КАКИЕ САНИ, ТАКИЕ МЫ САМИ

Главная Жизнь 01:01 20 Апреля 2000 156

Испокон веков среднерусская глубинка славилась и гордилась мастерами. В одной деревне плели сказочные лапти и корзины, в другой - валяли валенки на загляденье, в третьей - "вязали" топорами деревянные кружева на избах, выстроенных без единого гвоздя. А во

Варфоломеев Пятерим

Напечатать

КРУГ ОТ СЕРДЦА
В Воронежской области есть селения, судьбу которых на протяжении веков определял гончарный круг. Не ошибусь, если скажу: самые знаменитые гончары жили в деревне Карачун Рамонского района. По словам старожилов, тут еще сравнительно недавно, до начала Великой Отечественной войны, почти в каждой избе имелся гончарный станок.
К тому моменту, когда я впервые оказался в Карачуне, там оставался один-единственный мастер. Но какой! "Василий Иванович Лямзин, - сказали мне в районном отделе культуры, - гончар, каких по России еще поискать. Его поделки экспонировались в музее Строгановской церкви города Горького, ныне Нижнего Новгорода. Его детская игрушечная посуда, свистульки, куклы, репродуцированные в различных солидных изданиях, нашли своих поклонников в Москве, на Урале, в Молдавии и во многих других уголках бывшего Советского Союза.
Я застал мастера за гончарным кругом. Здороваясь, он подал тыльную сторону ладони, предварительно вытерев ее о кожаный фартук. На полках стояла та самая "посуда от Лямзина", в которой молоко пахнет свежестью утреннего луга, серебряного от росы. Ложка же меда из глиняной макитры, как я убедился, воскрешает в памяти лето с его цветами и колосьями.
Оглянувшись вокруг, я пришел к твердому выводу: за многие годы трудов праведных мастер не разбогател. Домик, как у всех в Карачуне, подворье - тоже. Естественно, спросил, доволен ли тем, как сложилась жизнь? Ответил с улыбкой: "Мне грех жаловаться". - "А в материальном смысле?" - "И в материальном. Живу по потребности". Перевел разговор на тему: какой гончарный круг лучше - обыкновенный или электрический? "От меня самого, как и от всякого другого гончара, тоже ток идет, - рассуждал он. - Из самого сердца. А если ток из розетки? Ничего же путного не получится".
Рискуя показаться бестактным и навязчивым, я все-таки поинтересовался: как это, мол, понимать - "живу по потребности"? "Очень просто, - ответил Лямзин, - Это чтоб глинки было вдоволь. А этого добра у нас, в Карачуне, хватает. Чем не жизнь по потребности?" Поведал Василий Иванович и о своих экспериментах с огнеупорной глиной. О книге, в которой он смог бы рассказать о тонкостях своего мастерства. Книга, наверное, получилась бы замечательной, особенно если ее украсить репродукциями с керамики, вышедшей из-под рук замечательного мастера-гончара. Но человек предполагает, а Бог располагает...
Не так давно на автобусной остановке в Рамони я случайно услышал разговор деревенской женщины с таксистом-частником. Она просила отвезти "в еропорт".
- Что у тебя там, в узле-то? Либо корчажки? И куда ж ты их столько везешь?
- В Москву, зятю в подарок. В нашей посуде всякая еда и питье - лучше. Эх, Царствие небесное Василию Ивановичу Лямзину: он всех нас напоследок снабдил домашней утварью. Когда помер, то вся округа его провожала.
Да, горевала округа о потере мастера. Однако, что очень важно, не ушли вместе с ним под могильный холмик секреты древнего ремесла, потому как он никогда и не держал их при себе - на карачунских "дрожжах" взошла целая Рамонская фабрика художественной керамики. В Рамони в учебном центре успешно действует "факультатив", где ребята учатся работать с гончарной глиной по советам большого мастера.
ПЛОТНИК ПЕТРА ВЕЛИКОГО
Степан Семенович Скляев живет на хуторе Лопатки. А корнями он из деревни Скляево, что под Воронежем. По мнению Семеныча, проработавшего до самой пенсии на ферме, "коль ты из Скляево, то при любой должности в душе остаешься плотником".
Эта деревня начиналась как селение корабельных плотников. И названо оно в честь "плотника Петра Великого" - Феодосия Скляева, строившего на Воронеж-реке первые корабли для русского военного флота. Многие скляевцы убеждены: Феодосий - их земляк. Хотя историографы свидетельствуют, что родился он в селе Преображенском, в семье царского конюха. С юных лет стал солдатом Преображенского потешного полка. Хваткий и умный паренек, проявивший большую склонность к плотницкому ремеслу, был замечен Петром и взят им "в бригаду", поднимавшую на стапелях царскую галеру "Принципиум".
