ПИСЬМО КОМАНДИРУ
Как-то я поехала в командировку в тихий, неприметный городок Кирсанов на Тамбовщине. В свое время этот райцентр прославился тем, что именно там в 1920 году началось самое мощное крестьянское восстание против продотрядов, выгребавших из мужицких закромов хлеб. Что власть называла продразверсткой, народ окрестил голодомором. Тот тамбовский бунт хлебопашцев официально назвали кулацко-эсеровским мятежом. На его подавление бросили целую армию.
Между прочим, Тамбовская губерния в те времена была в России одной из крупнейших. В нее входил целый ряд районов, принадлежащих теперь Воронежской, Липецкой областям, Мордовии. Был тот край сугубо крестьянским - из 3,5 миллиона человек, населявших его, горожане составляли только 0,7 процента. Выходит, свыше 99 процентов тамбовских граждан так или иначе стали жертвами нового режима.
Увы, в Кирсановском краеведческом музее до последнего времени не было ни единого документа, свидетельствующего о зверствах власти против мужиков. Это при том, что уже лет пять-шесть назад стало доподлинно известно многое. В том числе содержание приказа Полномочной комиссии ВЦИКа (1921 год), коим предписывалось в селениях, где крестьяне скрывают оружие, брать заложников и расстреливать их. Семьи, в чьих домах укрывались "бандиты", подлежали незамедлительному аресту и высылке, а их имущество - конфискации, старший работник семьи - расстрелу на месте без суда и следствия.
Были созданы концентрационные лагеря, где мордовали тысячи и тысячи крестьянских семей, включая детей малых. Командир мужицкого партизанского отряда по имени Костя написал как-то письмо командиру одного из полков Красной армии: "Оглянитесь, что вы сделали за четыре года вашей власти, - только насилие, грабеж и уничтожение неповинных...Только стон и смерть. От кого летят в щепки сундуки, двери у амбаров и льется кровь? Только от вас...".
По всей стране страдали крестьяне от насильственной коллективизации. Она прошлась катком по белгородским и воронежским, костромским и тверским, кубанским, сибирским селам. Только на исходе ХХ века мы можем оценить масштабы той вселенской беды, которую современный российский историк Сигурд Шмидт назвал недавно одной из самых великих трагедий уходящего тысячелетия. Увы, ныне общество не обременено желанием копаться в прошлом, у нового поколения - своя головная боль, свои драмы. И все же скажем спасибо историкам, которые, несмотря на безденежье, издали-таки в Тамбове труд "Антоновщина: документы и материалы"...
КУЛАЦКОЕ ОТРОДЬЕ
Живы еще дети тех самых "врагов народа", которых "диктатура пролетариата" ставила к стенке. И эти дети хлебнули полной чашей на своем веку боли, страха, унижений. А многие, в свою очередь, передали своим чадам, как некое "печальное наследство", острое недоверие к власти.
В 1994 году, как известно, было принято долгожданное дополнение к Закону "О реабилитации жертв политических репрессий". Особой строкой прописано обязательство государства выплатить этим жертвам компенсации за конфискованное в связи с политическими репрессиями имущество. Не более 40 минимальных размеров оплаты труда - за "имущество без жилых домов". Или 100 минимальных зарплат - за все, у них отобранное, включая жилье. Что говорить, жест сугубо символический. На жиденький сруб для баньки "по-черному", может, и хватит с натяжкой такой "компенсации". Но уж конечно не на самый хотя бы плохонький дом в деревне.
Реабилитированным жертвам репрессий (раскулаченным в том числе) вышеупомянутый закон сулил также ряд льгот: первоочередное предоставление жилья и курортных путевок, внеочередную медицинскую помощь и лекарства по вдвое сниженным ценам, бесплатный проезд всеми видами городского, пригородного железнодорожного транспорта, снижение размеров квартплаты и коммунальных услуг, бесплатную установку телефона и даже бесплатное протезирование зубов. Из этого длинного списка льгот действуют от силы три-четыре: бесплатный проезд по городу и в пригороде, льготные тарифы коммунальных платежей, кое-где - мизерная надбавка к пенсиям.
Но самое прискорбное - в законе о реабилитации жертв политических репрессий оказалась уйма белых пятен. Например, дети, находившиеся с родителями в местах лишения свободы, на спецпоселениях, почему-то были сначала не признаны репрессированными и, стало быть, не подлежали реабилитации. Чего стоило российским правозащитникам "пробить" только эту поправку в закон! А в целом репрессированным гражданам на практике оказалось чрезвычайно трудно получить и льготы, и компенсации.
