Отдай мне сына! — ломился мужчина в дверь частного дома.
— Верните братика! Вова, это мы! - кричали под окнами два мальчика и девочка.
Двое старших подсаживали младшего - карапуза лет трех - к открытой форточке.
Соседи из дома напротив увидели «визитеров» первыми, но поначалу не придали им значения.
— Когда возле дома семьи Соколенко припарковалась белая тонированная «шестерка», мы подумали: к
Когда из машины вышли высокий поджарый
Тут же захлопали двери соседних домов - самые смелые жильцы улицы Цветочной выскочили наружу, остальные наблюдали за сценой сквозь оконные занавески - мало ли что.
Заметив внимание, кавказец свистнул детям - все четверо сели в машину и уехали.
Но ненадолго: С тех пор белую «шестерку» здесь стали видеть регулярно.
— Мамочка, не отдавай меня! Я боюсь, что он придет снова!- каждый вечер четырехлетний Вова плачет навзрыд, боясь оставаться один в комнате. Мама Таня пьет успокоительные, папа Андрей не спит по ночам - ждет. Прогулки мальчика теперь ограничены забором огорода. Дальше - ни шагу. В детский сад Вовку водить перестали - страшно.
…Началось все три года назад. Татьяна и Андрей Соколенко зашли в дом ребенка «Машук» узнать, как можно усыновить сироту. На детской площадке гуляла младшая группа. Казенные штанишки и кофточки. Одна мама на всех - в белом халате. Тот день Татьяна Соколенко вспоминает со слезами.
— Я думала, возьму девочку лет полутора: девочки ближе к матери. А когда увидела мальчика, забыла обо всем. У него такие глазенки были грустные.
— К нему никто не приезжал, никаких вестей об отце и матери, - рассказывает Алена Самарина, медсестра дома ребенка. — А отказались, наверное, потому, что ребеночек больной родился. Сказали вроде, что он никогда ходить не будет.
— Не будет и не будет. Зато наш, родной, - говорили между собой Соколенко, таская Вовку на руках по реабилитационным центрам и профессорским кабинетам.
— В медицинской карте, которую нам дали в доме ребенка, было написано, что беременная мать пыталась избавиться от плода с помощью раствора окситоцина, - вспоминает Татьяна.
Вопреки всем диагнозам Вовка пошел! Сейчас мальчик ничем не отличается от сверстников. Ласковый, домашний.
Баба Шура, на чей
— И вот иду я один раз, выхожу из
Визит почтальона принес беду. Это была повестка в суд: мужчина, который расспрашивал у бабушки про Вовку, оказался его родным отцом и теперь требовал забрать сына из приемной семьи.
— Как?! — только и пронеслось в голове у Татьяны.
— Ни за что!- медленно произнес Андрей.
Истцом по делу о признании усыновления Вовы
Решение: «Ребенка изъять и передать Завену Налтакяну». Как приговор.
Татьяна Соколенко в спешке
— Говори, где жена, все равно найду, где она прячется! - кричал он на всю округу, и от его голоса звенели оконные стекла.
На правах кровного, а теперь еще и законного отца Завен подал на мать с сыном в розыск. О том, что заведено дело о «похищении» ребенка, Андрея Соколенко успели предупредить бывшие сослуживцы. А после ночной SMS - «Бери семью и убегай, у него есть покровитель» - ближайшим самолетом Татьяна с мальчиком покинули город.
Андрей Соколенко остался бороться за ребенка.
Потеряв счет ночным сигаретам, он обдумывал: почему не кровная мать борется за их Вовку, а Завен? Почему она так и не приехала увидеть мальчика? Андрею вообще казалось странным, что в маленьком городе, где все друг друга знают, семья Налтакян нашла сына, только когда тому исполнилось уже четыре года. И эти расспросы у бабушки, не инвалид ли Вовка, не давали Андрею покоя.
Ответы он поехал искать в соседнюю
В самом центре
— Завен этот - бандит, - хором заговорили односельчане. - Как только он здесь поселился и магазин открыл, все наши продуктовые лавки или закрылись, или сгорели. Подозрительно это, если не сказать хуже. А жену он вообще из дома не выпускает, не видит ее никто. А так она русская, Ириной зовут. Такая девка хорошая была -
Когда Андрей зашел в «Радугу», за прилавком стояли старшие дети: дочь и сын Завена, чернобровые,
— Я на тебя сейчас собак спущу!- взревел рослый кавказец и схватился за кобуру пистолета. - Уезжай!
