ЖИЗНЬ БЕЗ НАТАШИ

Главная Жизнь 01:01 13 Декабря 2006 1619

ЖИЗНЬ БЕЗ НАТАШИ

Народного артиста России Михаила Филиппова больше не ловят на улице и не беспокоят звонками по поводу его ушедшей жены Натальи Гундаревой. Желтая пресса оставила актера в покое, переключившись на смерть Любови Полищук. Тем не менее нам захотелось узнать,

Лебедина Любовь

Напечатать

Да, продолжает. Хотя любимого человека больше с ним нет, жить приходится дальше. Причем судьба в эти годы как бы стала посылать ему подарки: одну роль за другой в театре и кино. Скоро выйдет на экраны новая картина Владимира Мотыля "Багровый цвет снегопада", где Филиппов сыграл царского офицера, а недавно он снялся у Ильи Шиловского в фильме "Нас не догонят". В театре на него тоже большой спрос: он начал репетировать Городничего в "Ревизоре" у Сергея Арцибашева, не успев отойти от серьезной работы над ролью в спектакле "Шаткое равновесие". Именно с разговора об этой премьере и началась наша беседа в гримуборной Натальи Гундаревой, которая досталась Филиппову по наследству...
- В спектакле "Шаткое равновесие" по пьесе Эдварда Олби вы играете главу богатого семейства, запутавшегося в своих чувствах к жене и ее родной сестре. Вы сумели, как мне кажется, без надрыва и внешних эффектов передать состояние человека, испытывающего вину перед двумя женщинами, которую он не может заглушить даже алкоголем. Хотя среди зрителей я слышала об этой коллизии и другое мнение: "Ну, бесятся богатые с жиру, нам бы их проблемы. Подумаешь, мужик не может с двумя бабами разобраться..."
- Вся эта ирония по поводу богатых выглядит несколько наивно. Во-первых, люди, пришедшие на этот спектакль, сами отнюдь не бедные, так как заплатили немалые деньги за билеты. А во-вторых, материальное благополучие не избавляет человека от переживаний и страданий. Этот спектакль дорог мне тем, что в нем нет ни грана пустой развлекательности, на нем не хочется ржать. Зрители если и улыбаются, то тихо, раздумчиво. Ведь не зря же русская поcловица гласит: "В каждом дому - по кому", а у англичан в схожей ситуации говорят про "скелет в шкафу". Разбираться во всем этом мне очень интересно.
- Михаил Иванович, насколько я знаю, вы ездите не на машине, а в метро, поэтому волей-неволей наблюдаете за людьми, что, кстати, помогает вам в создании образов. Вам не кажется, что одиночество в толпе переносить труднее, чем когда человек живет один в лесу?
- Одиночество - удел многих людей, но осознают его не все. Мало кто понимает, что это крест, который надо нести со смирением. Лично я живу осмысленно, и одиночество меня не пугает, спасаться от него я не хочу. Ведь оно, как ни странно, помогает познать себя...
- Но актеру претит одиночество, поскольку его профессия публичная. Какое бы у вас настроение ни было, вы обязаны развлекать публику.
- Ну, это другое, это работа.
- Но ведь актер не может поделить себя на две части: это, мол, личное, а это профессиональное. Вы-то сделаны из одного теста.
- Да, вы правы, иногда не хочется смеяться, а приходится. Но когда входишь в образ, все остальное отступает, ты как бы становишься другим человеком. К тому же я очень дорожу своей профессией, которая непросто мне досталась. Я долго шел к признанию, оно пришло ко мне со спектаклем "Наполеон", где я сыграл главную роль. Уж кто-кто, а я-то знаю, насколько тернист актерский путь.
- Во время творческого вечера вашего худрука Сергея Арцибашева я невольно наблюдала за выражением вашего лица. Оно было каменное, как будто все происходящее на сцене не касалось вас. Скажите, это выражение появилось у вас в связи с кончиной Наташи?
- Я за своим лицом со стороны не слежу, и что оно выражает - не знаю, но внутри я довольно эмоциональный человек. Вы не первая, кто замечает это противоречие, у меня на этой почве даже один курьезный случай произошел. Однажды Андрей Александрович Гончаров решил ввести меня на роль в идущий спектакль и вызвал на репетицию. Это была комедия, и вот Гончаров бегает по залу, хохочет, довольный тем, что напридумывал, актеры тоже смеются, и только я сижу с тем самым выражением лица, о котором вы упомянули. Наконец Гончаров объявляет перерыв и, проходя мимо, говорит: "Скучно смотрите!" С тех пор на репетиции этого спектакля меня больше не вызывали.
- И все-таки те страдания, которые выпали на вашу долю, сделали вас мудрым, терпеливым или, наоборот, обиженным на весь белый свет?
- По поводу собственной мудрости ничего сказать не могу, но все последние годы думал об одном: не дай мне Бог ступить на скользкую тропу мизантропии, человеконенавистничества. И Господь Бог уберег меня от этого. Я все-таки убедился, что добрых людей больше, потому что вы не представляете, сколько писем мы получали от людей из разных уголков страны, в которых поддерживали мою жену, предлагали свою помощь.
- А вам не хотелось после ухода из жизни Наташи покинуть этот театр, где все напоминает о ней?
