РУИНЫ

Главная Жизнь 01:01 10 Марта 2000 206

РУИНЫ

Как нынче живут грозненцы? Как в масштабах отдельно взятой семьи начинается переход к мирной жизни? Чтобы понять и увидеть все это, я напросился в гости в семью Нечипоренко, которая обитает в полуразрушенном доме N 29 по Ханкальской улице в Грозном. На вр

Карпов Вадим

Напечатать

С хозяином - Степаном Степановичем Нечипоренко мы случайно познакомились возле военкомата, куда он пришел по старой памяти (работал когда-то здесь водителем), чтобы попросить хлеба. Сколько дадут. Получив заветную буханку, повел меня к себе, благо идти недалеко. Прогулка по городу особого удовольствия не представляла, хотя впечатлений было немало. Омоновцы располагаются только на основных магистралях города. И только на укрепленных блокпостах. В кварталы без особой надобности они не заходят. Шаг в сторону - и попадаешь в царство тишины, но отнюдь не покоя. Улицы завалены кирпичом, арматурой, хламом. Возле многих домов - укрепления из мешков с землей либо песком - это осталось от ваххабитов.
- Напротив нас в подвале вон той пятиэтажки, - знакомит меня со своим кварталом Степан, - сидели боевики.
Степан разжег факел, и мы спустились вниз. Быт террористов в дни боев можно легко представить. Кровати с матрасами стоят и сейчас - в два ряда по четыре в каждом, как в казарме. Кирпичный дом выбран не случайно. Панельный при хорошем попадании снаряда рассыпается. Кирпичный после артобстрелов превращается в решето, но стоит.
Рядом с кроватями - грязный стол с уцелевшей грязной посудой, пачками чая. Из подвала удобно наблюдать и вести огонь через маленькие вентиляционные окошки. Они выходят во двор и на улицу. В одном из помещений нахожу большой арабско-русский словарь, изданный в Москве в 1989 году. Кому-то он здесь понадобился. На полу - заряженные пулеметные ленты, под ногами - патроны для "калашникова".
- Сюда еще военные не заходили, - объясняет находки мой экскурсовод. - А вот видите, лестница, которая идет вниз? Под нею наш сосед замуровал мебель. Стенки боковые кирпичом выложил. И такое же укрытие - ниша в подвале. Все спрятал. И все уцелело. На днях приезжал за своим добром. Замучился кирпичи разбивать - крепкий цемент. Я устал помогать - тут то и дело приезжают жильцы, чтобы забрать оставшуюся мебель, и все зовут меня на погрузку. Больше из мужиков здесь никого нет.
В двух шагах подъезд, где живут сейчас Нечипоренко. Вместе со Степаном - его жена Татьяна Викторовна, учительница начальных классов в грозненской школе N 23. И их дочь - двенадцатилетняя Диана. Вся семья показывает мне свою трехкомнатную квартиру на втором этаже. Вернее, то, что от нее осталось. Комната с лоджией со второго этажа рухнула, превратившись в груду мусора.
- И при этом придавило ящик с обувью, - поясняет Татьяна Викторовна. - Степан раскапывает, никак добраться до него не может. Дианочке приходится в галошах ходить. Она стесняется, да и холодно. Там же и мои пособия для школы. Скоро ведь понадобятся? - Женщина вопросительно смотрит на меня.
От трех комнат остались какие-то осколки прежней жизни, разбитые стены, обвалившиеся потолки. Более или менее уцелела кухня. Правда, без посуды.
- Когда мы вернулись и подходили уже к дому, Дианочка, увидев все это, зарыдала, упала на землю - с ней случилась истерика. Еле успокоили.
Та же самая история случилась у соседки Нечипоренко - Тумхаджиевой Розы. Ее 62-я квартира превратилась совсем в руины. Внешняя стена разрушена снарядом. И кажется, что находишься в театре, где играют спектакль на военную тему. Кругом месиво штукатурки, пыли. Уцелел только книжный шкафчик ее сына, шестнадцатилетнего Шамвда.