— Давай лучше поговорим?!- попытался поговорить
— Я не знал, что он выжил! Жене в роддоме сказали, что мальчик мертвый. Потом только выяснилось, что он больной. А теперь я вижу — здоровенький он…
— Но как ты нашел нас? Как узнал про Вовку?
— Нам пришел повторный запрос на усыновление, когда вы документы оформляли. Я не знал! Это моя кровь! Это позор рода: мой сын в чужой семье! Отдавай лучше
Поговорить не получилось - мужчин разняли посетители магазина.
Андрей Соколенко вернулся домой и подал встречный иск в суд. Но тут случилась новая напасть: один за другим отказывались от своих показаний свидетели...
— Вы же понимаете, мне еще жить здесь. И потом, у меня дети, - мямлил очередной свидетель и старался не смотреть Андрею в глаза.
А ведь еще недавно эти же люди рисковали служебным положением, торопясь оформить усыновление Вовы.
Суд опять встал на сторону Налтакяна: «Удовлетворить требования ответчика, Налтакяна Завена Володяевича, и назначить
Никто из семьи Налтакян в положенный срок на экспертизу не явился.
— Я и так, без ваших экспертиз, знаю, что я нормальный, - оскорбился Налтакян. - У меня уже двадцать лет водительские права, и в моей нормальности никто никогда не сомневался.
В день суда все были собраны и готовы ко всему. Но такой развязки не ожидал никто: ни сторона истца, ни сторона ответчика.
Главврач роддома города Пятигорска, единственный свидетель со стороны Соколенко, без колебаний отвечала в суде:
— Женщина обратилась в Пятигорский родильный дом в период родов, родила вечером, а утром покинула родильный дом, оставив заявление об отказе от ребенка в двух экземплярах - как от себя, так и от отца. Ребенка, - главврач читает по отказному заявлению, - мать назвала Владимир Васильевич Хахонин.
Так, почти случайно, и выяснилась правда…
Андрей Соколенко смутно вспоминал: так вот о чем судачили в поселке
Глаза Завена наливались кровью:
— Значит, не о сыне она тогда плакала. Ну, придем домой…
Он развернулся и посмотрел в дальний угол зала — там сидела скромно одетая женщина, блондинка с правильными чертами лица. По взгляду мужа она поняла: обман и измена раскрыты. Она начала рыдать в голос - тоскливо и отчаянно. Но всем в зале суда было понятно: она плачет не о сыне.
— Учитывая результаты
— Мамочка, судов больше не будет - спросил на весь зал Вовка.
Вот это кино
Борьба родных и приемных родителей за ребенка — один из заметных сюжетов в кино. В картине «Маска Зорро» 1998 года рассказывается о том, как испанский губернатор отправляет своего противника дона
Похожая сюжетная линия есть в мюзикле 2007 года «Суини Тодд,
Когда главному герою картины Джеремии исполняется 7 лет, появляется его родная мама, которая забирает мальчика из приемной семьи. Так из благополучного дома Джеремия попадает на придорожную трассу, где его мать занимается проституцией. Но, несмотря на все ужасы, с которыми ему придется столкнуться, в финале картины Джеремия
Родителей выбирают!
Никто не заменит ребенку родных родителей, кроме: приемных. Именно такой парадокс удалось сформулировать сотрудникам из Университета штата Индиана в результате проведенного исследования, в котором приняли участие 13 тысяч американских
Приемные мамы и папы более активно вовлечены во внеклассную работу в школе, стараются больше ходить с детьми в кино, театры и на концерты. Кроме того, они стремятся завтракать, обедать и ужинать вместе со своими детьми, а также ходить с ними на церковные службы. «Феномен объясняется тем, что усыновившие ребенка люди постоянно слышат о том, что будут „ненастоящими“ родителями, и подсознательно хотят доказать, что это не так, — утверждает один из авторов исследования социолог Брайан Пауэлл. — Такие родители отдают себе отчет в том, какие перед ними стоят преграды, и стремятся преодолеть их».
