ЛЕОНИД БРОНЕВОЙ: КОГДА Я СЫГРАЛ МЮЛЛЕРА, МНЕ ПРЕДЛОЖИЛИ ВСТУПИТЬ В ПАРТИЮ

Главная Жизнь 01:01 17 Декабря 2003 180

Думаю, не стоит перечислять все роли, которые он сыграл в кино и театре, - они хорошо известны всем. Леонид Сергеевич за последнее время мало изменился, разве только стал более категоричен - "правду-матку" режет прямо в глаза. В этом я убедилась и в ходе

Лебедина Любовь

Напечатать

- Вы как настоящий артист... - начала я, но он тут же резко перебил меня:
- Настоящий артист обязательно завистлив к коллегам, эгоцентричен, любит покрасоваться, пококетничать. Поскольку этих качеств у меня нет, то чувствую себя белой вороной в этой стае. Я бы тоже куда-нибудь убежал от своего юбилея, как это сделал Алексей Баталов, но у меня спектакли...
- Зачем же так наказывать друзей, ведь они захотят поздравить, преподнести подарки. Вы же интеллигентный человек.
- Никакой я не интеллигент, вот Максим Галкин - интеллигент. Он знает, кроме родного языка, еще два, а я ни одного. Если за границей мне приходится общаться на пальцах, то какой к чертовой матери я интеллигент? Знаете, кого я больше всех не люблю? Тех, кто бесконечно улыбается, так называемых бодрячков с приклеенной улыбкой на устах. Посмотрите на нашего президента: он не улыбается бесконечно, чтобы произвести хорошее впечатление на Буша или Шредера. Ему этого не надо, и уподобляться американским кинозвездам он не хочет.
- Ну а когда вы были в Штатах, то небось улыбались публике?
- Ой, не вспоминайте об этом кошмаре, меня там сильно надул, вернее, обокрал один милый еврей из Тирасполя по фамилии Глейзер. Я провел 20 концертов, и он ничего мне не заплатил.
- Как же вы так попались?
- Этот сукин сын слал мне из Америки одну телеграмму за другой, сулил горы золотые. Я был в то время нищим и решил немного подзаработать на концертах. Он обещал по 250 долларов за выступление. Почти каждый день этот проходимец устраивал перелеты с севера на юг Америки и обратно, а потом смылся. На последнем концерте, когда я уже знал, что ничего не получу, мне стало жалко зрителей - русских эмигрантов, и я все-таки выступил. После чего обратился в зал с просьбой: не может ли кто-нибудь приютить меня на ночь, потому как за гостиницу платить нечем. Вызвалась одна молодая супружеская пара, с радостью отвезли к себе, а на следующее утро проводили на рейс... Вот до чего доводит наша доверчивость и правовая темнота. Порой я думаю: Господи, как же все мы наивны! Если меня, столичного актера, так обвели вокруг пальца, то что можно говорить о человеке, живущем в деревне где-нибудь в Сибири?
- После этого вы стали более осмотрительным?
- Нет, потому что переделать себя нельзя. Когда мы с женой вспоминаем об этом, она начинает плакать, а я ее утешаю: давай не будем переживать, лучше посмеемся над моей растяпистостью.
- Я заметила, что во всех ваших кино- и театральных работах обязательно присутствует юмор по отношению к себе. Эта черта вашего характера или выработанная годами защита от негатива?
- В первую очередь, конечно же, защита от агрессивной среды, и потом юмор помогает преодолеть собственные комплексы, связанные с моей физиономией, фигурой, неуверенностью в себе.
- Неужели в молодости вы так же критически относились к собственной персоне?
- В молодости я был очень веселым и беззаботным малым. Это при том, что моего дядьку генерал-полковника застрелили в его же кабинете, а отца как врага народа осудили по 58-й статье и меня с мамой в 1937 году отправили в ссылку. Несмотря на это, я плакал, когда умер Сталин, даже написал стихотворение "На смерть вождя", а потом играл вождя в провинциальном театре. Ну скажите, что это за идиотизм такой? Я думаю: это не что иное, как изуродованное страшным режимом человеческое сознание. Его последствия мы отхаркиваем по сей день. Возьмите хотя бы тех людей, которые и сейчас говорят: вот вернуть бы Сталина, сразу бы дисциплина в стране наладилась, порядок. Дураки!
Меня тоже многое не устраивает в нынешней России, особенно в культуре, но я стараюсь не падать духом. Тем не менее годы уходят, энергии остается все меньше. А ведь без энергии актер ничто, ее надо постоянно откуда-то брать. Но откуда, если та же публика страшно довольна, когда ей показывают голый зад, а всякая пошлятина - для нее блаженство. И тогда я думаю: зачем Марк Захаров так долго мучился со спектаклем "Плач палача", если многие зрители не разглядели в нем главного?
