СРОЧНО ТРЕБУЕТСЯ ПЕРЕВОДЧИК

Главная Жизнь 01:01 02 Декабря 2005 132

В финской столице действует только одна линия метро. Оказавшись однажды вечером на крайней восточной станции, мне довелось испытать странное чувство. На наземной платформе, напоминающей какую-нибудь из остановок московской Филевской линии, в ожидании поез

Волпянский Павел

Напечатать

Восточный Хельсинки интернационализировался настолько, что, как писала одна местная газета, "всякого рода вывески и указатели на финском в этой части города выглядят по крайней мере странными". Здесь по причине относительно низкой стоимости жилья компактно расселились африканские, азиатские, южноамериканские и так называемые "бывшие советские" переселенцы. Наступая с этого "плацдарма", они "клиньями" проникают в историческую часть столицы Суоми, где есть кварталы старой застройки настолько непривлекательные, что квартиру можно снять даже дешевле, чем на "непрестижной" восточной окраине. А вот в Вест-Энде, как на английский манер называется противоположная оконечность растянувшегося вдоль моря города, кварталы сияют "белизной" - человека с темным цветом кожи здесь можно встретить лишь в качестве уборщика, официанта или водителя автобуса.
Этническое расслоение на "цветной" Ист-Энд и белый Вест-Энд вызвано не только "ножницами" в доходах между выходцами из других стран и коренным населением. Оно усугубляется факторами психологического порядка. Те, кто выбрал "свободу" - бежал от несправедливости и худших условий жизни на родине ради надежды обрести лучшую долю в другой стране, сталкиваются в ней с отторжением. Финское общество не желает на равных "принять в себя" чужака, поэтому иммигранты начинают сознательно сторониться "этих финнов", независимо от степени успешности своей самореализации. Даже сумевшие трудоустроиться, а такие по отношению к "сидящим на социалке" остаются в численном меньшинстве, не стремятся перебраться в другие районы. Социалка, позволяющая жить не впроголодь, но не более того, - это пособие, которое еще надо "заслужить", доказав свою ненужность. Иммигранты продолжают ощущать себя комфортнее среди своих "товарищей по несчастью".
В итоге на востоке Хельсинки "зреют гроздья гнева" тех местных жителей, кто все более неуютно чувствует себя среди обосновавшихся здесь иностранцев: "Мы теперь, как за границей". Приезжих они, мягко выражаясь, не жалуют: "Понаехало тут всяких! Не слишком ли вас много?" Вопрос резонный, но власти пока не знают, как воспрепятствовать появлению таких этнических общин по месту жительства: в конце концов в демократическом государстве люди селятся там, где они хотят. Руководитель социальной жилищной службы Микко Лууконен утверждает, что его сотрудники выделяют дешевое муниципальное жилье только наиболее остро нуждающимся очередникам. А освобождаются такие квартиры чаще всего там, где недовольные положением "иностранцев в собственной стране" местные граждане съезжают, а в некоторых случаях просто бегут, чтобы не оказаться в кажущейся им враждебной "среде обитания".
Между тем власти города уже вышли на показатель "критической массы": мир между пришельцами и исконными жителями сохраняется, если первых не более 10 процентов от вторых.
"Некоренными" в Финляндии политкорректно именуют и беженцев всякого рода, если компетентные ведомства признают их таковыми, и гонимых по политическим мотивам, которых принимают строго по квотам ООН, и тех немногих отчаянных, кто решил испытать судьбу и найти в стране с десятипроцентной безработицей "место под солнцем", и даже финнов по крови, но родившихся и выросших за границей. К ним отношение наиболее доброжелательное. Как результат, они легче "приживаются". Но зачастую "лица с финскими корнями", как именуют потомков этнических финнов - ингерманландцев, исторически обосновавшихся вне пределов собственно Финляндии, а именно в близлежащих российских областях, - плохо адаптируются к новым условиям, сторонятся "чужих" и предпочитают "свои районы".
Но самая большая беда - с выходцами из Африки. Например, для сомалийцев обожаемые финнами собаки - нечистые животные. В лифт, в котором везли четвероногого друга, сомалиец не войдет никогда. Но куда серьезней проблема семьи, без которой для африканца жизнь теряет всякий смысл. Казалось бы, что в этом плохого - быть хорошим семьянином? Беда, однако, в том, что это понятие на Черном континенте совершенно "безразмерно": семья - это и дети третьей жены второго сына двоюродной тети. И все должны жить "на виду" друг у друга. Африканцы отчаянно ищут возможности обменять жилплощадь так, чтобы быть бок о бок друг с другом, поближе к "семье". И добиваются своего, после чего начинается повальное бегство тех, кто жил здесь прежде. Но запретить африканцам съезжаться в один микрорайон нельзя: в адрес чиновников немедленно прозвучит страшное слово "дискриминация".
Как добиться 10-процентного равномерного распределения этнических меньшинств по всему городу? Цифра есть, а методики ее реализации нет. В Хельсинки с населением в 559 046 человек сегодня проживает 44 тысячи "лиц с иностранными корнями", что составляет не критические 10, а пока что 8 процентов от целого. Но это "средняя температура по больнице". В прошлом году в просторную, почти размером с Великобританию, но всего лишь 5-миллионную Финляндию перебрались еще 20 тысяч человек, главным образом из России и Эстонии. Но 13 тысяч уехали. Увы, в Финляндии тяжелее, чем в любой другой стране ЕС соглашаются с тем, что мир все более превращается в "плавильный котел", где надо учиться сосуществовать с теми, кто еще вчера проходил как "иностранец".

Напечатать

Жизнь 00:15 / 07 Ноября 2025 23651

«С чувством гордости вышли 7 ноября советские люди на улицы Кенигсберга»

80 лет назад на нынешней площади Победы состоялся первый советский парад

Владислав Ржевский, Калининград

Труд

По площади чеканят шаг летчики, участвовавшие в Восточно-Прусской операции. Фото из открытых источников

«Поверженная прусская столица — Кенигсберг — 7 ноября 1945 года впервые за всю свою семивековую историю увидела великий Октябрьский праздник советского народа» — так 80 лет назад написала...