Новый фильм Андрея Смирнова «Жила-была одна баба» отобран в главный конкурс престижного 35-го Международного кинофестиваля в Монреале, который стартовал вчера и продлится до 28 августа. Сразу после мировой премьеры фильма, прошедшей на недавнем фестивале «Окно в Европу» в Выборге, режиссер ответил на вопросы «Труда».

 — Поздравляем со столь долгожданной премьерой — почти треть века прошла с выхода предыдущей вашей режиссерской работы «Верой и правдой». Фильм «Жила-была одна баба» длится 2,5 часа, и все это время вы находились в зрительном зале. Как вам реакция публики?

— Это был первый публичный просмотр. Рано делать выводы. Подождем, посмотрим. Я видел, что у многих картина вызвала шок. Кто-то уходил из зала, и это нормально, но абсолютное большинство смотрело внимательнейшим образом, в зале было слышно, как муха пролетает.

— Ваша картина выйдет в российский прокат 27 октября. Говорят, для проката метраж будет сокращен…

— Нет. В Выборге мы показали окончательную версию, такой она будет и в прокате. Ее представим и на фестивале в Монреале, где фильм заявлен в главном конкурсе.

— Рассчитываете взять приз?

— Честно говоря, я не думаю, что мы там что-то огребем. (Улыбается.) Это кино не для американской публики.

— Во всех аннотациях написано, что это первый фильм про Тамбовское (Антоновское) восстание крестьян 1920–1921 годов, однако показу восстания было посвящено не так уж много экранного времени:

— Я задумывал фильм, если угодно, о судьбе российского крестьянства в эту эпоху — на материале Тамбовского восстания. Есть там и само восстание, но оно взято не в батальных сценах и не с генеральным штабом большевиков и штабом Антонова, а глазами моей героини, простой русской крестьянки Варвары (ее прекрасно сыграла молодая московская актриса Дарья Екамасова. — «Труд»).

— Вы сознательно ушли от батальных сцен, или просто бюджет не позволил снять их?

— Я с самого начала хотел сделать картину о частной жизни. А с бюджетом у нас все в порядке — вы же видели, что в некоторых сценах снимались почти 200 актеров.

— Еще год назад вы говорили в интервью, что с прокатом вашего фильма ситуация туманная, так как большие компании отказывали вам, ссылаясь на то, что публика отвык-ла от такого серьезного кино. А тут я узнал, что прокат будет широкий — сразу 400 копий…

— По крайней мере сегодня, когда идет подготовка к прокату, речь шла именно о таком количестве копий. По нынешним временам это много. Но это не я определял, а прокатчики. На мое счастье, наши пути пересеклись с Сергеем Сельяновым и компанией «Наше кино», они верят в наше кино.

— Не секрет, что в кинотеатры сейчас в основном ходит зеленая «попкорновая» молодежь, и смотрит она американские картины: Как же вам удастся привлечь серьезную, более возрастную аудиторию?

— Я не знаю, я ведь не снимал кино 30 лет… Все будет ясно где-нибудь в конце ноября.

— Сразу после премьеры в Выборге вас поздравил ваш коллега режиссер Роман Балаян, который сказал, что фильм похож на «Тихий Дон». Такое сравнение для вас комплимент или знак недостаточного понимания вашей работы?

— Как вам сказать… Дело в том, что из всех романов и повестей, которые были написаны о деревне за все 75 лет советской власти, только «Тихий Дон» рассказывал о судьбе крестьянства. Но герои там — казаки, а это все-таки весьма специфическая часть российского крестьянства. А вот о том, как переживал Гражданскую войну простой мужик, простая баба где-нибудь в Ивановской, Тамбовской или Красноярской губернии, — это все написано с большевистской точки зрения. Ну, а с точки зрения кино, по-моему, ничего общего с «Тихим Доном» нет. Там батальные сцены занимают огромное место, и герой все-таки мужчина, а тут — женщина:

— В вашей картине играют замечательные актеры всех поколений — Всеволод Шиловский, Роман Мадянов, Алексей Серебряков, Максим Аверин и многие другие: А роль атамана неожиданно сыграл не кто иной, как Юрий Шевчук, чье появление в кадре на коне и с шашкой вызвало бурные аплодисменты зала.

