Меня поразило наглое пренебрежение фактами. Фильм начинается летом 1946-го: здоровые и жизнерадостные Сталин и Берия озабочены одним — любовницей маршала Жукова. Для кого-то это вопрос морали: можно ли лезть в частную жизнь великого полководца. А для меня неправда. Почему? «Труд» 9 октября 1945 года опубликовал сообщение, взволновавшее жителей не только нашей страны, но и всего мира: Сталин отбыл отдыхать. Такого не было 15 лет. Все знали, что люди уходят в отпуск, отдыхают, но чтоб сообщили об отпуске Сталина, чья жизнь была закрыта предельно?!
Трумэн, президент США, срочно отправляет в Москву Гарримана с каким-то пустым письмом для Сталина, посмотреть, жив ли он. Спустя 20 дней — новое сообщение: Сталин принял Гарримана и имел беседу. И никто вслух не подсчитал, почему из Москвы в Сочи Гарриман добирался три недели. Сталин был в отпуске до середины декабря. У него первый инсульт, он тяжело болен, ему только и думать, есть любовница у Жукова или нет. Не до того и Берии: в декабре 1945 года ему поручили руководство атомным проектом, даже освободили от поста наркома внутренних дел. Два человека, которым было до чего угодно, только не до личных дел Жукова. И тем не менее…
Теперь история с фотографией. Ну не было такого случая, чтобы сфотографировали полководцев Победы без Сталина, а потом монтировали. Да если бы фотограф увидел, что Сталина нет в центре группы военачальников, он бы год ждал, но не сделал бы этого снимка! Ни-ког-да! И уж тем более не дал такую фотографию ни в одну редакцию, а тем паче в ТАСС, для рассылки по всей стране. И дальше несколько серий сводятся к одному: делать аборт любовнице Жукова или не делать.
Прямо по биографии и пойдем
— Что же было на самом деле? И почему о Жукове до сих пор так много говорят?
— Давайте пройдем по его биографии 1941–1945 годов. С января по июнь 41-го Жуков — начальник Генштаба РКК. Генштаб серьезно ошибается — решает, что вермахт не пойдет проторенной Наполеоном дорогой: Брест, Минск, Смоленск с выходом на Прибалтику. А пойдет на Украину: к этому времени созревает хлеб, далее Донецко-Криворожский бассейн — железная руда, уголь, выход на Северный Кавказ к нефти. Поэтому Белорусскому особому военному округу уделили меньше внимания. И произошло то, о чем у нас не любят вспоминать: в Литве и на Западной Украине идут оборонительные бои, мы отступаем. И вот знаменитое сражение под Смоленском, о котором мы должны каждый день трубить с утра до вечера. Два месяца назад американцы с гордостью отметили 50-летие нападения японцев на США и уничтожение американского флота в Перл-Харборе — грандиозный праздник с рассказом о том, что они потом сделали с японцами. Вот и мы обязаны пропагандировать все наши сражения 1941–1942 годов до Сталинграда — заткнуть рот клеветникам, которые говорят, что мы только безоглядно бежали. Потому что у нас одно только Смоленское сражение шло два месяца, и на два месяца задержало поход немцев на Москву, вынудило их прийти сюда, когда началась суровая зима. В этот момент на страницах газет впервые возникает фамилия Жукова: назначен командовать резервным фронтом, принял участие в Смоленском сражении — в успешной операции под Ельней. Хотя потом Ельню оставили.
— Затем — Ленинград?
— Начало истории, которая привела к жуковским неприятностям после войны. Немцы очень скоро стали окружать Ленинград, Жданов шлет в Москву телеграмму: вот-вот немцы нас блокируют, будет голод, болезни, смерть. Надо эвакуировать из города мирных жителей и большинство предприятий, которые можно вывезти. Если что — оставить город, взорвать предприятия. В Ленинград срочно посылают Молотова, адмирала Кузнецова, Маленкова. Жданов настаивает на своем. А его первый заместитель Алексей Кузнецов, будущий секретарь ЦК, член Политбюро, заявляет: Жданов — паникер, никаких проблем на Ленинградском фронте нет. «Вы нам только пришлите Жукова вместо Ворошилова — и через две недели забудете о положении с Ленинградом». Комиссия решает начать эвакуацию, командующим летит Жуков. Сидит там месяц, а положение на фронте все хуже: кольцо замкнулось. Не сумев ничего сделать, он уезжает.