Посмотрели соседи на новое житье-бытье, погоревали и решили жить вместе. Выбрали уцелевшую комнатку метров на двенадцать на первом этаже в другом подъезде. Здесь преимущество в том, что в квартире сохранились туалет, прихожая и металлическая дверь. Конечно, руины не протапливаются, но люди поступили, как и многие выжившие в эту лихую годину грозненцы, - поставили печурку и вывели трубу в форточку. Вымели все, вычистили. Единственное, с чем невозможно справиться, - с черной копотью на стенах. Она настолько плотно легла на интерьеры квартир, что я было принял мрачный колор за краску.
Степан при мне сделал в комнате "вешалку" - прибил рядком у входа гвозди. К шкафчику так, чтобы свет не был особо заметен из окна, приторочил полочку и на нее поставил керосиновую лампу. Притащил кресло, чтобы разложить на ночь специально для меня. Все это вместе выглядело тесновато, но по нынешним городским меркам получилось довольно комфортно.
Пока я осматривался, Степан как главный добытчик продовольствия вышел во двор и занялся городской охотой. Ловил он голубей. Поставил "на попа" пластмассовый ящик из-под посуды, подпер его палочкой. Насыпал под ящик горсть пшена. К палочке привязал длинную веревочку, которую вывел за угол дома. Прилетит птица - не зевай, дергай за веревочку, чтобы ящик упал и накрыл добычу...
В тот день Степану повезло - в ловушку попались два голубя. Ужин был обеспечен.
Надо сказать, семьям Нечипоренко и Тумхаджиевых голод не грозит. МЧС на пунктах выдачи регулярно раздает грозненцам продукты питания. На моих новых знакомых - пятерых жителей Ханкальской улицы - дают на две недели 5 килограммов риса, столько же фасоли, 1,5 литра растительного масла, 10 брикетов халвы, 10 пачек чая, 5 банок тушенки и 3 кусочка мыла.
- Но в паек не входят хлеб, мука и соль, - говорит Татьяна Викторовна. - А без хлеба все не так сытно.
Мне стало понятно, почему отправился Степан за хлебом в военкомат.
У детей - Шамада и Дианы - своя жизнь. Решили они покрасить велосипед. Нашли его где-то на улице. И началась перепалка с родителями.
- Диана, не трогай - это чужое.
- Мамочка, мы уже с Шамадиком договорились...
Меня это, честно говоря, тронуло: когда все кругом разорено, думать о том, где тут что чье...
Ближе к вечеру женщины на велосипедах (лакокрасочные работы в связи с этим отложили) отправились посмотреть квартиру родственников Розы в Заводском районе Грозного. У Татьяны Викторовны была в этой поездке и своя цель - привезти обувку дочери. Темнело, а женщин все не было. И мы стали потихоньку волноваться. Помимо всего прочего, наступало время комендантского часа. И с темнотой звереют боевики, которые - это я знал - просачиваются в город. Дамы приехали уже совсем в сумерках.
- Входную дверь опять кто-то вышиб, - расстроенно рассказывала Роза. - В тот раз заколачивала, и опять пришлось. Вот время и потеряли. И еще на блокпостах задержались...
В совместных семейных планах той дальней квартире, как я понял, принадлежит особая роль. В комнатку, которую они сейчас заняли, могут вернуться хозяева...
- И тогда мы впятером поедем туда, - говорит Роза. - Вопрос решенный. И Степан с Татьяной согласны.
Больше всего радовалась возвращению мамы Диана - она уже примеряла сапожки. Старенькие, больше размером, но это особого значения не имело.
- Пора подниматься домой, - предложил Степан.
Подниматься было недалеко - один пролет лестницы. На печурку Татьяна поставила вариться суп - гуманитарные фасоль с тушенкой. И пока ужин готовился, мы стали говорить "за жизнь". За ту, что была.
