ГЕННАДИЙ МЕЛИКЬЯН: О ДЕМОНТАЖЕ СБЕРБАНКА НЕ МОЖЕТ БЫТЬ И РЕЧИ

Главная Жизнь 01:01 12 Июля 2000 192

Сохранится ли Сбербанк в его нынешнем виде или под сильным давлением влиятельных фигур из Международного валютного фонда, а также других западных "советчиков" российские власти пойдут на разрушение ("раздробление") нашего самого надежного кредитного учреж

Головачев Виталий

Напечатать

- Геннадий Георгиевич, какие аргументы приводят руководящие работники МВФ, Мирового банка, Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР), настойчиво рекомендуя нам "разрушительный" проект расчленения СБ?
- Они-то как раз считают этот проект созидательным, а не разрушительным. Аргумент такой: Сбербанк, мол, является монополистом, ибо, имея государственные гарантии, собирает львиную долю вкладов населения. В рыночных условиях, говорят далее западные и некоторые наши эксперты, такой монополизм неприемлем - не дает развиваться конкуренции в кредитной сфере, "обескровливает" другие банки. И вывод: надо разделить Сбербанк на несколько самостоятельных кредитных организаций.
Теперь давайте попробуем "разложить все по полочкам". Начнем с главного - почему десятки миллионов россиян несут свои деньги именно в Сбербанк? Думаю, что многие вкладчики, особенно в глубинке, и не знают о каких-то государственных гарантиях, тем более что механизм этих гарантий на самом деле нигде не прописан. Люди приходят к нам по одной простой причине: мы полностью и всегда выполняем свои обязательства, выплачиваем проценты, возвращаем по первому требованию вклады. Единственный пример некоторых задержек с выплатами относится к периоду после августовского обвала 1998-го по валютным вкладам. Тогда, как помните, началось ажиотажное снятие денег со счетов. Но мы продолжали выдавать и рублевые, и валютные вклады, и через несколько недель все вошло в свою колею.
Сбербанк надежен вовсе не потому, что, мол, "в трудную минуту" нам на помощь придет государство. Не рассчитываем мы ни на чью помощь. Ибо уверены: "трудной минуты" у нас не будет (если только не рухнет вся экономика, а такое сегодня даже теоретически представить очень трудно). Вы спросите, откуда у меня такая уверенность? Просто я знаю работу Сбербанка изнутри. Мы не занимаемся рискованными операциями, не пускаемся в различные авантюры, не стремимся "наварить" за счет ненадежных спекуляций. И не "уводим" деньги за рубеж, не "прокручиваем" их через оффшоры. Вся наша деятельность прозрачна и полностью контролируется Центральным банком.
Как же мы зарабатываем деньги? Сбербанк финансирует эффективные проекты в реальном секторе, дает кредиты надежным предприятиям, которые используют полученные средства на развитие производства и возвращают нам с процентами. Мы также сохраняем свое присутствие на рынке государственных ценных бумаг. Вот чем обусловлена надежность, а вовсе не государственными гарантиями.
Вернемся, однако, к тезису о монополизме СБ. Хочу привести два контрдовода. Во-первых, на ряде сегментов рынка, например, депозитарных и других услуг, наша доля невелика. Значит, конкуренция здесь проявляется в полной мере. И во-вторых, напомню, что с 1993 по 1995 год доля Сбербанка на рынке частных вкладов сократилась с 90 до 48 процентов. Выходит, сумели коллеги отобрать в те годы многих наших вкладчиков? Опять-таки, значит, была конкуренция? Тогда о монополии никто не говорил. Что же произошло с тех пор, почему не удержали многие коммерческие банки своих клиентов? Ответ известен - банки подвели вкладчиков: не рассчитались с ними в полном объеме, а то и вовсе не вернули деньги. И подорвали доверие к себе надолго. Дело все-таки не столько в монополизме, сколько в качестве работы банка.
- Однако главная вина в нынешнем банковском кризисе, как уверяют многие специалисты, ложится на государство - оно вовлекало банкиров в азартные игры на рынке ценных бумаг (ГКО), сулило фантастические проценты, а потом "кинуло" игроков, отказавшись платить по своим обязательствам...
