ЛЮБОВЬ ПО ПРАЗДНИКАМ И БУДНЯМ

Главная Жизнь 01:01 14 Февраля 2007 148

День влюбленных - праздник пришлый, иноземный - с каждым годом набирает у нас обороты. Особенно среди мужчин и женщин студенческого, старшего и даже среднего школьного возраста, которые в этот день отплясывают на балах и дискотеках, дарят друг другу "вале

Рычкова Ольга

Напечатать

Надпись "Антилолита" на обложке романа Вадима Месяца "Правила Марко Поло" вовсе не означает, что автор - "АнтиНабоков". Вслед за Владимиром Владимировичем он разворачивает действие в Соединенных Штатах. Как и Набоков, Месяц знает тамошнюю жизнь не понаслышке, описывая ее подробно и неторопливо. Вот остров Лонг-Айленд, где живет "простой американец" Роберт (Боб) Салливен с беременной русской женой Наташей (Елкой) и где сохранилась индейская резервация: "Говорят, полицейские не имеют права въезжать на ее территорию без разрешения вождя. В Пуспотук я обычно езжу за беспошлинными сигаретами. Индейцы имеют особое право на продажу табака, который является национальным достоянием. Они могут торговать без налога и бензином, добытым из американской земли..."
Но если у Набокова опытный герой добивается юной героини, то у Месяца все наоборот: спокойного до безразличия Боба преследует дочка его знакомых, 14-летняя негритянка Моник, которую Салливен "неполиткорректно" называет "чернавкой". "Я люблю тебя, Роберт. Я хочу, чтобы ты был первым моим мужчиной. Я готова пойти на что угодно... на любое преступление... я брошусь под поезд..." - пылкие слова Моник не расходятся с делом. Ближе к финалу сюжет набирает обороты, от спокойствия не остается и следа. Моник похищает новорожденных близнецов Боба, надеясь "шантажировать его и вернуть детей в обмен на длительный, полноценный секс". К счастью, крошки останутся невредимы, а Бобу душевное потрясение пойдет даже на пользу. Теперь он вряд ли назовет Достоевского "главным издевателем над людьми всех времен и народов", а его героев "нелепыми, жалкими, одержимыми сумасбродными идеями": "Они мечутся на сцене только для того, чтобы как-нибудь провести время и позабавить автора".
Книга для любителей "мелодрамы в набоковском стиле" (так анонсируют роман издатели), не считающих мелодраму синонимом "мыльной оперы".
О том, что любовь может быть и наваждением, и испытанием еще раз напоминает прозаик и журналист Людмила Третьякова. В книге "Память сердца" она обращается к судьбам Михаила Глинки, Федора Тютчева, декабриста Бриггена, вождя горцев Шамиля и их спутниц. Глава, посвященная Тютчеву и его женам, в том числе "незаконной супруге" Елене Денисьевой, так и называется - "Наваждение".
Знаменитое тютчевское "О, как убийственно мы любим,/ Как в буйной слепости страстей/ Мы то всего вернее губим,/ Что сердцу нашему милей!.." оплачено жизнями близких поэту людей. "Знаешь, милая моя кисанька, мысль, что ты сомневаешься во мне, заключает в себе нечто такое, что способно свести меня с ума", - писал он второй жене Эрнестине в разгар своего романа с молодой Денисьевой, уже родившей Тютчеву первого ребенка. Вскоре после рождения третьего она сгорела от болезни, и не только от нее. Елену (Лелю) мучил статус любовницы, однако Федор Иванович не мог и не хотел перевести их отношения в законное русло. Леле приходилось довольствоваться лишь полутайными встречами и редкими поездками за границу, во время которых они записывались в отелях как "мсье и мадам Тютчевы". Денисьева настояла, чтобы их незаконных детей тоже записали под этой фамилией. "Для нее это очень важно, Тютчеву - безразлично, ведь он понимал, что подобный акт не давал им никаких имущественных или любых других прав". Их дочери и младшему сыну права не понадобились: они умерли вскоре после смерти матери: "Казалось, Елена Александровна позвала их к себе, понимая, что ее дети, в сущности, никому не нужны. Она оставила Тютчеву на память только его тезку, шестилетнего Федю".
Бессмертными оказались лишь стихи: денисьевский цикл, написанный уже после кончины Лели, относится к вершинам русской лирики: "Все темней, темнее над землею -/ Улетел последний отблеск дня.../ Вот тот мир, где жили мы с тобою,/ Ангел мой, ты видишь ли меня?"
Книга для любителей сентиментальных историй из жизни великих, изложенных просто и ясно. Для девочек-школьниц, которые - есть надежда - с большим прилежанием отнесутся к урокам литературы и истории.
А вот главной героине романа шведской писательницы Катарины Масетти "Не плачь, Тарзан!" совсем не до любви. Учительница рисования Мариана в одиночку растит двоих детей и еле сводит концы с концами: "В холодильнике шаром покати, на последней консервной банке отсутствовала этикетка. У меня остался овес для каши, но не было молока. Я решила рискнуть и открыла консервы в надежде, что там персики в собственном соку, но там оказался зеленый горошек". Хотя Мариана любит своего сумасшедшего мужа Мики, который появляется внезапно и ненадолго, а потом также внезапно исчезает, и никому не известно, "жив ли он, и если да, то где его искать". Поэтому она не сразу ответит взаимностью молодому (младше ее на пять лет), финансово обеспеченному и симпатичному Яну. Казалось бы, такому "принцу" нищая "золушка" с детьми ни к чему: у него свой дом, шикарная машина, и только свистни - юные барышни выстроятся в очередь. Но у богатых свои слезы: яновы влюбленности в самых прелестных девушек длятся не более двух недель. "Иногда... я стою в прихожей и в слезах возношу пьяные жалобы собственному отражению в зеркале: черт, ну почему я не могу найти настоящую любовь?.." С Марианой иначе: Яна влечет ее жизнелюбие и полное бескорыстие - качества, которых нет у гламурных модниц и расчетливых "железных леди". Отношения складывается непросто, но...
Хэппи-энд? И да, и нет. Мариана с детьми переехала к Яну и даже "перестала ныть о том, что не хочет быть содержанкой". Ян счастлив, однако не может поручиться, что это навсегда: "Кто знает, как долго мне будет этого хотеться". Вдруг с годами, как предсказывает Мариана, он и "вправду начнет мечтать о фотомоделях с глазами тюленей"?
Книга для тех, кто сказкам о принцах и золушках предпочитает реальные истории. Даже если правда жизни идет вразрез с представлениями о любви вечной и неземной.
Благодарим за предоставленные книги Торговый дом книги "Москва" (Тверская, 8).

Напечатать

Жизнь 00:05 / 26 Декабря 2024 14541

И пусть все будет как у людей!

Новый год уже не впервые приходит к нам бочком, неловко, будто чего-то стесняясь

Ирина Хмара

Труд

Три четверти россиян собираются провести новогоднюю ночь дома в семейном кругу. Фото: «Комсомольская правда», globallookpress.com

То смена флагов над Кремлем, когда объявили, что СССР упраздняется, то горящие танки в Грозном в конце 1994-го. То недавний ковид, то нынешние «прилеты» и «хлопки»... Все время что-то...