ТАКАЯ ДЮЖИНА ВСЕ СДЮЖИТ

Главная Жизнь 01:01 21 Апреля 2005 201

Когда почтальон в первый раз принес ей пенсию "по случаю потери кормильца", она никак не могла отыскать графу, где расписаться, - слезы застилали глаза. Издевательски крохотным оказалось вспомоществование для ее одиннадцати оставшихся без отца душ.

Петропавловский Владимир

Напечатать

До той автокатастрофы было у Нины Васильевны двенадцать ребят. Двенадцатым был старший Юрик, помогавший отцу добывать хлеб насущный. Добывали они его шоферской поставкой автозапчастей на рынок, не вылезали из командировок, и ныло сердце у Нины Васильевны, особенно по ночам, ожидаючи сыночка с Владимиром Павловичем. И вот однажды они не вернулись.
После их похорон советовали подруги по цеху (она трудилась на воронежском заводе "Электросигнал") отдать младшеньких на воспитание государству. Мыслимо ли, мол, одной управиться с такой оравой - всех прокормить, одеть, обуть. Мыслимо ли самой удержаться на плаву с оставшимся на руках хиленьким десятимесячным оруном Вовкой, которому необходимо усиленное питание, внимание докторов? Мысленно соглашалась Нина с товарками, что не выдержат ее худенькие плечи такой жизненной ноши. Но сердце никак не хотело соглашаться - тепло материнской любви должно быть основой воспитания. А государство лишь помощник тут.
Это неписаное правило усвоила Нина Васильевна от своей матушки Марии Митрофановны. Четверо их было, ребятишек. Вместо трудодней колхоз записывал "палочки", которые заменяли хлебушек. Выручала корова-ведерница, выручали собранные тайком колоски на колхозном поле. Обувка на всю детвору была одна - пара подшитых валенок да стоптанные кирзачи. В этом и бегали по очереди в школу. Все воспитание детворы Мария Митрофановна сводила к доброму примеру - сама трудилась в поте лица, старалась обогреть каждого строгой лаской. Перед иконой Божией Матери, когда все уснут, просила сил и терпения.
С потерей сына и мужа Нина Васильевна тоже стала просить небесной подкрепы - по ночам. Ей пришлось оставить свой завод - времени и сил он забирал много, а платил скупо, зарплата месяцами задерживалась. Одиннадцати осиротевшим душам требовалось, чтобы денно и нощно рядом была мама, которая и спросит, и поймет, и посоветует. И, конечно, надо было им всем учиться выживать на ту мизерную пенсию "по случаю потери кормильца". Никак не могла заставить себя Нина Васильевна пойти по кабинетам начальников. Но соседи по подъезду все-таки уговорили - ради них, детушек, нисколько не грех и в ножки поклониться. Недоумение, изумление видела она на лицах чинов, когда они узнавали, какую принимают мать. Однажды попался и такой, который так и ляпнул: "Нарожала - а вот теперь мучаешься и нас мучаешь. Все наперед надо было просчитывать!" Внутренне собравшись, ответила ему Нина Васильевна, что и ему, человеку государственному, тоже не мешало бы все просчитать. Если государство не уважает детство, то оно тоже очень даже рискует остаться без будущего.
Пенсию по случаю потери кормильца в три тысячи с лишним рублей семье из 12 душ государство не прибавило. И Нине Васильевне пришлось радоваться удаче, когда чиновники давали добро на ту или иную вещевую помощь. С Олей, Ирой, Надей, Ниной, Машей, Валей, Светой, Аннушкой было проще - они аккуратные, сами себя обшивали. И обувка у них тоже дольше держалась. А вот у непосед Виталия с Павлушей все прямо горело на глазах. Месяца не пройдет, как надо приобретать новые штанишки, бежать к сапожнику набивать подметки.
Взрослел самый младшенький - Вовка. Его девчонки одевали как куколку. И в детском саду на первых порах никто не догадывался, каких трудов это стоило юным швеям.
Ходила Нина Васильевна по кабинетам, выбивая денежные детские пособия. Сумма определена законом смехотворная - 70 рублей в месяц на каждого. Но даже и эти деньги выплачивали не всегда - казна пустовала. Чиновники, чтобы как-то помочь многодетной матери, выписывали самым младшим бесплатные путевки на летние базы отдыха. Непривычно тихо делалось тогда в четырехкомнатной квартире, которая напоминала переполненное общежитие. Записывалась Нина Васильевна на прием к городскому, областному начальству, чтобы хоть маленько расширить жилплощадь. Не отказывали, но и не обещали. Жилищный кризис!
