На днях вышла в свет книга нашего коллеги — журналиста Юрия Соломонова «Жизнь в первом чтении». Книга автобиографична, занимательна и со вкусом издана. Да просто умная, ироничная, а местами даже смешная. Автор из тех, кто, получив серьезное техническое образование, попробовал себя в журналистике, да так и остался в ней на всю жизнь. Причем стал лауреатом крупнейших профессиональных премий как СССР, так и России. Работал Юрий Соломонов в таких грандах отечественной прессы, как «Комсомольская правда», «Советская культура», «Литературная», «Общая» и «Независимая» газеты. Герои книги «Жизнь в первом чтении» — первый президент СССР Михаил Горбачев, замечательные поэты и писатели Евгений Евтушенко, Григорий Поженян, Булат Окуджава, Камил Икрамов и другие известные люди. Все, с кем на переломе эпох сводила автора судьба. Яркие эпизоды складываются в панораму — от времен застоя до наших дней. Вот одна из таких историй.
...Это было в 1976-м, в год 200-летия США. На юбилей приезжали люди со всего мира. И, надо сказать, советские делегации тоже в стороне не оставались.
Так вот, когда вечером в студенческом кампусе мы тепло общались с американскими парнями и девушками, один товарищ из нашей группы встал и произнес:
— Все мы, советские ребята, знаем песню на слова Роберта Рождественского «Я сегодня до зари встану, по широкому пройду полю. Даже не был я знаком с парнем. Все, что было не со мной, помню...». Но не все знают, что песня эта посвящена американским солдатам, погибшим во Вьетнаме. Предлагаю помянуть доблестную морскую пехоту армии США!
Повисла могильная тишина.
Я пододвинулся ближе к Анатолию Уткину, тогда еще молодому ученому из Института Америки и Канады, сопровождавшему и просвещавшему нас в этой поездке (в дальнейшем он стал доктором наук, автором многих книг).
— Он что, назюзюкался? Что делать-то? — тихо спросил я.
— Ничего, — буднично тветил Уткин. — Молчи и все.
— Это же провокация!
— Именно, — подтвердил Толя. — Это он вас провоцирует, вдруг кто-то возьмет и выпьет за американских агрессоров.
— Он что, сумасшедший? — прошептал я.
— Ну зачем ты так. Надо же ему что-то в отчете написать. Думаешь, там, откуда он, одни умные работают?
«Провокатор» был представлен в нашей группе как строитель из Омска. Когда нас повели обедать в ресторан, находящийся на ипподроме, кому-то пришло в голову сделать ставку. «Строитель» тут же сказал, что этого лучше не делать:
— Советские люди в такие игры не играют. Разве мы не видим, как здесь ради наживы мучают лошадей? У нас кони используются в основном в сельском хозяйстве, демонстрируют всему миру преимущества колхозов над их прогнившим фермерством!
Комсорг Кузнецкого металлургического комбината Коля Шидловский над таким умозаключением захохотал в голос, а потом сказал:
— А я все равно поставлю. Вдруг что-нибудь выиграю, шубу жене куплю!
— Шубу ты и так купишь, я даже знаю где, — сказал «строитель».
— На 30 долларов?! — изумился Шидловский.
— Именно так, — подтвердил «строитеь», — и еще на жвачку останется.
— Кстати, — заметил Анатолий Уткин, — мы можем сделать ставки внутри нашей группы, сыграть между собой.
Это предложение среди людей, имевших по 30 долларов в кармане, поддержки не нашло.
— А давайте сыграем на значки! — не унимался «строитель». — Каждый же привез. Я ставлю на ту рыжую кобылку четыре значка!
Уже не помню, на какую лошадь ставил я, но выиг-рал горсть значков, посвященных юбилею Иртышского пароходства.
А шубы мы и вправду купили. В магазине советского посольства. Замечательные, красоты необыкновенной. Я выбрал норковую. За 26 долларов. И на жвачку еще осталось.
Когда моя жена надела шубу и подошла к зеркалу, она вдруг громко вскрикнула. Я принял это за восторг, но оказалось, это ее ударил электрический разряд. «Меховое» изделие трещало и искрилось.
— Оля, это одежда будущего, — изрек я. — Недалек день, когда мир будет ходить в таких вещицах. Сколько белок, соболей, норок, нутрий и хорьков останутся в живых!
Но Оля отнеслась к свалившемуся на нее счастью с обидным подозрением — и была права. При ближайшем рассмотрении под надорванной подкладкой обнаружился утеплитель — американские газеты.
Получилось, я ввез на Родину не указанную в декларации идеологически вредную печатную продукцию.
Знал бы об этом «строитель» из Омска...
