Проблемы, связанные с поездкой в братскую Украину, у россиянина начинаются еще в поезде. В часе пути от Москвы за постельное белье с меня потребовали три гривны (одна гривна - это приблизительно пять рублей), и я наивно спросила, сколько это будет в рублях. "Ваши деньги не берем, - отрезала проводница, - и не просите!" Закончился торг тем, что я уломала-таки проводницу дать мне белье за рубли, но в два раза дороже...
Моя попутчица, кроме московской водки и конфет, везла чемодан со свечками. "Какие у вас в Москве свечки дешевые! - ахала она всю дорогу. - У нас самая маленькая тянет на ваш "червонец". Зачем ей столько, подумала я, а спросить постеснялась. В Харькове она сошла. А как только стемнело, я увидела за окном странное зрелище, напоминающее всеобщий крестный ход. Люди шествовали со свечами и фонариками, освещая себе путь в полном мраке улиц. Таким вот образом во тьму погружаются Джанкой, Мелитополь, Симферополь, Севастополь. "У вас что, авария какая-то?" "Какая авария? - успокаивали меня. - У нас всегда так..."
В довершение всего выяснилось, что в Крыму толком нет ни воды, ни газа, ни тепла. Меня поселили в оледеневшую симферопольскую гостиницу, где воду обещали включить только утром на полтора часа. Холодную.
Из гостиницы я вскоре сбежала в частную комнату. За небольшую дополнительную плату мне обещали и свет, и воду, и тепло. Правда, все это было как бы нелегально, поэтому окна, как во время войны, были плотно занавешены одеялами: не дай-то Бог луч электрического света пробьется на улицу. Штраф для хозяев за подобные "проступки" составляет около тысячи гривен...
Свет в комнате без конца "вырубался", не выдерживая напряжения: ведь от мини-электростанции работал и титан в ванной, и калорифер. Поэтому под рукой я все время держала свечу. Здесь они и вправду оказались на порядок дороже московских. И к тому же дефицит. В церкви, где я пыталась купить сразу десяток, на меня посмотрели с осуждением: на руки дают не больше двух. Год назад на набережной Ялты в семь часов вечера меня пытались арестовать местные стражи порядка за то, что я не носила у сердца паспорт и даже не зарегистрировалась как приезжая иностранка. Они жаждали увести меня в отделение милиции и задержать до выяснения личности. Или, еще лучше, оштрафовать на 175 гривен - это почти тысяча наших рублей. Теперь стало еще "веселее": граждане, прибывшие из России, должны не в течение трех дней, как раньше, а тотчас бежать в ближайшее отделение милиции и выкладывать за регистрацию значительно большую сумму - 40 долларов. Не сделаете этого - поймают и оштрафуют почти на 500 "зеленых". С украинскими "братьями" шутки плохи.
От столь крутых расценок стонут не только приезжие, но и местные. "Кто к нам теперь поедет? Мы же задохнемся без российских туристов!" - говорили мне почти хором в крымских гостиницах и санаториях, в ялтинском музее "Поляна сказок" и в зоопарке, в уникальном заповеднике "Мраморные пещеры", в пункте проката горных лыж на горе Ай-Петри... Впрочем, несколько любителей горнолыжного спорта все же карабкались на заснеженный склон. Не успели они прийти в себя после захватывающего дух спуска, как на моих глазах к ним уже спешили блюстители общественного порядка: "Ваши документики? Пройдемте..."
В Крыму -безработица. Люди, имеющие строительные, инженерные, учительские, медицинские специальности, вынуждены бродить по набережной в ожидании иностранных судов. Те, что постарше, просят милостыню. Одна старушка в Ялте известна тем, что буквально бросается интуристам под ноги с криком: "Хелп! Хелп!" (от английского "help" - помогите). Другие играют на всевозможных инструментах, поют, танцуют, гадают, учат детей играть в шахматы и шашки... Я познакомилась с инженером-гидротехником, который уже три года работает Бабой Ягой на "Поляне сказок". Платят мало, всего 70 гривен в месяц, но зато регулярно. Ученые в знаменитой Крымской астрофизической обсерватории жаловались мне, что влачат нищенское существование и живы только благодаря иностранным грантам. Их телескоп - один из самых точных в мире - до сих пор способен подвигать фундаментальную науку на важные открытия, но в своем отечестве, видимо, "не до того". В Крыму все так: здесь уникальная, божественная природа, великолепные дворцы, представляющие собой огромную историческую и культурную ценность, полные чудес и загадок пещеры... И все это - в запустении.
Другая беда местных жителей -то, что единственным государственным языком с недавних пор стал украинский. А его здесь мало кто знает. Теперь для того, чтобы поступить в любое учебное заведение, получить приличную работу, украинский надо знать в совершенстве. На вступительном экзамене в киевский вуз, будь ребенок хоть семи пядей во лбу, русскую речь и слушать не станут. Документы во все фирмы и организации из "центра" приходят на украинском. Я была невольной свидетельницей того, как врач-физиотерапевт, кандидат наук, доктор с 30-летним опытом и огромным авторитетом, бегал по санаторию "Украина" как мальчишка, разыскивая человека, который помог бы ему перевести инструкцию, пришедшую из Киева. "Ну ничего не понимаю!" - чуть не плакал он. Медсестры по очереди читали документ, предлагая свои варианты перевода. Но точной "отгадки" не знал никто. И это не единичный полуанекдотический случай...
В кафе, куда я заходила перекусить, меня никто не встречал. От посетителей здесь давно отвыкли. Официантку приходилось искать. Она являлась с изумленным лицом и спрашивала: "Чаю?" Услышав, что я желаю еще и еды, она приходила в смятение, не зная, что ей надлежит испытывать - радость или тревогу: а вдруг я уйду, не расплатившись?
Труднее всего, впрочем, оказывается даже не поесть, а найти сдачу со ста гривен. Таких денег здесь ни у кого нет. Однако потерять покупателя - смерти подобно. Если в Москве я, случалось, в таких ситуациях слышала лениво-равнодушное: "Разменяйте за углом", - то здесь с моей купюрой все готовы были бежать наперегонки хоть на край света. Одну продавщицу из магазина я ждала 20 минут, уже начиная подозревать неладное. Она явилась красная, растрепанная, но счастливая: "Пришлось до банка добежать!" И протянула мне сдачу...
Попутчики по обратной дороге, возвращаясь в родную Тулу, поносили весенний курорт последними словами: "Да чтоб еще раз сюда поехать! Да ни за что на свете! Все деньги, что с собой были, пришлось милиции отдать, чтоб отпустили: не успели вовремя зарегистрироваться! Теперь даже поесть не на что!" Я щедро поделилась с бедолагами своим пайком, наивно полагая, что уж мои-то проблемы позади.
Ночью в купе ворвались украинские пограничники и, светя в лицо фонарями, потребовали предъявить все документы, включая... регистрационный талон. "Ага, нету, - сладострастно заулыбались они, - собирайтесь на выход..." Каких словесных баталий стоило моим попутчицам доехать-таки до России, невозможно описать в газетной статье. Но и на этом приключении похождения не закончились: уже наши таможенники перетрясли весь багаж в поисках оружия и наркотиков. Особенно их привлекла бутылка коньяка "Ай-Петри", которую я везла как сувенир. "Что внутри? - не веря глазам своим, вопрошали бдительные сотрудники таможни. - Надо вскрыть, проверить". Дорогого коньяка было жалко. В конце концов таможенники согласились на бутылку водки "Перцовка", которую и унесли - для "экспертизы"...