фрунзе принял решение назначить отца, вспоминал сын комбрига, своим заместителем - Наркомвоенмора и председателя Реввоенсовета. Однако перевести Котовского в Москву Фрунзе не успел. Всем понятно, что тандем прославленных полководцев мог бы существенно изменить расстановку политических сил в стране, где в те годы между Сталиным и Троцким шла отчаянная борьба за власть.
Фрунзе официальную версию смерти друга воспринял с недоверием и затребовал материалы по этому делу. Но увидеть их не успел, поскольку вскоре и сам погиб...
Спустя годы после убийства Котовского к тогдашнему шефу ОГПУ Менжинскому поступали обращения от соратников Григория Ивановича, требовавших разобраться в деле Котовского и жестоко покарать его убийцу. Вячеслав Рудольфович стандартно отбивался от этих запросов: ничего, мол, не можем поделать, обычное уголовное преступление, совершенное на бытовой почве, правосудие свое слово уже сказало.
В 1940 году, вспоминает Григорий Григорьевич, мама направила в ЦИК письмо с просьбой пересмотреть дело об убийстве Котовского. Она изложила многие обстоятельства гибели комбрига, но никакой реакции властей не последовало.
И все же сын полководца не оставляет надежды, что когда-нибудь разгадка тайны гибели Котовского найдется в недрах архивов ФСБ. По словам Григория Григорьевича, у него был разговор с одним военным следователем, который сообщил, что в сверхсекретном архиве органов госбезопасности он ознакомился с делом Котовского. Оказывается, еще в двадцатые годы, при жизни комбрига, в Москву регулярно поступали внутренние донесения о нем. Стало быть, Котовский был одним из тех, за кем следила ЧК.
Если проанализировать ситуацию периода гибели Котовского, невольно напрашивается вывод, что сразу после гражданской войны в стране начался отстрел "неуправляемых". Первым не менее загадочным образом погиб легендарный Камо (Тер Петросян) - до революции самый отчаянный боевик в партии большевиков. В 1922 году он попал в Тифлисе под колеса автомобиля. Котовский, выходит, был вторым. Вскоре не стало и Фрунзе. А за ними последуют и многие другие

Напечатать

Жизнь 00:15 / 07 Ноября 2025 17900

«С чувством гордости вышли 7 ноября советские люди на улицы Кенигсберга»

80 лет назад на нынешней площади Победы состоялся первый советский парад

Владислав Ржевский, Калининград

Труд

По площади чеканят шаг летчики, участвовавшие в Восточно-Прусской операции. Фото из открытых источников

«Поверженная прусская столица — Кенигсберг — 7 ноября 1945 года впервые за всю свою семивековую историю увидела великий Октябрьский праздник советского народа» — так 80 лет назад написала...