Хотелось затыкать уши при этом слове - "кризис". Он может быть в политике, экономике, в чем угодно, но не в отношении к нашему завтра - детям. И что им, детишкам, до этого кризиса - им была нужна каша, и желательно с молоком, с маслом. Овсянку приспособилась Нина Васильевна готовить. Дешево и сытно. Выручала ведерная кастрюля борща на весь день. А чтобы дух мясной шел, вываривалась пара хороших костей. Оля, Ира, Валя даже пирожки научились выпекать с капустой. А когда к пирожкам присоединялся компот из лесных яблок-дичков, то получался у Поповых такой пир, что даже на верхнем этаже у соседей было слышно. За пианино садилась Анечка. Сама себе аккомпанировала, пела. В музыкальной школе педагоги высоко ценили ее дар, говорили, что девочке и дальше следовало бы учиться.
Пианино Поповым подарила соседка с верхнего этажа Татьяна Павловна. Нина Васильевна уж и не знала, как ее отблагодарить за такой царский подарок. Но Татьяна Павловна сказала, что люди существуют друг для друга, а если речь идет о детях, то эти узы должны быть еще крепче.
Эту простую житейскую политику поддерживал весь их дом, хотя и не говорил о ней вслух. Помогали Поповым всем миром: одеждой, обувкой, другими вещами. Кто-то из соседей одарил библиотекой - пришли к Поповым Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Толстой, Чехов, Бунин, Шолохов. Стали вечерами по очереди устраивать чтения, и как-то сник, ушел на задворки старенький, но довольно горластый телевизор с его гульбой, пальбой и кровью.
Телевидение однажды заехало и к Поповым. Дали "сюжет" про одинокую маму, геройски воспитывающую одиннадцать детей. "Что ж тут геройского? - засмущалась Нина Васильевна. - Раньше, когда мал мала были меньше, куда труднее мне было..."
За восемь лет после той автокатастрофы старшие ребята стали самостоятельными людьми. Ира выучилась на парикмахера, вышла замуж. Теперь живет отдельно. Виталик по отцовской линии пошел - баранку крутит. Женился, растет у них с Мариночкой дочка Женечка. Тут они, в их четырехкомнатной, и обитают теперь. Ольга, Павлик и Валя тоже работают. Не ахти какую зарплату, но приносят. А Света, Надя, Нина, Маша пока в школу ходят. Самый младшенький, Вовка, уж во втором классе. Часто радует маму пятерками и четверками в своем дневнике.
Мало стало семье той ведерной кастрюли. Вторую приходится умещать на плите. Пенсия по случаю потери кормильца теперь у Поповых выросла до 6400 рублей. Однако половину приходится отдавать за квартиру и прочие коммунальные услуги. Как ни "прижимает" Нина Васильевна семейный бюджет, но из последней недели месяца уж нечего выкраивать - пустеет кошелек. Выручают Поповых соседи - дают взаймы до пенсии.
Когда отмечала Россия День матери, вспомнила власть и про Нину Васильевну. Принял ее сам воронежский губернатор Владимир Кулаков, вручил диплом, удостоверяющий, что она возведена на пьедестал почета "Матери земли Воронежской". И вручили Нине Васильевне ордер на новую бесплатную четырехкомнатную квартиру. Правда, пока не решено окончательно, кому оставаться на прежнем месте, а кому переезжать. Сжились они - в горе, нужде, радости в своей квартирке, похожей на переполненное общежитие.
Засветила Нина Васильевна благодарственную свечу перед иконой своей покровительницы - Божией Матери в красном углу. Просит душа обнять весь мир. Без детей, несомненно, этой любовной полноты не было бы...

Напечатать

Жизнь 00:15 / 07 Ноября 2025 15746

«С чувством гордости вышли 7 ноября советские люди на улицы Кенигсберга»

80 лет назад на нынешней площади Победы состоялся первый советский парад

Владислав Ржевский, Калининград

Труд

По площади чеканят шаг летчики, участвовавшие в Восточно-Прусской операции. Фото из открытых источников

«Поверженная прусская столица — Кенигсберг — 7 ноября 1945 года впервые за всю свою семивековую историю увидела великий Октябрьский праздник советского народа» — так 80 лет назад написала...