Вся дальнейшая судьба Феодосия связана с царем-реформатором. Вместе с государем Феодосий ездил в Голландию, затем в Англию, где постигал тайны кораблестроения. Лишь ему - и никому больше! - Петр поручает возведение линейного корабля "Божие Предвидение".
Скляев не только руководил корабелами, но и сам не выпускал из рук топора, которым владел виртуозно. Построенные корабли принимал царь, всякий раз отмечая Феодосия как "лучшего в сем мастерстве". А за 16-пушечную шняву "Лизетта" Петр возвел плотника в дворянское достоинство и в чин морского поручика. Царь любил и ценил талантливых работников, одаривая их чинами, званиями, поместьями. По всей видимости, в ту пору и была Феодосию Скляеву жалована подворонежская деревушка, откуда он набирал плотников для верфей в Рамони и в Ступино. Так появилось сельцо Скляево - по фамилии нового помещика.
"Может, я и сродственник ему, - не слишком уверенно размышляет вслух Семеныч, - говорят, была у Феодосия в деревне сударушка. А может, и не одна. И ежели детки рождались, то их звали Скляевыми. А чьими же, кроме?"
Плотничает Семеныч не в самой избе, где супруга его Анастасия поддерживает идеальный порядок, а в "цеху", в маленькой хатенке на краю сада. Лично для себя уже ничего не делает: все давно смастерил - от мебели до кухонных досок в форме дубовых, кленовых и березовых листьев в их осенней раскраске. Таким "художественным приемом" Семеныч убивает двух зайцев: с гладкой стороны доска имеет утилитарное предназначение, а с другой - ее можно повесить на стену как предмет украшения.
В хатке пахнет деревом и сухими травами, подвешенными к потолку. Ни с того, ни с сего хозяин вдруг рассказывает об эпизоде, оставившем "след в памяти сердца". В самом начале прошлой осени возле скляевской калитки остановилась шикарная машина. Вышедшая из нее дама спросила у Семеныча: не продаст ли он ей дубовую кадушку для солки грибов. Он "заломил" с нее двести рублей. И она отдала, не торгуясь. "А если б поторговалась, я и за сто продал б с превеликим удовольствием..."
"Прибытка" же от местных покупателей - почти никакого. Старушки-пенсионерки только и умеют, что заказы заказывать. А расплатиться обычно обещают позже. "Знаю я вас, - ворчит на своих клиенток плотник, - на том свете со мной угольками рассчитаетесь".
Творческий диапазон Семеныча достаточно широк: он и прялки мастерит, и ступы, и деревянные маслобойки, и ложки, и "мялки для конопли". Предупреждая мой недоуменный вопрос насчет конопли, говорит: "Это сейчас, когда народ в дурь попер, она стала дурман-зельем. А раньше мы из нее масло били - духмянное. Им и кашу заправляли, и лечились. Про наркоманию никто тогда и слыхом не слыхивал. Да и сейчас Бог пока от этой напасти нас милует".
Незаметно пролетели часы, проведенные с потомком скляевских корабелов. Хочешь не хочешь, а надо уезжать восвояси. Семеныч откуда-то достает "триптих" из кухонных досок, скрепленных зубчатой деревяшечкой, на которой нарисован закат солнца на каком-то очень синем море. "Сам рисовал, - немного смущенно сообщил он, - я иногда этим делом грешу". В благодарность за подарок обещаю всех своих городских знакомых, у кого обозначится ностальгия по изделиям из дерева, направлять к нему:
- Будь ласка, - кивает хозяин, - а то иной раз со скуки думаешь: либо запить? Скорее бы уж лето...
- А что летом?
- Работа ждет серьезная. Фермер из Скупой Потудани заказ на трое саней сделал. Лицом в грязь ударить мне никак нельзя: какие сани, такие мы сами. Слыхал такую пословицу?

Напечатать

Жизнь 00:15 / 07 Ноября 2025 22336

«С чувством гордости вышли 7 ноября советские люди на улицы Кенигсберга»

80 лет назад на нынешней площади Победы состоялся первый советский парад

Владислав Ржевский, Калининград

Труд

По площади чеканят шаг летчики, участвовавшие в Восточно-Прусской операции. Фото из открытых источников

«Поверженная прусская столица — Кенигсберг — 7 ноября 1945 года впервые за всю свою семивековую историю увидела великий Октябрьский праздник советского народа» — так 80 лет назад написала...