- Нет. О Наташе мне напоминает не только наш театр, но все: солнышко, тучки, дождик, стакан утреннего чая... Сейчас мы с вами сидим в гримерной, где Наташа в течение многих лет готовилась к выходу на сцену. Я перешел в эту гримерную еще при ее жизни, когда мы репетировали спектакль "Братья Карамазовы", в котором она должна была играть. Когда я приходил домой, то подробно расспрашивала о репетициях, как они проходят. Я чувствовал, что она мысленно продолжает оставаться с нами. Эта связующая ниточка держалась очень долго, пока сознание не покинуло ее. Поэтому я посчитал, что в этой гримуборной все должно оставаться, как было при ней: вот стоят ее тапочки, висит ее халат...
- Вам здесь комфортно?
- Я не могу сказать, что мне здесь хорошо, это нечто другое, необъяснимое словами... А кроме того, мне ничего другого не остается. Уйти из театра я не могу, да и не хочу. А Наташа как раньше вела меня по этой жизни, так и ведет сейчас.
- Вы чувствуете ее присутствие?
- Прошу вас, не ищите здесь какой-то мистики, все дело в том, что мы с ней не расставались...
- И это будет продолжаться до конца вашей жизни?
- Этого я не знаю.
- Говорят, вы пишете книгу о Наташе?
- Пока примеряюсь, дело в том, что у меня невероятный страх перед чистым листом бумаги.
- И это, несмотря на то, что вы учились на филологическом факультете МГУ?
- Я был студентом этого факультета в течение 4 лет, и, уверяю вас, большими способностями не отличался. Меня сманила театральная стезя, и, перейдя дорожку из университета в студию Марка Розовского "Наш дом", я полностью отдался актерству, о котором грезил с младенческих ногтей.
- Но ведь вы поступили на филологический факультет из-за любви к литературе?
- Это родители заставили меня туда поступить, сказав, что актером я всегда могу стать, но вначале надо получить солидное образование. Тоже мне серьезную профессию нашли... Кем бы я сейчас был, если бы пошел по этому пути...
- Я слушала ваши стихи на вечере, посвященном Наташе Гундаревой, и они меня захватили. Говорят, эти и другие стихи должны войти в вашу книгу о Наташе?
- Если мне удастся что-то стоящее написать о моей дорогой Наташе, то, может быть, они и войдут в книгу. Вы не поверите, но стихи я стал писать под воздействием Наташи. Когда она уезжала куда-нибудь на съемки, то оставляла мне записочки в разных местах - в кухонном шкафу, в кармане моего пиджака, и я ей отвечал в поэтической форме.
- Вы не могли бы сейчас прочитать свои стихи. Ну, пожалуйста, прочтите что-нибудь...
- Обычно я этого не делаю, но будь по-вашему. Хотя это и не стихи вовсе, а убогие рифмишки, написанные для семейного альбома. Вот это, например, четверостишие напоминает о том времени, когда мы с Наташей носились по Москве в поисках еды:
В годину бурь тот уцелел,
а тот остался.
Так Бог судил. Уж протестуй,
не протестуй...
И от эпохи перестройки
мне остался
Не отоваренный талон
на поцелуй.
- Вы никогда не ревновали к успехам Наташи, вам не было обидно, когда говорили: это актер Филиппов - тот, который муж Гундаревой?
- Нет, потому что Наташа так берегла мое самолюбие, что у меня не получалось обижаться.
- И теперь вам надо жить за нее и за себя?
- Я не знаю, что такое жить за нее, я знаю, что такое жить без нее.
- А к этому состоянию можно привыкнуть?
- (Длинная пауза). Думаю, что нет. Все, что мы придумываем, чем стараемся себя утешить, все эти выражения типа: "Время лечит", - они из разряда лживых обманок.
- Извините, что травмирую вас лишний раз, но, как вам кажется, Наташа в какой-то момент поняла свою обреченность?
- Думаю, что нет, хотя трудно было разобраться, что она понимала, а что скрывала от нас... Ведь она была очень деликатным человеком и старалась никого не обременять собой. Очень мучилась, что за ней приходится ухаживать...
- Об этом, наверное, сейчас не стоит говорить, но вы допускаете, что в вашей жизни может появиться другая женщина?
- Любовь Владимировна, я вас прошу...
- Извините. Выходит, вы по-прежнему живете один, соблюдая верность Наташе. Наверное, когда дом пустой - тоже трудно?
- Как сказать, ведь каждый обустраивает жизнь по себе. По натуре я анахорет, и в этом нет никакого сиротства. Я не страдаю от того, что моя внучка и сын живут отдельно от меня, важно, что мы любим друг друга, постоянно думаем друг о друге, заботимся. А еще очень важно, с какими мыслями ты живешь, кто ведет тебя по этой жизни. Ведь недаром в Писании сказано: "Тяжелее ношу, чем мы можем донести, нам никто не даст".

Напечатать

Жизнь 14:30 / 06 Июня 2025 15664

Минобороны России рассказало об ответе на атаки военных аэродромов

При этом применялись высокоточное оружие большой дальности всех видов базирования, а также дроны-«камикадзе»

Фото: пресс-служба Министерства обороны РФ, globallookpress.com

В ответ на террористические акты правящего на Украине политического режима Вооруженные силы России нанесли массированный удар по украинским военным объектам. Об этом сообщила в социальной сети «ВКонтакте» пресс-служба Министерства...