В Китае вообще-то многолюдно, это всякий знает. Но вашего репортера в семимиллионном городе Шаньдуне поразили пустые улицы. «Миша, — спрашиваю я гида, большого, добродушного, похожего на панду китайца, — а где люди?» «А люди лаботают», — отвечает Миша. И в этом коротком ответе есть разгадка многих чудес, которыми встречает тебя удивительная страна.
В Китае больше всего хотелось увидеть «ужимку» — если по Шкловскому. Моя чувствительная душа еще давно впитала его необыкновенные строки из «Зверинца»: «... Где верблюд знает разгадку буддизма и затаил ужимку Китая». То есть нечто настолько экзотическое, что перевернуло бы сознание. В этот раз случилось прозрение иного порядка: насколько глобализация поглотила мир, объяла его своей цепкой невидимой рукой, если даже в Китае не нужен перевод ТВ-программ? Те же «Как стать миллионером», «Голос», «Дом-2», «Давай поженимся!»: Есть свои китайские Малахов, Нагиев и Пелагея — те же ракурсы, жесты, ужимки, та же узнаваемая интонация: Я что, понимаю китайский, думаешь ты, щелкая каналами в хрустящем, фешенебельном номере, почему мне не нужен переводчик?!
«Я вот не поняла, — говорит одна наша туристка другой, — зачем во всех их отелях стенка меж комнатой и ванной прозрачная, если ее все равно приходится закрывать жалюзи?» Да, пожимает плечами другая, она тоже не поняла. А меня это восхитило — столько света и объема сразу! Столько бликов и радужных пятен!
— Миша, — спрашиваю нашего гида, большого, добродушного, похожего на панду китайца, — а где люди?
Лю-ю-ди! Где вы? Или все эти вылизанные кварталы высоток, добротных, даже визуально отличающиеся от «собянников» качеством материалов, продуманностью архитектуры и, к слову сказать, обрамленных чудесными парками с шелковистыми ивами и длинноигольчатой хвоей «черных» сосен, — сплошь потемкинская деревня?
— А люди лаботают, — отвечает Миша.
От этого ответа тебе смешно и радостно одновременно: в китайском нет буквы «р» — такого важного, базового звука! И потом, у нас в Москве они тоже работают, но почему в нашей столице улицы не пустеют, как и метро, и парки?
Хотя по китайским меркам город Цзинань провинции Шаньдун совсем маленький — всего-то 7 млн, совсем как Питер. Но да, их, жителей, нет на улицах. На улицах только авто на скоростных магистралях и юркие скутеры, последовательно нарушающие все ПДД. Шпарят по встречке, да еще подгоняют тебя сигналом, когда переходишь улицу на «зеленый». Скутеристы надевают на себя что-то типа стеганых половинчатых халатов — закрыты руки и грудь, а спина открыта, на лицах — маски. Маски носят многие китайцы — «от глибов», поясняет Миша. Чтоб не заразиться гриппом. Может, воздух плохой, не унимаюсь я, хотя на мой придирчивый нюх он хороший. «Не, — воздух холоший, — вторит Миша». И нет причин ему не верить, так как он правдолюб и эколог. Получил специальное образование в китайском университете, стажировался три года в Иванове. Там и второе имя приобрел — Миша, в честь некоего ивановского Миши, который спас его, тонувшего в ивановской же реке.
«Мне мама говолила не плавать, я плохо плавать. Я моментально вспомнил ее слова, когда начал тонуть... Теперь я Миша, а вообще-то Ван Лэй». Ван Миша — счастливчик: в Китае можно иметь одного ребенка, а у Миши их двое, потому что родились близнецы. Он смеется: «Всех пелехитлил». Спрашиваю, будет ли сыновей учить русскому. Конечно, отвечает, как же иначе. Но тут же попутно замечает, что нет ничего труднее русского языка, он для китайца даже тяжелее немецкого, хотя именно в силу трудности постижения немецкого уехать в Германию желающих нет. Едут в основном в Америку и во Францию. «Неужели французский легче?» — «Во Фланции холосие законы и облазование бесплатное».
Зарплата в Китае колеблется в коридоре от 800 до 1,5 тысячи долларов, пенсия — в районе тысячи долларов. Мужчины уходят на пенсию в 60, женщины — в 50. Пару лет назад, говорит Миша, приняли закон, разрешающий иметь двоих детей — а то наметилась тенденция к снижению количества населения. Он серьезен, не шутит. Тенденция к снижению прироста населения идет с Запада — китайская молодежь теперь не слишком стремится к браку: предпочитает свободные отношения. И разводов много.