Например, та самая Федосья Егоровна Черепанова из Екатеринбурга три года вела переписку с комиссией по делам о реабилитации в Воронежской области и уймой других инстанций. В архиве сохранилось свидетельство, что у ее батюшки были дом, две коровы, две лошади, свыше десятка овец, но не оказалось акта о конфискации имущества. И наличие справки о реабилитации (которая свидетельствует, что человек подвергался раскулачиванию) не избавило Черепанову от мучительных поисков свидетелей того, что "диктатура пролетариата" обобрала их и пустила по миру. Лишь недавно комисия по решению суда удовлетворила требование пожилой женщины - назначила компенсацию за утраченное ее семьей имущество. Правда, при этом сообщили, что причитающиеся восемь с лишним тысяч рублей не стоит ждать скоро. Пока компенсации раздаются тем, чьи дела комиссии рассматривали в 1998 году.
У жительницы Свердловской области Марии Ивановны Беловой, которая тоже сейчас бедует на скудную пенсию, попросту не хватило сил найти свидетелей того, что и ее семью во время раскулачивания в Тверской губернии обобрали до последней нитки.
Крестьянская семья Цукановых была раскулачена в Камышинском районе нынешней Волгоградской области и выслана на спецпоселение в Коми. Там их сын Петр женился на Матрене Ефимовне - дочери раскулаченных и депортированных крестьян Воронежской губернии. У молодой семьи родились на поселении свои дети. А потом грянула война. Пулеметчик Петр Цуканов погиб под городом-героем Ленинградом. А его вдова, вырастившая деток, ведет теперь затяжную переписку с Камышинской комиссией по реабилитации жертв политических репрессий, требующей от заявительницы бесчисленное количество бессмысленных справок. В том числе: о смерти отца и матери погибшего в войну мужа, свидетельство о рождении и смерти Петра Цуканова... А Матрена Ефимовна, между прочим, 1916 года рождения. Дождется ли она денег от государства - большой вопрос.
Семью жительницы подмосковного города Лыткарино Лидии Ивановны Яниной в свое время раскулачили на Кубани и тоже отправили на спецпоселение. Факт конфискации имущества соответствующими инстанциями признается. Но от Яниной требуют доказательств того, что у них на Кубани в числе прочего отобрали дом. Можно подумать, "кулаки" жили в чистом поле.
Что это, если не издевательство над здравым смыслом и человеком?
БУКВА ЗАКОНА
Известная московская правозащитница юрист Ольга Косорез считает, что если человек реабилитирован по факту раскулачивания, ему незачем и доказывать, что у него изымали имущество. В том числе дом. Если бы домов, крепких хозяйств у этих людей не было, никто бы их не кулачил и не ссылал. Комиссии по реабилитации жертв политрепрессий, суды, прокуратуры не должны, по убеждению Косорез, требовать от этих людей множество справок и свидетельских показаний. Сам факт раскулачивания (читай: ограбления) подтверждается справкой о реабилитации. В конце концов пусть не жертвы беспредела власти, а сама власть (если ей это надо) доказывает, какое конкретно имущество она изъяла у того или иного гражданина. В противном случае продекларированное государством желание восстановить историческую справедливость - чистейшей воды обман.
В Комиссии по реабилитации жертв политрепрессий при президенте говорят, что исполнительную власть можно критиковать только за одно - в стране нет денег на своевременные выплаты компенсаций, предоставление льгот тем, кто от государства пострадал. В том числе раскулаченным. В прошлом году на это требовалось 1 миллиард 400 миллионов рублей, а бюджетом было предусмотрено лишь 250 миллионов. Естественно, долги скопились нешуточные. В бюджете на 2000 год - цифра около 940 миллионов. Дойдут ли они до тех, кому предназначены?
Не скрывается и тот факт, что шансов получить компенсации за утраченное имущество у уходящего поколения жертв политических репрессий ничтожно мало. Не все документы сохранились в архивах, свидетелей не найдешь днем с огнем.
По некоторым данным, в ходе раскулачивания в России были репрессированы около трех миллионов крестьянских семей. Если учесть, что в каждой были дети (да не по одному), цифру пострадавших от репрессий на селе вполне можно увеличить раз в пять. Компенсации же получили менее 80 тысяч - выходит, примерно один из двухсот.
09:26
Сны мечты в Нью-Дели
