"В НАЧАЛЕ БЫЛО СЛОВО"

Главная Жизнь 01:01 20 Марта 2003 220

ИВАН КРЫЛОВ
1769 -1844
Если мы говорим о целом сонме "подготовителей" Пушкина в

Напечатать

ИВАН КРЫЛОВ
1769 -1844
Если мы говорим о целом сонме "подготовителей" Пушкина в российской словесности, то одно из первых мест среди них занимает Иван Андреевич Крылов. Он, не гнушаясь классических басенных сюжетов, положил в свежие, не сковывающие движений пеленки заново рожденный русский язык, тут же самовольно распеленавшийся, радостно оказавшийся на свободе, готовый пуститься в неведомые ему до сих пор лингвистические приключения. Даже у Пушкина не было стольких строк, молниеносно ставших пословицами и поговорками, как у ошеломленного Крылова. Он был бы еще больше потрясен, если бы смог пройтись в шапке-невидимке по сегодняшней России. Ведь он самый цитируемый в быту поэт, к тому же цитируемый людьми, которые знают, кто автор этих сочных выражений. Удивился бы он и тому, что сюжеты и типажи его басен, похоже, оказались вечными на земле российской.
До сих пор мы то и дело видим не только мосек, лающих на Слона, но и духовно безглазых зевак, которые и Слона-то не могут приметить. До сих пор то одна, то другая Кукушка хвалит Петуха за то, что хвалит он Кукушку. До сих пор власти наши напоминают нам Лебедя, Рака и Щуку или Квартет. Кто из нас с горькой усмешкой не повторял строчку "Услужливый дурак опаснее врага"! А кровавые разборки и в нашей стране, и на всей планете ничем нельзя оправдать, кроме волчьей самопрощающей логики - "ты виноват уж тем, что хочется мне кушать". Одно из самых недавних словообразований по Крылову "васькизм", кажется, впервые употребил я, и оно сразу прижилось, ибо много у нас власть имущих, которые, будучи схваченными за руку с поличным, даже не оправдываются, а продолжают преспокойно жить по принципу "А Васька слушает, да ест". А разве все мы в наших опасных воздыханиях по сильной руке не уподобляемся квакающим в тине героям басни "Лягушки, просящие Царя"?
Вот как сам Крылов еще в 20-летнем возрасте высказался о "пользе мизантропии": "Врожденное людям самолюбие управляет с самого почти младенчества всеми их деяниями. Нельзя сыскать лучшего средства к исправлению их погрешностей, как изобразя гнусность тех пороков, коими они порабощены, обращать их в насмешку и чрез то уязвлять сродное каждому человеку тщеславие. Никто не может исполнить сие с лучшим успехом, чем мизантроп: следовательно, нет человека, который столь бы полезен был обществу, как он..."
Крылов родился в семье бедного армейского офицера, после отставки поступившего на место асессора палаты уголовного суда Тверского наместничества. Тем не менее малозаметный в чиновничьей среде Андрей Прохорович Крылов в свое время как офицер драгунского полка руководил обороной Яицкого городка от Пугачева и даже описал это в анонимной записке "Оборона крепости Яика от партии мятежников" с уточнением в заглавии "Описанная самовидцем". Маленький Ваня был свидетелем жестоких баталий, и этим во многом объясняется его всегдашнее резко отрицательное отношение к мятежам, что вовсе не означало слепого верноподданничества. Детскими глазами он увидел, как люди звереют от проливаемой крови, и это на всю жизнь напугало его. Мать поэта была неграмотна, но тщательно составила план образования сына. Крылов учился дома, глотая книгу за книгой, самоуком выучил главные европейские языки, а в пятьдесят лет овладел даже древнегреческим, что приводило в восхищение Пушкина. Зарабатывать деньги Крылову пришлось с девяти лет - после смерти отца он поступил на службу в Тверской магистрат. В 1782-м выехал на поиски удачи в Петербург, где только через год нашел место канцеляриста в Казенной палате.