— Были объективные причины?
— Все думают, с нашей стороны командовали старики Хоттабычи — дернул волосок, дунул, и все в порядке. У немцев был двухлетний опыт войны, самая сильная, оснащенная, лучшая армия мира. За них вся Европа. И резервов для прорыва блокады не было ни у Жукова, ни у Ставки Верховного главнокомандования. Обвинять Жукова в неудаче бессмысленно. Но если быть честными, то да, тогда у него не получилось.
— А если бы с самого начала там был не Ворошилов, а Жуков?
— Было бы то же самое. У нас забывают: немецкая военная промышленность существовала с конца XIX века, у нас ее стали создавать на пустом месте в 1930-е, после первой пятилетки, когда подняли металлургические комбинаты в Магнитогорске, Кузнецке, Запорожье. Мы могли быть готовы к войне только к концу 42-го — это расчеты инженеров. Простой пример: к концу 42-го верфи Молотовска, теперь Северодвинска, должны были спустить на воду авианосец, два линкора и два десятка крейсеров. Если бы все это вошло в строй Северного флота, был бы сюжет для Пикуля в «Реквиуме каравану PQ-17»? Громили бы немцы наши корабли? Да черта с два, они бы носа туда не сунули. И так же с выпуском танков и самолетов.
Сталин только и мог рассчитывать, что Западный фронт, как в Первую мировую, продержится года полтора. Ведь действительно тогда он держался с 1914 по 1918 год. Но так не произошло. Иногда у нас еще припутывают огромное количество военнопленных. Но почему бы не сказать, откуда оно взялось? В сентябре 39-го, когда польское руководство бежало в Румынию, бросив свою страну, мы вошли в Западную Белоруссию и на Западную Украину, до линии Керзона — это восточная граница Польши, как ее установил в 1919 году Верховный совет Антанты. И вот там, в Западной Белоруссии, на Западной Украине, в 41-м и 42-м была проведена мобилизация. Мобилизовали мы людей, которые еще вчера считали себя гражданами Польши, которым было наплевать, кто с кем воюет, лишь бы выжить. Они-то и сдавались тут же в плен! Более миллиона человек. Цифра большая.
— Жуков прилетает из Ленинграда в Москву...
— Уже ясно: японцы на нас не нападут, можно подготовиться к московской битве. И в ходе этой битвы командующим Западным фронтом был Жуков, вот тогда взошла его звезда. Он член Ставки Верховного главнокомандования, командующий Западным фронтом. Но и тогда вряд ли он мог бы многое сделать, не будь рядом Рокоссовского, Василевского, Соколовского, Малиновского, Мерецкова, Конева, Ватутина, Толбухина — множества великолепных наших полководцев. Они достойны таких же почестей, что и Жуков, а о них вспоминают в дни великих праздников.
… Одна победа, одна на всех
— А вы-то как думаете, почему говорят только о Жукове? Казалось бы, должны наращиваться витки переосмысления.
— До 1956-го года символом Победы был Сталин, хотя никто не утверждал, что он один воевал, один всех победил и лучше всех разбирался. Нет, это просто бренд, как модно сейчас говорить. После — Жуков. Но надо помнить, что через неделю после начала войны по инициативе Молотова был создан Государственный комитет обороны — высший орган власти, над всеми партийными и государственными структурами. В нем — Молотов, Маленков, Берия, Микоян и Сталин. Эти пять человек разделили полномочия: Сталин отвечал за положение на фронтах, Микоян — за продовольствие и обмундирование армии, Берия, Молотов и Маленков каждые полгода меняли курацию нескольких министерств — сегодня Берия курирует выпуск танков, через полгода — самолетов, потом — чего-то еще, для того чтобы свежим глазом глядеть на работу этих наркоматов. Эти же трое отвечали за призыв, мобилизацию и доставку на фронт вооружений для армии. И даже тут уже нужно разделить лавры победителей на пятерых, а затем уже на армейское командование, потому что без солдат, оружия и боеприпасов никто, даже Наполеон, ни одно сражение не выиграл. Нужно помнить и о тех 14-летних мальчишках, которые стояли у станков, встав на ящики — не доставали, и о железнодорожниках, обо всей стране. Тогда воевала вся страна. Сегодня этого уже быть не может.
