Песни на стихи Николая Добронравова — часть жизни миллионов людей, выросших в СССР, однако его «непесенная» поэзия незаслуженно остается на периферии читательского внимания. Эту ситуацию недавно попыталось исправить издательство АСТ, выпустив в серии «Лучшие поэты» большой сборник стихов Николая Добронравова «Как молоды мы были» — самый полный из всех вышедших ранее.
В старину фамилию Добронравов давали священникам, и предки Николая Николаевича — не исключение. Двоюродный дед поэта архиепископ Владимирский и Суздальский Николай был расстрелян в годы массовых репрессий и уже в наше время причислен к лику святых. Сам Николай Николаевич пошел по другому пути, но, прежде чем стать известным поэтом, получил в юности два высших образования: театральное и педагогическое.
Соединение трех этих ипостасей и стало основой поэзии Добронравова. Его стихи публицистичны, как проповедь, актерский монолог или школьный урок. И разве можно не быть публицистом в эру, когда, казалось бы, даже такие «вечные» понятия, как любовь, дружба и верность, стремительно пожираются рынком, когда жизнь все чаще видится неким «набором сервисов», когда в сознании многих исчезает прошлое и будущее, а остаутся лишь — длинное и такое бессмысленное — настоящее?..
Нас нарочно разводят, как разводят мосты,—
с человеком, с которым был недавно на «ты»,
с нежной радостью встреч и с печалью утрат,
с тем, что правдой считалось лишь месяц назад.
Эти строки Добронравова увидели свет в марте 1986 года. До Чернобыля, краха СССР, появления интернета и социальных сетей. Автор, обладая бесспорным даром предвидения, уже тогда бил тревогу — чувствуя, что главный удар обрушится именно на отношения между людьми, но ещё не осознавая, что его основная цель — уничтожение человечества и человечности.
Совесть стынет в лохмотьях снега.
Омертвели у нас сердца.
У бездушного человека
наступает начало конца.
Все он мечется,
неприкаян.
Бьет по цели точней, чем встарь!
Человек на земле — хозяин!
Только
Божья ли это тварь?
У известных людей особый, часто горький опыт взаимоотношений с окружающим миром, где встречаются не только искренние поклонники, но и расчетливые проходимцы. За долгие годы на виду у страны Николай Николаевич имел все основания разочароваться в людях, но его стихи свидетельствуют о другом — о глубоком понимании жизни.
Но сколько было горя и обмана,
участья в нашей жизни подлецов...
Такое счастье!
Заживают раны,
становится спокойнее лицо.
О как тебя запихивали в старость
ещё с далеких молодежных дней!
Ты все снесла.
Ты не сопротивлялась.
Лишь стала чуть мудрее и грустней.
Все знают: главный герой далеко не всегда выражает «от первого лица» авторскую мысль — но здесь мы, конечно же, улыбнемся: Добронравов пишет от себя и именно о ней, о своей музе и судьбе, об Александре Пахмутовой — с которой они только что отметили бриллиантовую свадьбу.
И еще одна «попутная» тема: что значит быть современным? Мы помним, что среди исполнителей, с которыми работали Пахмутова и Добронравов, были и такие, которые потом уходили в сторону, по-видимому, считая эту творческую пару «пройденным этапом» своей жизни:
Понимаешь, одни... мы остались одни,
отзвенели и песни, и здравицы...
А друзья наши прошлые, словно огни,
в отдаленной тени растворяются.
Мы с тобою их видели только вчера,
как всегда, энергично здоровыми.
Все расписано мудро у них.
Им пора
поспешать за кумирами новыми.
Может, что-то сумели открыть и они,
может, нас посчитали пижонами
за нахлынувший холод.
В осенние дни
и леса, и слова обнаженнее...
Обнаженнее сердца отрывистый стук
сквозь аккорды мелодии молкнущей.
Слишком долго и нежно плясали вокруг
дифирамбов весёлые полчища.
Но вот ведь что: я не знаю ни одного случая, когда такой «шаг в сторону» оказался бы творчески плодотворным. И наоборот: те, кто, продолжая творческий поиск, не порывал отношений с Пахмутовой и Добронравовым, уверенно идут вперед. Значит, быть современным, не сохраняя преемственности, не становясь новым звеном цепочки поколений, невозможно?..
Тем не менее опора на прошлый опыт и самооправдание — разные вещи. Автор критически и строго переосмысливает собственную жизнь:
Да и я был заносчив, несносен.
Был неласков. Немыслимо груб.
Но и в эту холодную осень
для тебя я по-прежнему люб...
Стыдно мне за нелепые фразы.
За поток оскорбительных слов.
Лишь солгать не посмел я ни разу:
знал, что ложь убивает любовь.
Николай Николаевич не отрицает и собственной — пусть невольной и куда меньшей, чем у многих других — ответственности за катастрофу, происшедшую с нашей страной на рубеже восьмидесятых и девяностых:
С трудом рассеивался дым.
И было трудно обнаружить,
когда стреляют по своим
из сделанного мной оружья.
Вчера я этого не знал...
Я лишь сейчас почуял это.
Народ от зла оберегал
неосторожного поэта.
Все же Добронравова вряд ли можно назвать пессимистом. Он верит в человека, а в особенности в Россию, в ее народ и ее судьбу:
Так пусть за окном ненастье,
неволи не кончен срок...
Барометр идет на «ясно».
Поверим ещё разок!
