В среду, в день рождения замечательного пианиста Николая Петрова, в XI раз откроется его ежегодный музыкальный фестиваль, который по традиции пройдет в одном из самых интригующих мест Москвы — Оружейной палате Кремля. Накануне корреспондент «Труда» попросил Николая Арнольдовича рассказать о празднике.

— Музыкальных фестивалей в мире море — в чем необычность вашего?

— Сама его идея с 2000 года ни в чем не изменилась. Фестиваль был создан, чтобы открывать и поддерживать талантливых артистов, достойных выступать на большой концертной сцене. А также помочь музыкантам, которые были несправедливо обижены и удалены с конкурсов по причинам, не имеющим отношения к творчеству, будь то вкусовщина или коррупция. Могу привести пример такого человека. Это китайский пианист Чу Вонг, который слетел с первого тура конкурса Чайковского, где я был председателем фортепианного жюри.

— Так это камень в ваш огород.

— Но я же не могу влиять на других членов жюри. Каждый решает в соответствии со своими вкусами. Вот жюри решило его убрать. А я пригласил его на фестиваль, дал ему концерт. И он после этого стал победителем двух крупнейших международных соревнований.

— А почему жюри было так настроено против него?

— Откуда я знаю. Могу только предполагать. К сожалению, на прошлом конкурсе Чайковского мне не удалось преодолеть вот это совершенно ужасающее правило, которое разрешает членам жюри иметь среди конкурсантов своих родственников и учеников. Я считаю, что это должно быть категорически запрещено.

— И на других конкурсах такой запрет действует?

— Да, на многих. Их все больше и больше. Как пример могу назвать конкурс имени Маргариты Лонг и Жака Тибо в Париже — один из авторитетнейших в мире. Конкурс имени Рубинштейна в Израиле. Конкурсы имени Скрябина и Рихтера в Москве. И другие.

— Вы назвали китайца, которому помогли. А какой-то пример поближе к нашим?..

— Сейчас делает огромную карьеру выдающийся, на мой взгляд, пианист Александр Гаврилюк. Просто каждое его выступление в Москве становится событием. Я приложил очень много усилий, чтобы Россия стала ему родным домом. Притом что родился он в Харькове, а почти всю жизнь провел в Австралии — его туда вывез его учитель. В Австралии он пережил огромную личную трагедию — автокатастрофу, в которой его по кускам собирали. А сейчас он один из наиболее востребованных пианистов Европы, живет в Берлине, но сюда приезжает регулярно. Играл с оркестрами Спивакова, Горенштейна, сольные концерты давал. И у меня на фестивале дважды выступал. А в Большом зале Консерватории он играл концерт в серии «Николай Петров представляет». Где-то в третьей декаде апреля он снова будет играть сольный концерт в Москве.

— Как-то довелось услышать от вас очень грустную историю феноменального пианиста из Дагестана Тамерлана Курбанова.

— Он умер, к несчастью. Каким-то утешением мне служит то, что удалось ему помочь в последние месяцы жизни. Я ему дал концерт в Большом зале в том самом абонементе «Николай Петров представляет». Сделал гастроли во Франции, где его приняли потрясающе. К сожалению, здоровье его уже было подорвано и не выдержало. Он был раздавлен нашей системой — когда самых талантливых скидывают с первых туров конкурсов, чтобы не мешали ученикам членов жюри получать премии. Когда срывают им гастроли…

— Как вы вообще смотрите на будущее конкурса Чайковского?

— Я не хочу быть пессимистом, но если в жюри опять будут люди, представляющие своих учеников — эти фамилии все знают, я не буду их сейчас называть,-то ничего не удастся глубокоуважаемому Валерию Абисаловичу Гергиеву, который с этого года взялся руководить конкурсом.

— Но что-то с его приходом стронется, как вы думаете?

— Он мощнейший человек. И то, что он обещал победителям после конкурса дать выступить с его оркестрами, где он является либо главным, либо главным приглашенным дирижером, это, конечно, огромная вещь. Мы об этом на прошлом конкурсе даже мечтать не могли. Конкурс Чайковского ведь практически очень мало давал своим лауреатам.

— Т. е. там нет никаких обязательств по дальнейшему продвижению лауреатов?

— Пытался что-то сделать Госконцерт, но этого было очень мало.

— Вы сами с Гергиевым когда-нибудь играли?

— Играл, но давно. В Москве, в Петербурге, в Париже…

— Не припомните, что?

— По-моему, «Рапсодию» Рахманинова.

— Наверное, не слишком комфортно играть с таким взрывным партнером?

— Главное в том, что он высокий профессионал. Его вулканическая энергия высоко организована. И в этом смысле играть с ним удобно.

— Мы отвлеклись от вашего фестиваля. Понимаю, вам дороги все предстоящие программы и их участники, и все же что особо отметите?

— Я бы отметил гениально, на мой взгляд, одаренного корейского мальчика, которого зовут Чо Сеонг Джин. Ему сейчас около 16-ти. Феноменальный пианист. 16-го в Кремле он играет Листа — «Проклятие» и Первый концерт Шопена. Кроме того, 15-го у него сольный концерт в Большом зале Консерватории.

— Вообще Оружейная палата — удобная площадка?

— Она замечательная, там великолепно звучит музыка. Из недостатков — конечно, очень малое количество мест, 120–130 максимально. Но обязательно напишите, что я чрезвычайно благодарен дирекции музеев Московского Кремля за то, что нам эта прекрасная площадка предоставлена. И параллельно — телеканалу «Культура», благодаря которому аудитория фестиваля вырастает из нескольких сотен в сотни тысяч, миллионы.

— Директор музеев Кремля Елена Гагарина, знаменитый искусствовед и дочка легендарного Юрия Гагарина, к вам на концерты ходит?

— А как же, и говорит добрые слова в напутствие.

— Кроме фестиваля — что интересного за последнее время у вас было?

— Самое радостное в моей профессиональной жизни за последние 10 лет — это образовавшийся наш прочный дуэт с пианистом Александром Гиндиным. Это чрезвычайно освежило мою творческую жизнь. Потому что это совершенно другой репертуар, другая музыка, другой стиль работы над программой. Очень много новых, незатертых, незамызганных сочинений удалось сыграть.

— Даже у классиков удается найти такое «незатертое, незамызганное»?

— Причем в каждой программе, и на фестивале, и вне его. Ну например, мы впервые недавно исполняли сюиту «Золушка» Чайковского-Плетнева. В этом году у нас впервые будет звучать парафраз Глазунова на темы гимнов держав, союзных царской России во время Первой мировой войны… Еще приятно, что в последнее время на местах появились очень хорошие концертные менеджеры, которые прекрасно организуют гастроли. Буквально вчера мы приехали после роскошного совершенно концерта в Казани. Роскошный зал на 700–800 мест, два роскошных рояля «Стейнвей». Изумительная акустика. Потрясающая публика. Великолепная 5-звездочная гостиница. Внимание, забота. Большой успех, что еще нужно.

— Знаю, что вы очень любите ваш подмосковный дом в Николиной горе, где живете круглый год. Как ваша семья?

— Спасибо, все живы-здоровы, слава Богу — и доченька, и женушка, и наши четверо котов.

— Что, кроме музыки и дома, радует?

— Я увлекся совершенно замечательной, на мой взгляд, писательницей Диной Рубиной. Такой великолепный язык, чувство юмора, стиль… И конечно огромную радость доставляет природа. Сейчас наступает мое любимейшее время, когда сходит снег, но еще нет буйной растительности.

— Почему именно это время?

— А я люблю, когда все чистенькое, участок убран, и все так прозрачно.