«В эротике кроется энергия жизни»

Главная Культура 01:33 09 Ноября 2012 3423

Федорченко: В эротике кроется энергия жизни

Режиссер Алексей Федорченко, снявший знаменитых «Овсянок», рассказал о своем новом фильме – «Небесные жены луговых мари»

Елена Ищенко

Напечатать

Новый фильм екатеринбургского режиссера Алексея Федорченко — «Небесные жены луговых мари» — попал в конкурс набирающего обороты Римского кинофестиваля. Его картина — это история о нескольких женщинах, принадлежащих к одному из малых, исчезающих народов России. Перед премьерой режиссер рассказал «Труду» о том, как создавать в кино параллельные миры.

— Алексей, ваши «Овсянки», получившие четыре приза в Венеции, стали одним из серьезных успехов российского кино недавних лет. Что за фильм вы сняли в этот раз?

— Это очень необычное кино, в нем 22 новеллы о марийских женщинах. В каждой — своя героиня, а снимали мы его в марийских деревнях на границе Свердловской области и Башкирии и в республике Марий Эл в течение всего года — начали по горло в февральских сугробах, закончили под октябрьским дождем, так что получился фильм-календарь.

— Почему вы вообще решили снимать фильм о почти вымершем народе?

— Почему — вымершем? Совсем нет. На Волге и на Урале живет тысяч шестьсот марийцев! А познакомил меня с этой культурой писатель Денис Осокин. Я прочел его книгу «Небесные жены луговых мари» лет семь назад и сразу решил, что нужно делать фильм. Мы погружались в мир этого народа, в его традиции, культуру, и в итоге решили делать фильм на марийском языке. Это было трудно: язык луговых мари исчезает — остаются только бытовые слова, остальное приходит из русского. Пришлось привлечь профессионального переводчика, который сделал колоссальную работу — учил языку луговых мари всех актеров. Именно благодаря этому незнакомому, многими никогда не слышанному языку, удалось добиться необходимого: смотришь на пейзажи, на людей — вроде бы все привычное, но как только фильм начинает звучать, погружаешься в сказку.

— Почему такая почти этническая история вызывает интерес за рубежом?

— Люди привыкли видеть в кино одни и те же сюжеты, одну и ту же картинку, поэтому когда появляется что-то новое, это, безусловно, привлекает внимание. Новое — не значит невероятные спецэффекты или большой бюджет, это жизнь, которую люди никогда не видели. Да что в Европе — даже в деревнях, соседних с теми, где мы снимали, об этой жизни никто не знает, да и не хочет знать.

— А лично вам чем эта жизнь интересна?

— Мне интересно волшебство, которое окружает эти народы, их традиции, уклад жизни. Но волшебная жизнь — это фон, на котором разворачиваются обычные человеческие истории. Мне неинтересно заниматься в кино реальной жизнью. Хотите реальной жизни — включите телевизор. Мне хочется создавать параллельные миры.

— Некоторые кинокритики и чиновники от культуры говорят о том, что иностранцам интересно смотреть только на российскую чернуху, а наши режиссеры, по их мнению, этому всячески потворствуют. Вы можете с этим согласиться?

— Я не могу вспомнить ни одного фильма, который представлял Россию на крупном фестивале и был чернушным. Может, они называют чернухой «Фауста» Сокурова? Или «Елену» Звягинцева? Нет, это прекрасное умное кино, и мы должны только гордиться, что такие фильмы снимают в России. В «Небесных женах луговых мари» все не черное и серое, а яркое: сине-зеленое, красно-желтое... И это никак не связано с фестивальной конъюнктурой, просто марийцы живут очень ярко.

— А что со зрителями? Многие ли посмотрят ваш фильм, даже если он будет иметь успех на фестивале — вас это заботит?

— Честно говоря, не очень. Аудитория авторского кино — это 5-10 процентов от всей публики, они это кино и будут смотреть. Глупо ожидать, что публика, настроенная на попкорновое кино, придет смотреть «Фауста». Или думать, или грызть попкорн.

— Вас обвиняют в том, что слишком откровенно показываете эротические сцены.

— Да, была такая реакция на «Овсянок». Но я заметил, что о порнографии в моих фильмах, а вместе с тем и о морали, говорят только те, кто сами фильмы не смотрели. Уже сейчас в блогах выступают профессиональные моралисты, которые обливают грязью моих «Небесных жен», угрожают мне судом и расправой, хотя никто еще этот фильм не видел. Мне нравится снимать эротические сцены — не ради голых тел, а ради истории и эмоции: это красиво, сильно, энергетически наполнено. Без них не было бы фильма. В человеческой сексуальности скрыта огромная сила жизни и плодородия.

Напечатать

Культура 19:52 / 18 Ноября 2025 16859

Интрига с любовными письмами подвела Фальстафа

В спектакле Малого театра «Виндзорские женушки», кажется, есть все, что привлекает зрителей

Любовь Лебедина

Роль пьяницы и дебошира Джона Фальстафа креативно исполнил Александр Клюквин

В шекспировской комедии, где героини стремятся отстоять свое эго и быть наравне с мужчинами, лихо закручен сюжет, запутаны отношения, а лабиринт коридоров и комнат, созданных воображением сценографа Максим Обрезкова, не позволяет действию застыть. Оказывается,...