— Почему нет?
— Мы победили только потому, что были Союзом Советских Социалистических Республик. Это был фундамент, который никто не отрицает. Потому что все воевали за свою страну — свою землю, свои поля, свои заводы, свои недра. А сегодня за что нам воевать? За чей-то никель, за чьи-то нефтяные промыслы?
Небольшие вольности
— Говорят, Жуков собирался узурпировать власть.
— Бред. Кончилась война. Жуков — командующий оккупационными войсками в Германии — допускает несколько вольностей. Летом 45-го он награждает певицу Лидию Русланову орденом Отечественной войны, на что не имел права — орденами можно награждать только по решению Президиума Верховного Совета СССР. То, что он еще 27 артистов ее ансамбля наградил медалями, не страшно. Но виноват и Телегин, член военного совета, комиссар при нем. Он-то должен был объяснить: ты соображаешь? Запроси Москву — тебе разрешат, пришлют награду, и ты ее повесишь на ее пухлую грудь. И зачем было устраивать перед Руслановой парад? Это ему аукнется.
— Ну и трофеи?
— После войны тащили все. Красноармеец, рядовой возвращался — у него сидор за плечами: то, что можно туда засунуть, он и засовывал. Офицеры везли чемоданами, генералы — вагонами, многие — самолетами. В архиве я держал в руках документы Оргбюро и Секретариата ЦК 46-го года: каждый месяц — дело какого-нибудь генерала, который понатащил сверх меры. Я их не оправдываю, но могу понять. Люди воевали, видели нашу разоренную страну и вот пришли в аккуратненькую неразрушенную Европу...
— Ой...
— Да, нехорошо, но винить их в этом нельзя. Другое дело, когда иные, пользуясь войной, собирали антиквариат за муку или сахар. Вот это мародерство! Мне рассказывала поэтесса Маргарита Алигер, она ездила с делегацией московских писателей в Ленинград, как только сняли блокаду: «Туда мы ехали в одном вагоне, назад — распределившись по всему составу, потому что каждый вез чуть ли не вагон барахла!»
Не думаю, что лично Жуков шуровал по магазинам и тащил тюки тканей. Скорее порученцы его и ординарцы, чтобы столько же взять себе, а им прикрыться. Но! Понаделал Жуков эти дела просто по глупости. Был он хороший вояка — кавалерист, жесткий, но в армии отношение к нему не было восторженным. Его там звали унтером, он как был в царской армии унтером, так для многих им и остался. Почему? Нормальный ход службы в мирное время в каждой должности — командир эскадрона, командир полка — четыре-пять лет. Жуков за девять лет прошел от лейтенанта до генерал-полковника! Это слишком быстро.
Мелкие недруги и крупный враг
— Его кто-то двигал?
— Его дважды, в 1925-м и 1930-м, отправляли на курсы. Мне скоро 75, я пожил и знаю, как функционирует любое учреждение: на учебу отправляют тех, от кого хотят избавиться-то ли он слишком хороший, то ли слишком плохой. Его все время отправляли, вот он и рос, «в ответ на заботу».
— Вернемся в 1945-й.
— У Жукова рыльце оказалось слегка в пушку — не как у командующего, а как у человека и коммуниста. Его переводят из Берлина в Москву командовать сухопутными силами страны. Очень крупная должность. И тут-то начинается то, о чем никто не вспоминает. В 1946-м Кузнецова переводят в Москву, делают секретарем ЦК и заведующим управлением кадров. Отныне все кадровые дела зависят от него. Берия занят атомной бомбой. А у Кузнецова время было. Именно Кузнецов организовал дело Зощенко и Ахматовой — есть документы. Он заставил Ленинградское управление МГБ подготовить справку об антисоветской деятельности ряда поэтов и писателей Ленинграда. Но, как истинный интриган, сам туда не поехал — предложил Жданову, которого терпеть не мог. И то же самое он сделал с Жуковым. Причем очень хитро, ведь никто, кроме Кузнецова, не мог держать в руках документы по каждому человеку. Вы заметьте, что все эти «жуковские дела» всплывают с опозданием в два-три года — когда где-то накапливается компромат.
