"Почти все, что пишут обо мне, - неправда"
- Если бы у вас была возможность взять интервью у самого себя, каким был бы первый вопрос?
- Как ни задай вопрос, каждый воспримет его по-своему. И ни один человек не понимает на все сто процентов, что ты ему пытаешься сказать. Это зависит от многих факторов, и среди них главный - уважает тебя твой собеседник или нет. Это касается и моих взаимоотношений со СМИ. Если журналист меня недолюбливает, то он напишет так, как сам захочет. 95 процентов того, что пишут обо мне в газетах, - неправда и отсебятина.
- Это вас как-то напрягает?
- Я уже давным-давно на все это забил. Те, кто меня хорошо знает, на это не реагируют. Так же, как и я. Желтую же прессу читают все кому не лень, в основном, наверное, чтобы время убить.
- Если даже не брать во внимание заметки в бульварной прессе, то все равно трудно сказать, что у вас репутация пай-мальчика.
- Я живу как хочу и делаю что хочу. У меня есть близкие, знакомые. А если бы я был плохим человеком, то со мной никто бы не общался.
- За последние несколько лет не раз доводилось читать ваши интервью, в которых вы говорили, что можете принять решение завершить карьеру в любой момент.
- Не люблю ничего наперед загадывать, потому что мы строим планы, а над нами смеются. Вот год закончился, я подвел его итоги, и если появляется желание играть дальше, бегать, тренироваться, потеть, уставать, то продолжаю карьеру. Если нет, то нет. В жизни я добился определенных результатов и понимаю, что выше чего-то уже не перескочу. Поэтому если захочется играть, то буду играть.
- В теннисе вам покорились практически все вершины, и пик вашей карьеры уже, вероятно, позади. Что в таком случае вас удерживает в профессиональном спорте?
- Банальное - любовь к спорту. Я с трех лет играю в теннис, занимаюсь делом всей жизни, которое мне по-прежнему нравится. И вот так уйти навсегда - это самое сложное. С другой стороны, я понимаю, что рано или поздно это все закончится, что в теннис я никогда не буду играть на том же уровне, что несколько лет назад. Это очень тяжелый момент, когда надо определить для себя, хочешь ты продолжать играть или нет.
- Получается, для вас теннис стал своеобразным наркотиком?
- Скорее привычкой. Я, конечно, вижу другую жизнь, в которой нет тенниса. Но перестроиться полностью крайне сложно.
- Многие спортсмены заканчивают, когда понимают, что уже не выйдут на прежний уровень и им не покорятся былые вершины.
- Не покоряйте тех вершин, которые вам покорились однажды. Просто играйте, получайте удовольствие от этого. Можно не ставить перед собой задачу стать первым, можно быть, к примеру, пятнадцатым, двадцатым. Или просто держать себя в тонусе, следить за здоровьем, тренироваться и путешествовать по миру. И за это тебе еще деньги платят. Согласитесь, не самый плохой вариант.
"Через какое-то время обо мне забудут"
- А как быть тем, у кого уже все есть? Причем, если так можно сказать, в промышленных масштабах: и титулы, и деньги, и слава. Но тем не менее они каждый год выходят на корт с новыми стимулами для новых побед. Речь в данном случае идет о швейцарце Роже Федерере.
- Это привычка, ностальгия, желание добиться большего, чем у тебя есть сейчас. А потом, в Швейцарии особо делать нечего: там ты либо банкир, либо теннисист, либо часы продаешь. Или Ватикан охраняешь. (Смеется.)
- У многих спортсменов возникают проблемы после окончания карьеры, когда они не могут найти себе новое применение.
- Это тоже очень трудный момент. Ты чем-то должен заниматься. А привычка играть и жить по теннисному времени остается. Нужно, чтобы постоянно выделялся тот же адреналин, что и в период карьеры. Кроме того, найти себе занятие по душе сложно. В Москве много чем можно заниматься, но найти дело, от которого у тебя было бы приятно на душе, непросто.
- Вас не пугает тот факт, что через некоторое время, после того как вы закончите, люди вас просто забудут?
- Естественно, люди забудут. Не могут же меня носить на руках до 90 лет. Это смешно. Рано или поздно я начну стоять в очереди, как и все. И поверьте, меня не будет напрягать, если я приду в ресторан, а мне скажут, что все столики заняты.
"К сожалению, на завод меня никто не возьмет"
- А желания пожить жизнью среднестатистического человека, например поработать мастером сборочного цеха на каком-нибудь заводе, у вас никогда не возникало?
- Если попробовать месяцок, то, думаю, произойдет очень хорошая переоценка ценностей. У меня была такая идея. Но, к сожалению, на завод меня никто не возьмет. А жить нормальной жизнью я и так пытаюсь.
- Что чувствует человек, когда деньги перестают быть для него самоцелью?
- Ну, во-первых, денег никогда не бывает много. Многие думают, что когда заработаешь миллион долларов, то ничего больше не надо в жизни. Но аппетит приходит во время еды: у человека есть семья, есть какие-то задачи, на решение которых приходится тратить деньги. Что можно было купить за миллион год назад? Машина и квартира непонятно где. Оставшиеся 200 тысяч можно вложить в банк, но проценты покроют только растущую инфляцию. А ремонт в квартире надо сделать? А машину заправлять? Вот и от миллиона ничего не осталось.