Я не знаю, как противостоять пошлости в искусстве, потому что, если народ это "ест", значит, он того заслуживает. Нельзя же ему сказать, что он по-прежнему необразован, малокультурен - тут же попадешь в русофобы или еще куда-нибудь. В общем, грустно, но ведь играть-то надо, и в тех же "Королевских играх" приходится изображать, что тебе весело и ты хмелен, хотя сейчас я совсем не пью. Недавно тут заикнулся Захарову: может, хватит мне играть доктора Дорна в "Чайке", все-таки ему не 75 лет, а значительно меньше. Так он воспротивился. Надо сказать, в Ленкоме замечательная атмосфера, нет никаких группировок, коалиций. И я ни к кому не лезу со своими замечаниями, поскольку люди не любят, когда их учат...
- Скажите, а как складывались ваши отношения с Анатолием Эфросом в Театре на Малой Бронной, где вы проработали 27 лет?
- Как к актеру Эфрос относился ко мне очень хорошо, но по-человечески мы были абсолютными антиподами и поэтому вне театра не дружили. Если бы Захаров не позвал меня к себе (за что я ему страшно благодарен), то продолжал бы служить на Малой Бронной и наблюдать, как меняются там главные режиссеры.
- Со всеми режиссерами, с которыми вы работали, складывались ровные отношения?
- Нет. Однажды с покойным Гончаровым у меня произошла стычка. Во время репетиции он сильно кричал на одну актрису, ну я и вступился: "Почему, Андрей Александрович, вы так любите оскорблять тех, кто слабее вас?" "Что?! - завопил Гончаров. - Вы-то здесь при чем! Я же вам ничего не говорю!" - "Мне-то вы ничего не можете сказать, ибо знаете: я могу и стукнуть вас стулом по голове!" После этого мы три года не разговаривали. В театре вообще не принято кого-то защищать, а я, дурак, время от времени бросаюсь на защиту других. Иногда взрываюсь по пустякам, потом корю себя, ночь не сплю: ну зачем я это сделал?..
- Но игра на сцене доставляет вам наслаждение или это уже привычный ритуал?
- Вы не поверите, но каждый раз перед выходом на сцену я страшно волнуюсь, сколько бы лет ни шел спектакль. И зал тоже надо каждый раз "брать", прислушиваясь к его дыханию и реакциям. При этом счастливых моментов бывает очень мало. В последний раз я испытывал огромное наслаждение, когда мы выступали с "Чайкой" в Октябрьском зале Петербурга и на гастролях в Японии. Там зрители ведут себя в театре так, как на симфонических концертах: торжественно, сосредоточенно.
- Кстати, о музыке. Те, кто бывал на ваших творческих вечерах, знают, что вы отлично играете на рояле и на аккордеоне.
- Добавьте к этому еще и скрипку. Я учился в музыкальной школе по классу скрипки при Киевской консерватории, куда меня взяли за абсолютный слух. А на аккордеоне я играл после войны в ташкентской закусочной, когда учился в театральном институте, - зарабатывал себе на хлеб. Вместе с пианистом и скрипачом мы исполняли Вертинского, Лещенко, играли все песни военных лет и в том числе блатные - за полночь в этой хинкальной собирались воровские компании. Затем я работал и переводчиком стихов с узбекского на русский. Диктором на радио. Надо сказать, восточные языки удивительно красивые, певучие. И вообще, я считаю, что только благодаря гостеприимству жителей бывших восточных республик многие русские, попавшие туда в эвакуацию, выжили и не умерли с голоду. Никто тогда не сказал нам: вот, понаехали русские, житья от них нет, как это сейчас можно услышать в Москве по поводу "лиц кавказской национальности". А надо бы всегда помнить прежде всего добро и быть великодушным.
- Но вы-то редко ощущали это великодушие по отношению к себе... Наверное, многие зрители были бы удивлены, узнав, что исполнитель роли Мюллера в "Семнадцати мгновениях весны" не являлся тогда народным артистом?
- Зато после этого фильма мне предложили вступить в партию и, когда я отказался, намекнули: мол, высокое звание вы теперь долго не получите. Может, так бы и было, но позднее, уже в "другую эпоху", меня услышал на концерте Борис Ельцин и, узнав, что я не "народный", грозно распорядился, чтобы немедленно мне это звание присвоили. Так что на следующее утро я проснулся народным артистом СССР. Недавно, на 70-летии Марка Захарова, мы встретились, и Ельцин спрашивает: "Вам сколько лет?" Я отвечаю: "Вот скоро будет 75. А вам?" - "Мне уже 72 года, - ответил Борис Николаевич. - Так что же делать будем?" - "Держаться, - ответил я. - Вы за Наину Иосифовну, а я за свою жену".

Напечатать

Жизнь 00:15 / 07 Ноября 2025 16164

«С чувством гордости вышли 7 ноября советские люди на улицы Кенигсберга»

80 лет назад на нынешней площади Победы состоялся первый советский парад

Владислав Ржевский, Калининград

Труд

По площади чеканят шаг летчики, участвовавшие в Восточно-Прусской операции. Фото из открытых источников

«Поверженная прусская столица — Кенигсберг — 7 ноября 1945 года впервые за всю свою семивековую историю увидела великий Октябрьский праздник советского народа» — так 80 лет назад написала...