- На самом деле многие крупные банки "легли" не из-за ГКО (у них перед 17 августа 1998 года мало было этих бумаг), а из-за рискованных, часто авантюрных операций. Каждый финансист знает: где очень высокие проценты, там и очень большой риск. Одно дело, когда рискуешь своими деньгами, совсем другое - чужими, клиентскими. Смотрите - многие средние банки не поддались ажиотажу и сумели пережить финансовую бурю 1998-го, не потеряли вкладчиков. Все-таки именно руководителям коммерческих банков нужно было соразмерять степень риска, возможные приобретения и потери. Поэтому я бы не стал в данном случае всю ответственность за падение банков в финансовую яму перекладывать исключительно на прежнее правительство (хотя, разумеется, оно допустило серьезнейшие ошибки, которые дорого обошлись стране).
- Однако и Сбербанк активно играл в рискованную игру с ГКО...
- Во-первых, это были весьма доходные операции. А раз так, то почему бы в пределах допустимого риска в этой "игре" не поучаствовать? Во-вторых, скажу откровенно, на каких-то этапах приобретение ГКО происходило зачастую не по нашей воле. Образно говоря, иногда нам выкручивали руки, заставляя поддерживать рынок государственных ценных бумаг. И тем не менее нам удалось правильно предвидеть ситуацию и принять меры для того, чтобы не понести слишком больших потерь. Хотя правда и то, что Центральный банк оказал нам определенную поддержку.
Подытоживая, хотел бы еще раз подчеркнуть: доверие к банку завоевывается в конечном счете не рекламными кампаниями, не обещаниями и даже не какими-либо декларативными гарантиями, а тем, как работает он с клиентами, как выполняет свои обязательства. И попытки навязать раздробление Сбербанка, по мнению многих аналитиков, связаны не столько с проблемой (во многом искусственной) "демонополизации", сколько со стремлением устранить на рынке главного конкурента зарубежных и некоторые наших банков.
- Чувствую, что вы без энтузиазма обсуждаете тему разделения Сбербанка, однако читателей этот вопрос очень волнует. Поэтому хотел бы еще спросить, насколько серьезными могли бы быть последствия такого шага?
- Весьма серьезными. Если раздробить СБ, то ряд "отпочковавшихся" территориальных банков вскоре станут убыточными. Ибо будет нарушен эффект системы. Новые маломощные структуры не смогут давать крупные кредиты для реализации масштабных инвестиционных и других проектов. Нашим предприятиям не останется ничего другого, как обращаться за такими кредитами в зарубежные банки. Таким образом, в России фактическими хозяевами станут крупные западные финансовые структуры. В какой-то мере похожая модель опробуется сейчас в Венгрии и некоторых других странах. Но там по этому пути пошли сознательно. А для России, думаю, такой вариант совершенно неприемлем. Огромная страна не может оказаться в полной зависимости от западных кредитно-финансовых учреждений.
- Неприемлемость разрушения Сбербанка, кажется, не вызывает сомнений. Но, с другой стороны, правительственным чиновникам нелегко спорить с Западом, которому мы очень много должны...
- Так ведь для осуществления "демонополизации" вовсе не обязательно разрушать Сбербанк. Достаточно, например, создать еще хотя бы одну-две крупные кредитные организации. И такой проект, похоже, начинает реализовываться. Не без помощи ЦБ наращивает мускулы Внешторгбанк. И это, пожалуй, оптимальный путь в нынешней ситуации. Параллельно западные банки могли бы создавать в России свои мощные филиалы, которым по плечу стать конкурентами Сбербанка. Или, может быть, они вообще не хотят иметь конкурентов в России? Если уж Запад так стремится к "демонополизации" в нашей кредитно-финансовой сфере, то, пожалуйста, используйте самый рыночный способ: создавайте свои структуры... Как бы то ни было, "демонтаж" Сбербанка - я в этом совершенно уверен - исключен.
Даже если абстрагироваться от экономических расчетов, простой здравый смысл подсказывает: зачем ломать хорошо отлаженную систему, приносящую казне немалые средства, обслуживающую практически все население страны и финансирующую производство? Нельзя строить рынок, превращая эффективные структуры в неэффективные. Лучший путь - это способствовать формированию новых эффективных структур, усиливая конкуренцию. И еще - надо наконец оставить населению в банковской сфере привычный "остров стабильности" (хотя, конечно же, лучше, чтобы таких островов было много).