"В 20 лет я гонял на "Феррари"
- Когда люди пресыщаются деньгами, то есть у них есть все, следующей целью, как правило, для них становится власть.
- Это уже болезнь, патология. А если вновь о деньгах: Ну, купил ты "Феррари", одну, вторую, а дальше что? Счастье не в машинах и не в их количестве. Человек постоянно должен стремиться к чему-то, расти. Например, если у тебя много денег, начни помогать детям, инвалидам. Мы сейчас запускаем два некоммерческих проекта. Первый называется "Поступок". Будем помогать инвалидам устраиваться на работу. Мне лично это интересно, и никакой финансовой выгоды из этого я не планирую извлечь. Я лицо компании и гарантирую, что ни одной копейки не будет украдено. Мне ни "Феррари", ни "Ламборгини" не нужно. А второй проект посвящен детям и будет называться "Миллион сердец". Мой товарищ сейчас этим занимается.
- Знаменитый хоккеист Сергей Федоров говорил мне, что одной из самых дорогих покупок в его жизни была именно "Феррари".
- У меня тоже была "Феррари", мне тогда было всего 20 лет. Поездил один год и понял, что не для меня машина: очень жесткая, неудобная, непрактичная. "Мерседес" гораздо удобнее. Для меня машина уже давно стала не роскошью, а средством передвижения.
- В таком возрасте может легко снести крышу от денег. Кто помог вам избежать этого?
- У меня по жизни было хорошее окружение. Конечно, я ошибался в людях. Но по большому счету мне повезло с друзьями, близкими и со старшими товарищами.
- А как же родители?
- Естественно, что они самые-самые. Как человек я формировался под их присмотром: первый класс, первый подзатыльник: Благодарен им, что они отправили меня тренироваться в Испанию. Я ведь уехал туда, когда мне было 14 лет.
- Друзья детства у вас остались?
- Конечно, но мало. Друзей много не бывает. Есть товарищи, знакомые, старшие товарищи, которые друзьями никогда не станут, потому что они старшие товарищи.
"Мы с сестрой очень разные"
- За 28 лет в людях хорошо научились разбираться?
- До сих пор ошибаюсь. Но сейчас реже, чем раньше.
- Каким образом понимаете, по пути вам с человеком или нет?
- Только практика. Думаю, что через годик-два все отшлифую полностью.
- Не так давно вы вели блог, в котором достаточно интересно и подробно описывали свою подготовку к Кубку Кремля.
- У нас Дима Турсунов еще хорошо пишет. Но он больше в лирику уходит.
- Чему вы хотели бы научиться у своей сестры Динары, которая по своему потенциалу в скором времени способна занять первую строчку в рейтинге WTA?
- Целенаправленности. Она работяга, фанат своего дела в хорошем смысле этого слова. Но вместе с тем я не смогу жить как она, а она - как я. У нас разный подход, разная философия. Но работоспособности и фанатизма я у нее немного позаимствовал бы.
"Быть отцом на два дня не хочу"
- Сколько в процентном соотношении труда и сколько таланта в том, чего вы добились в спорте?
- Труда очень много. Если рассказать все, никто не поверит, надо это самому пережить. Намного больше трудолюбия, чем таланта. Куча народу в Туре талантливее, чем я. Но многие талантливые соскакивают со временем, ничего не добиваются, потому что им не хватает трудолюбия.
- Считаете себя баловнем судьбы?
- Привилегированным скорее.
- В каком именно смысле?
- В том смысле, что мне повезло во всем.
- О чем-то сожалеете по жизни?
- Я не хочу ни о чем жалеть.
- Построить дом, посадить дерево, вырастить сына. Первые две задачи вы уже выполнили, а когда очередь дойдет до третьего пункта?
- Это все в проекте. Когда появится стопроцентное желание, то обязательно выполню. А быть отцом на два дня не хочу.
- Вам комфортно живется в таком образе - человека мира?
- Я не люблю, чтобы меня что-то притягивало. Сейчас я могу лететь в любую точку мира, не говоря никому ни о чем. Если бы у меня была семья, то надо было бы думать о том, что скажет жена, как там ребенок. В итоге обрастаешь комком проблем. Не то чтобы я не готов перестроиться на семейную жизнь, я просто не привык жить по-другому.
- Как вы думаете, желание остепениться у вас должно появится само собой?
- Думаю, да. Я никуда не тороплюсь. Мужчина может стать отцом в любом возрасте.
Наше досье
Сафин Марат Мубинович (Михайлович) родился 27 января 1980 года в Москве. Победитель двух турниров "Большого шлема" - Открытого чемпионата США 2000 года и Открытого чемпионата Австралии 2005 года, дву-кратный обладатель Кубка Дэвиса, бывшая первая ракетка мира. За время карьеры заработал около 14 миллионов долларов. Отец, Мубин (Михаил), - теннисный тренер; мать, Рауза, входила в десятку сильнейших игроков СССР; сестра, Динара, является профессиональной теннисисткой.