- Всем стали заправлять ваххабиты, - поделилась недалекими воспоминаниями Татьяна Викторовна. - И принялись наводить свой порядок. В школе, например, категорически запретили проводить новогодние "огоньки", устраивать вечера, дискотеки.
- В городе все затихло, - поддерживает тему Роза. - Можно было только молиться.
Я, в свою очередь, привел пример с проводницей Любой из Грозного. Познакомились мы в вагончике, где жили журналисты на военной базе в Ханкале. Люба у нас следила за порядком. Начальник местного отделения, ваххабит, по ее словам, заставлял проводниц закрывать лицо паранджой. "Доеду до Моздока, там сниму тряпку и дальше уже как нормальный человек работаю"...
Беседа протекает в полусумраке. Дети пристроились на диване. Дианочка уж заснула. Ложатся в городе рано, часов в семь, когда темнеет. Хозяева несколько задержались из-за гостя. Печка греет вовсю, приходится то и дело открывать дверь в холодную прихожую. И оттуда сразу врываются волны терпкой тошнотворной гари. Одежда, руки потом еще долго пахнут пожарищем.
Но вот подоспела похлебка, и хозяева выкладывают на стол все, что есть. Хлеб - добыча Степана, маринованные помидоры и огурцы, аджику... В прихожей из ведра и ковшика устроили нечто вроде рукомойника. И, несмотря на дефицит воды, все тщательно моют руки с кусочком серого гуманитарного мыла. Насколько живуч человек, и сколько сил в нем и желания, несмотря ни на что, остаться человеком!
- Бисмиллах рахман рахим, - произносит, улыбаясь, Роза. - Так у нас иногда говорят, садясь за стол. Спасибо Аллаху, что дал нам пищу...
После дня беготни все действительно очень вкусно. А горячий суп - просто объедение.
...Пока Татьяна мыла посуду, Роза, как будто занималась этим всю жизнь, стала разделывать голубей, пойманных Степаном. Перед этим она обварила их кипятком и теперь при тусклом свете керосиновой лампы общипывала добычу. На семейном совете решили сварить бульон. Но не сейчас, а завтра, если Степан наловит новых голубей, чтобы было понаваристее. А пока тушки птиц бросили в соленую воду.
Керосиновую лампу на ночь не выключили. Мало ли что. Но окна тщательно зашторили. Степан проверил еще раз, насколько плотно закрыта входная дверь. И все легли спать.
Ночь выдалась шумной. Практически все время начиная примерно с 10 часов, с очень редкими перерывами в городе шла, то приближаясь, то удаляясь, беспорядочная стрельба. Где-то истошно лаяли собаки. Спалось не очень. Утром узнал, что были обстреляны комендатуры Ленинского и Октябрьского районов, республиканский военкомат.
В восемь утра, когда кончился комендантский час, Степан вышел на улицу за дровами. Роза поставила чай и испекла пахнущие содой оладьи. К чаю предложили сахар. Две семьи при этом дружно составляли план действий на день. Степан должен был сначала пойти за очередной буханкой в военкомат, потом собирался продолжить раскопки квартиры. Дел там невпроворот. Женщины ломали голову: а не стоит ли снова съездить в Заводской район к квартире? Диана и Шамад торопились на улицу - их ждал "велик", они все же решили его докрасить.
- Если бы у меня было сто тысяч рублей, - сказал старший Нечипоренко, - не задумываясь уехал бы отсюда.
Понять его было несложно.

Напечатать

Жизнь 00:05 / 26 Декабря 2024 12894

И пусть все будет как у людей!

Новый год уже не впервые приходит к нам бочком, неловко, будто чего-то стесняясь

Ирина Хмара

Труд

Три четверти россиян собираются провести новогоднюю ночь дома в семейном кругу. Фото: «Комсомольская правда», globallookpress.com

То смена флагов над Кремлем, когда объявили, что СССР упраздняется, то горящие танки в Грозном в конце 1994-го. То недавний ковид, то нынешние «прилеты» и «хлопки»... Все время что-то...