— Для той сцены, где Юра поет песню «Трансвааль, Трансвааль» из тех времен, было собрано 60 лошадей из России, Украины, Казахстана. Два дня они тренировались, потом три дня снимались, а затем еще отдельно снимался эпизод митинга на площади, где Шевчук залезает на телегу и произносит страстный монолог (он звучит так: «Не выпустим оружию из наших мозолистых крестьянских рук, пока не выведем всех до одного куманистов, нахалов, с русской земли! Долой ехидного змея Лениня и его палачей!». — «Труд»).

— Несколько лет назад вы сделали вместе с Юрием Шевчуком десятисерийную документальную картину «Свобода по-русски». Какова ее судьба?

— Она была сделана к 100-летию открытия Государственной думы. Но, на удивление, ни один телеканал ее не взял, как стена встала. И все-таки мы с этой картиной объехали многие университеты России, добрались даже до Петропавловска-Камчатского. Кроме того, она вышла на DVD, было продано примерно 3 тысячи копий, что для этого жанра довольно хорошие цифры.

— Андрей Сергеевич, как вы относитесь к продюсерскому кино, ныне доминирующему на российском рынке?

— А вы возьмите отчетный доклад правления Союза кинематографистов России, который я делал на 6-м съезде в мае 1990 года, — там черным по белому записано, что у нас нет другого пути: кинематограф наш должен стать продюсерским. Продюсер должен стать агентом публики, и, конечно, возникнут принципиально новые отношения между создателями фильма. Процесс этот долгий, и как к нему относиться, если это объективная необходимость? Однако сегодня это разобщенные группы людей — продюсеры, которые ищут деньги и вкладывают в производство фильма; дистрибьюторы, которые двигают готовый продукт в кинотеатры; прокатчики, владельцы кинотеатров — это третья группа. А четвертая — те, кто фильм делает: режиссеры, актеры и так далее. К сожалению, сегодня все эти группы разобщены, они друг с другом соперничают, толкаются. Но придет момент, никуда не денешься, когда придется всем сесть за стол и найти какой-то модус вивенди, потому что нынешняя толкотня приводит к страшному падению интереса публики к российским фильмам. И это печально.

— Хотя есть и у нас замечательные, разножанровые картины. Вот на выборгском фестивале были представлены два новых фильма — драма «Елена» Андрея Звягинцева и лирическая комедия «Два дня» вашей дочери Авдотьи Смирновой, и в обоих вы сыграли еще и как актер.

— Ну, там еще была парочка достойных картин. (Улыбается.)

— Вы поздравили дочь с получением «Золотой ладьи» за фильм «Два дня» на выборгском фестивале?

— Ну, а как же! Это вообще самый ценный приз — зрительских симпатий.

— Андрей Сергеевич, вы еще не садились за книгу мемуаров?

— Пока что надо издать сценарий фильма «Жила-была одна баба». А вообще на старости лет в прозаики я не собираюсь.

— А расширенная телеверсия «Одной бабы» возможна?

— Если будет спрос на сериал, может быть, я и сделаю короткий сериал. Материала у меня хватит. Но это будет зависеть от интереса зрителей, от рынка.

— Сняв после 30-летнего перерыва новый фильм, вы теперь не охладели к этому трудному и хлопотному режиссерскому ремеслу?

— Что значит — охладел? В моем возрасте страсти уже угасли. (Смеется.) Но у меня есть пара замыслов. Пока надо прокатать новую картину и посмотреть, что из этого будет. Это ведь первая моя картина без цензуры, мне никто не мешал, все только помогали. И, конечно, это главная картина в моей режиссерской жизни. Ну, а что дальше — далеко загадывать в моем возрасте не стоит.

— Хотя мы знаем, что для некоторых кинорежиссеров 70 лет — очень продуктивный возраст...

— Я так не думаю. Все-таки для режиссера есть золотой возраст — 30–60. Потому что профессия эта достаточно тяжелая, требует неиссякаемой энергии.

Резюме «Труда»

Андрей Смирнов, режиссер, актер, сценарист

Родился в 1941 году в Москве в семье писателя Сергея Смирнова.

Учился во ВГИКе, окончил его в 1962 году.

Работал режиссером «Мосфильма» с 1962-го.

Снял фильмы «Пядь земли» (1964), «Белорусский вокзал» (1970), «Осень» (1975), «Верой и правдой» (1979).

Дочь Авдотья — сценарист, режиссер, телеведущая.