Как писатель Крылов сначала пробовал себя в драматургических жанрах - в комической опере, в трагедии. В комедии "Проказники" он изобразил под именем Рифмокрада влиятельного драматурга Якова Княжнина, а под именем Тараторы - его жену, дочь Сумарокова. Разгорелся скандал. Крылова "ушли" из Горной экспедиции, где он тогда работал, театральные подмостки стали для него недостижимыми. Он начинает печатать первые басни, еще неудачные, участвует в издании сатирического журнала "Почта духов", затем "Зрителя" и "Санкт-Петербургского Меркурия", но все эти журналы долго не прожили по политическим и материальным причинам. Для разговора о "Санкт-Петербургском Меркурии" Крылова приняла сама Екатерина Вторая, но это ничем не помогло.
Вскоре, подверженный тайным страстям при всей своей благообразной внешности, Крылов занялся профессиональной карточной игрой, и его имя даже попало в реестр тайной полиции, а потом он на некоторое время должен был удалиться в деревню. Вот какие фортели, тщательно скрываемые иконописцами наших классиков, были в биографии "дедушки Крылова".
Некоторое время Крылов работал личным секретарем у опального князя С.Ф. Голицына, в домашнем театре которого была сыграна "шуто-трагедия" "Подщипа, или Трумф" - сатира на опруссачивание России при Павле. Однако подлинная слава пришла к Крылову лишь после первой его книги басен в 1809 году. Слава эта была доселе неслыханной - его цитировали и узнавали везде.
Во время войны с Наполеоном Крылов не поддался одической истерии, прославлявшей военный гений Александра Первого, а воспел народного героя - Кутузова. 14 декабря 1825 года Крылов пришел поглядеть, что делается на Сенатской площади, не будучи сторонником ни декабристов, ни царя. В передаче мемуаристов, он говорил о декабристах: "Какие рожи..." и т. д., что все-таки выглядит несколько грубовато и одномерно. Все-таки там были и люди, совершенно не подходившие под слово "рожи". Оговорюсь, что в нем мог возникнуть оставшийся с детства страх перед мятежом, а страх неразборчив в словах. После ареста заговорщиков Крылов в своих рассказах воспроизводил подобные реплики и сам, но он был человеком весьма неоднозначным и мог это делать для самозащиты на случай, если его заподозрят в том, что он пришел поддерживать бунт. И свидетельства очевидцев, и его собственные слова надо рассматривать весьма осторожно, не беря все сразу на веру. Скорей всего, Крылов пришел на площадь как мизантроп-наблюдатель. Конечно, слово "скептик" было бы точнее, я лишь покорно следую его собственному определению. Но мизантропия его была особой - в ней было не человеконенавистничество, а недочеловеконенавистничество. А кроме того, он не только умел высмеивать, но и просто по-доброму смеяться. Поэтому-то многие русские дети учатся и будут учиться родному языку по басням Крылова.
Почти тридцать лет прослужил он в Публичной библиотеке и жил при ней.
Всего через десять лет после его смерти был открыт памятник ему в петербургском Летнем саду - первый в столице памятник писателю. А еще через век с четвертью бронзовый Крылов в окружении своих басенных персонажей поселился в Москве на Патриарших прудах.
ДЕДУШКА КРЫЛОВ
Патриаршие пруды,
где в следах утиных льды,
будто вышивка на белом
черным крестиком,
в кресле бронзовом сидючи,
под снежком седее сивуча,
смотрит дедушка Крылов,
самый ловкий зверолов.
Он, конечно, старичок,
но, как гриб-боровичок,
выглядит он крепеньким.
Был отчаянным картежником,
в риске мудро осторожненьким.
Не любил муштру,
и фрунты,
да и чьи-то игры в бунты.
Помнил с детства в диких гиках
сабли,
нагло голые,
и на пугачевских пиках
офицеров головы.
И во снах -
нет-нет да явятся
трупы на снегу
у Яицка,
где, упав,
солдат царя
вмерз
в холопа-бунтаря.
Мерз Крылов там,
на Сенатской,
от амбиции небратской
знаменитых киверов
проливать картинно кровь.
И, не видя в том потешного,
мало радуючись,
он смотрел и на мятежников,
и на Милорадовича.
Он шептал,
ко всем им близок:
"Боже правый, пощади..."
Встал войны гражданской призрак
на Сенатской площади.
Сам себя терзал спросонок,
наш народ -
волкоягненок.
Мы -
войны гражданской внуки.
Столько раз,
идя ко дну,
раку, лебедю и щуке