Оказывается, людные места в Китае все же есть. Горячие источники Баоту в районе того же Цзинаня — почти 800 целебных источников. Здесь чудесный парк с каналами, с прекрасными лодками, деревянными пагодами и какими-то особыми дышащими камнями — они испещрены морщинами, как лицо старой китаянки, их хочется коснуться, погладить. Скромные и улыбчивые китайцы копошатся возле источников — набирают воду в кувшины, с любопытством посматривают на нас. Выясняется, что в провинции Шаньдун мы всего-то четвертая делегация из России от начала времен, ведь тема «красного» туризма (читай: по местам революционной и боевой китайской славы) открыта в 2015-м. Сами китайцы тоже любят места боевой славы России: Москву, Петербург, Ульяновск, Самару и Карелию — там снимался фильм «...А зори здесь тихие». В прошлом году Россию посетили 1,8 млн гостей из Поднебесной, что принесло нашей стране 120 млрд рублей.
А мне на душу лег город Линьи с прекрасным мостом протяженностью 36 км. Вот ведь: купили оборудование у немцев, скопировали его, и не успел никто оглянуться, как построили по всей стране сотни мостов. В Линьи всего-то 4,7 млн населения, которого, кстати, тоже нигде не видно. Даже в прекрасном парке, даже вечером в пятницу. Дорвавшись до него после китайских заседаний (да простят меня братья-китайцы, но это буквально то, о чем писал в «Прозаседавшихся» наш Маяковский) и китайского театра, где апофеозом хор «Защищать родные края» и песня «Крепко держать за руку народ из старых освобожденных районов», я пробежала по нему 20 км и по пути встретила всего-то человек 10. Две группки по четыре человека бежали в масках(!), да папаша с дочкой, которая, запыхавшись, нагнала меня и что-то взволнованно лепетала, и обнимала меня, а папаша робко щелкнул нас с ней на телефон...
Парк — раздолье для души. Справа — широченная река, в которой отражаются подсвеченные высотки с противоположной стороны, стриженые хвойные шары и эллипсы, высоченные ивовые аллеи с нежнейшей листвой — к слову сказать, отношение к деревьям в Китае благоговейное, почти религиозное. Вот бы нашим чиновникам этому поучиться! На дереве уже пару веков нет листвы, ствол и ветки изогнулись немыслимым образом, древесина собралась невообразимыми рюшами, а само оно накренилось к горизонту под углом в 45 градусов: Но! Обихожено по высшему классу — металлическими прутьями и всевозможными бамбуковыми и иными подпорками. Вот в этом «ужимка» Китая, если хотите.
Понятно, в храме Конфуция (Линьи — его родина!) таких немыслимых деревьев больше всего, они рифмуются с конфуцианством идеально. Церемония посвящения в ученики Конфуция пышная и завораживает. Все эти тоненькие китаянки в красных шелках, расшитых желтыми драконами, эти поклоны, зависающие в воздухе маленькие ступни в смешных туфлях, очень серьезные, непроницаемые лица...
— Кто становится последователем Конфуция?
— Да любой, у кого есть деньги! — Миша опять не шутит.
— Вот те раз!
— А что, весь мил помешан на деньгах, почему в Китае должно быть иначе?
Китайский прагматизм еще тот. На ходу в автобусе мы все прослушали спонтанную лекцию о вреде курения нашей руководительницы Анны Цзи Цзиньфэн. То был крик души. Взяла микрофон и давай шпарить про куришь — значит, не уважаешь окружающих, не любишь близких и т. п. А дальше: куришь — отрываешь свое время от бизнеса, от зарабатывания денег! Как сказал бы наш Адабашьян, в каждой эрогенной зоне — калькулятор, хотя это он про француженок. Но глобализация же! Вот и я про деньги.
— А вообще-то в этих распрекрасных домах люди живут? — спрашиваю я Мишу. — Уж больно они хороши...
А тот мне толкует: новое китайское жилье дорогое, 4 тысячи долларов за квадратный метр, зато и ипотека каких-то 3% в год, при таких-то условиях можно себе позволить. Конечно, это не Германия, где условия еще лучше — всего 1,5%, но ведь и немцев только 88 млн, а китайцев — столько, сколько их с нами, и еще миллиард!
По приезде услышала ТВ-рекламу, как у нас говорят, «элитного жилья» в Москве: тут вам то, и тут вам это, и как вишенка на торте — «рядом английская школа»: Явно люди не в тренде — не заметили, что даже из нашего Шереметьево в Китай нынче летают гораздо чаще, а на Запад — куда реже. Так что школа-то элитная лучше была бы у них китайской — таков, судя по всему, теперь дух времени.