— Но понижают Жукова в общем-то не очень. Одесский военный округ — это Молдавия, Одесская область, Николаевская, Кировоградская, Запорожская, Днепропетровская и еще Крым…
— Из-за фильма «Ликвидация» не все уже понимают, что происходило в Одессе в 1945–1946 годах. Порт разрушен, но туда еще прибывают последние американские суда с грузом помощи. Грузчики в порту — военнопленные румыны — тащат что плохо лежит, но местная милиция с этим справляется. Жуков же приехал в Одессу как в пункт командования округом. Черчилль уже произнес свою Фултонскую речь, начинается холодная война. В Греции партизаны и коммунисты теперь воюют с королевской армией. Возникает новый возможный очаг большой войны. А Одесский военный округ — территория, откуда удобнее всего нанести удар по Балканам. Так что свой новый пост Жуков получает не просто так, а на случай вой-ны против Греции и Турции. И говорить, что в этот момент он посвятил себя борьбе с какой-то одесской шпаной, — большое преувеличение.
А Кузнецов тем временем продолжает интриговать. В 47-м он уже курирует МГБ, МВД, Верховный суд, Генеральную прокуратуру СССР — все судебно-карательные органы. Поэтому все из высших эшелонов, кого арестовывали и судили по сложным мотивам с 1947-го по 1949-й, были репрессированы с санкции Кузнецова. Про это все молчат, сегодня он лишь несчастная жертва сталинского террора.
— Есть какие-то документы в связи с Жуковым, которые вам не дали посмотреть?
— Мне — нет. Я даже видел стенограмму октябрьского пленума ЦК 1957 года, где его снимали. Меня привело в восторг, как на него обрушивается Хрущев, обвиняя за приказ разрабатывать операцию по ведению вой-ны в Западной Европе. И кричит на весь зал: «Кто вам давал такое право?» То ли Конев, то ли Рокоссовский поднимается: «Никита Сергеевич, это же ваше распоряжение». И Хрущев замолкает, как раздавленный пузырь.
— А почему этот документ засекречен?
— Засекречено все начиная с октября 1952 года. Страны нет, нет партии, нет высших ее органов — ЦК и Политбюро, а документы засекречены. Несколько лет я пытался выяснить, кто в июне 1953 года приказал ввести в Москву танки. Я тогда стоял на Смоленской площади и считал: 61, 62: Они шли к Маяковке от Бородинского моста.
Тут мы подошли к одной легенде, связанной с Жуковым: как он будто бы ворвался в зал заседаний, арестовывая Берию. На самом деле заседание Совета министров и Президиума ЦК шло с 10 утра до 10 вечера и до самого конца никто туда не врывался. Арестовали Берию в самом конце. И из-за того, что заседание затянулось и никто не мог понять, удастся сместить Берию или нет, и ввели танки. Жуков мог быть причастен к этому, как первый замминистра обороны он мог отдать такой приказ. И, скорее всего, так и сделал, что потом в легендах претворилось в то, что он лично врывается в огромный зал...
Гигантская пешка в чужой игре
Завершая о Жукове, хотел бы сказать: он горел несколько раз по одной простой причине — как служака не был искушен в политике и всякий раз был пешкой в чужой игре — игре Алексея Кузнецова против стариков Молотова, Берии и Маленкова, затем Хрущева, который боролся за власть. Но единственным его серьезным поражением было, когда его из Одессы отправили в Уральский округ. Это действительно глухомань, как раз там служивые и маялись от безделья, как в фильме Тодоровского «Анкор, еще анкор!» Но Жуков начал восстанавливать свое реноме не в 53-м, как все говорят, а летом 52-го, когда неожиданно поехал с Молотовым в Польшу, на годовщину Победы. Мало того, спустя несколько дней «Правда» публикует полный текст речи Жукова! Вот это и была ре-а-би-ли-тация. А почему она произошла? К этому времени была достигнута некоторая стабильность в борьбе за власть. Боролись Маленков и Берия. Хрущев, кстати, был на стороне Берии. Считается, что наоборот, но ничего подобного — именно они двое дружили. И так сложилось, что именно с лета 52-го все благоприятно повернулось именно для Маленкова, в марте 53-го он становится главой правительства, а в нашей стране со времен Ленина глава правительства значил более чем что-либо, это действительно был глава страны.
— Жуков дружил с коллегами?
— С Василевским даже в свояках был, его дочь была замужем за сыном Василевского. Но друзей в таких должностях не бывает. Человек он был жесткий, самолюбивый. С такими не дружат