доверяли мы страну.
Хитроватый,
вороватый,
наш квартет был щуковатый.
На мартышку
косолапый
чуть ворчал:
"Скромнее хапай".
Поворотистый осел
то министр был,
то посол.
Нащипались там козлы
государственной казны.
Но какие еще звери
проломают к власти двери?
Саблезубый слышен рев...
Где ты,
дедушка Крылов?
Нас ты баснями не спас.
От кого?
Да нас от нас.
Нас кормили баснями
да идеями,
больше, чем колбасными
изделиями.
Но не зря был дед Крылов
из картежнейших голов!
Что в крыловских баснях даты!
Его басни не крылаты,
они больше -
крыловаты!
На Крылове мы взросли.
Он лишь дурням ясен.
Он еще опасен,
этим и прекрасен.
Вся история Руси -
сборник его басен.
ВОЛК И ЯГНЕНОК (1)
У сильного всегда бессильный виноват:
Тому в Истории мы тьму примеров слышим;
Но мы Истории не пишем,
А вот о том как в Баснях говорят.
Ягненок в жаркий день зашел к ручью напиться;
И надобно ж беде случиться,
Что около тех мест голодный рыскал Волк.
Ягненка видит он, на добычу стремится;
Но, делу дать хотя законный вид и толк,
Кричит: "Как смеешь ты, наглец, нечистым рылом
Здесь чисто мутить питье
Мое
С песком и с илом?
За дерзость такову
Я голову с тебя сорву". -
"Когда светлейший Волк позволит,
Осмелюсь я донесть, что ниже по ручью
От Светлости его шагов я на сто пью,
И гневаться напрасно он изволит:
Питья мутить ему никак я не могу". -
"Поэтому я лгу!
Негодный! Слыхана ль такая дерзость в свете!
Да помнится, что ты еще в запрошлом лете
Мне здесь же нагрубил:
Я этого, приятель, не забыл!" -
"Помилуй, мне еще и от роду нет году", -
Ягненок говорит. "Так это был твой брат". -
"Нет братьев у меня". - "Так это кум иль сват
И, словом, кто-нибудь из вашего же роду.
Вы сами, ваши псы и ваши пастухи,
Вы все мне зла хотите,
И если можете, то мне всегда вредите,
Но я с тобой за их разведаюсь грехи". -
"Ах, я чем виноват?" - "Молчи! Устал я слушать,
Досуг мне разбирать вины твои, щенок!
Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать".
Сказал и в темный лес Ягненка поволок.
<1808>
КОТ И ПОВАР
Какой-то Повар, грамотей,
С поварни побежал своей
В кабак (он набожных был правил
И в этот день по куме тризну правил),
А дома стеречи съестное от мышей
Кота оставил.
Но что же, возвратясь, он видит? На полу
Объедки пирога, а Васька-Кот в углу,
Припав за уксусным бочонком,
Мурлыча и ворча, трудится над курчонком.
"Ах ты, обжора! ах, злодей! -
Тут Ваську Повар укоряет, -
Не стыдно ль стен тебе, не только что людей?
(А Васька все-таки курчонка убирает.)
Как! Быв честным Котом до этих пор,
Бывало, за пример тебя смиренства кажут, -
А ты... ахти, какой позор!
Теперя все соседи скажут:
"Кот Васька плут! Кот Васька вор!
И Ваську-де, не только что в поварню,
Пускать не надо и на двор,
Как волка жадного в овчарню:
Он порча, он чума, он язва здешних мест!"
(А Васька слушает, да ест.)
Тут ритор мой, дав волю слов теченью,
Не находил конца нравоученью,
Но что ж? Пока его он пел,
Кот Васька все жаркое съел.
А я бы повару иному
Велел на стенке зарубить:
Чтоб там речей не тратить по-пустому,
Где нужно власть употребить.
<1812>
ЛЕБЕДЬ, ЩУКА И РАК
Когда в товарищах согласья нет,
На лад их дело не пойдет,
И выйдет из него не дело, только мука.
Однажды Лебедь, Рак да Щука
Везти с поклажей воз взялись,
И вместе трое все в него впряглись;
Из кожи лезут вон, а возу все нет ходу!
Поклажа бы для них казалась и легка:
Да Лебедь рвется в облака,
Рак пятится назад, а Щука тянет в воду.
Кто виноват из них, кто прав, - судить не нам;
Да только воз и ныне там.
<1814>
1 Из Ф. Лафонтена, который заимствовал этот сюжет у Эзопа и Федра.

Напечатать

Жизнь 00:04 / 19 Апреля 2024 15809

Итак, она звалась «копейкой»…

В этот день в 1970 году с конвейера сошел первый ВАЗ-2101

Артем Скворцов

Труд

19 апреля 1970 года со сборочного конвейера Волжского автозавода сошел первый автомобиль ВАЗ-2101, прозванный в нашей стране «копейкой». Советскому человеку эта машина, прототипом которой являлся итальянский «Фиат-124»,...