- А что слышно по поводу системы гарантирования вкладов? Появится ли она у нас когда-нибудь?
- Эта идея имеет среди специалистов как сторонников (их намного больше), так и противников. Например, оппоненты говорят: каждый человек в рыночных условиях должен отвечать сам за себя. Государство не может быть опекуном. Гражданам предоставлен выбор: хочешь получать высокие проценты, неси деньги в один банк, хочешь большей надежности - неси в другой, где, как правило, меньше проценты. А уж если вообще никому не доверяешь - держи деньги дома. В какой-то мере резоны здесь есть, но это слишком радикальная и жесткая позиция. Все-таки раз государство (на средства народа) взяло на себя функции надзора за деятельностью кредитных организаций, значит, оно приняло на себя определенную ответственность. И, следовательно, в какой-то степени оно отвечает за сохранность сбережений граждан.
Здесь, однако, я хотел бы сделать важное пояснение. Мы все время говорим о государственных гарантиях. Но в реальности система должна быть смешанной. То есть в существенной мере обеспечением гарантий должны заниматься и сами банки.
- Речь идет о взносах в фонд гарантирования вкладов?
- Конечно. Но было бы, на мой взгляд, неправильно в этой системе ставить СБ в один ряд с другими банками. Взносы в гарантийный фонд будут исчисляться в зависимости от объема имеющихся в банке вкладов. А сегодня около 90 процентов всех рублевых вкладов находятся у нас. Значит, в основном на нас и ляжет вся тяжесть формирования этого фонда. Между тем Сбербанк-то как раз и не может "прогореть" - в силу того, что мы, как я уже говорил, не проводим рискованных операций. Выходит, что фактически мы должны будем рассчитываться за чужие грехи, компенсировать потери вкладчиков других банков, которые прекратили выплаты. Что просто противоречит здравому смыслу. Поэтому я считаю, что для Сбербанка должны быть сформированы в этой системе особые условия гарантирования вкладов, во всяком случае, в обозримой перспективе.
- Но зачем вам вообще участвовать в этой системе, если в СБ есть государственные гарантии?
- Да, в общем-то, она нам и не нужна. Однако для многих других кредитных учреждений такая система необходима.
- Есть ли что-то подобное за рубежом?
- В большинстве развитых стран существует система гарантирования вкладов. При этом, как правило, в ней участвуют и банки, и государство. Обычно компенсируются не все "сгоревшие" сбережения, а только часть их. И мы тоже начали движение по этому пути. В прошлом году Государственная Дума приняла в трех чтениях федеральный закон "О гарантировании вкладов граждан в банках". Однако он был отклонен Советом Федерации. Так что пока государство гарантирует у нас вклады, но только в тех банках, где ему принадлежит более 50 процентов акций. (Однако сама процедура выплат законом не прописана). Кроме того, частично государственные гарантии распространяются и на вклады в "проблемных" банках, находящихся под управлением АРКО (Агентства по реструктуризации кредитных организаций).
Однако закон о гарантировании вкладов не отправлен в архив. Сейчас идет доработка документа.
- Судя по редакционной почте, читателей больше интересуют не общие принципы, а конкретные суммы компенсаций, которые (при введении системы в практику) можно будет получить, если какой-либо коммерческий банк не сможет выполнять свои обязательства...
- Да, действительно наиболее трудный для финансистов (и самый интересный для граждан) вопрос - о размере выплат. Общий принцип известен: до какой-то суммы вклад выдается полностью. А дальше устанавливается регрессивная шкала - чем больше было денег на счете, тем меньше процент выплат. Люди со средствами лучше ориентируются в финансовой и банковской сферах, значит, могут и подстраховаться, и оценить степень риска.
В одном из обсуждаемых вариантов предлагается вклад в размере двух или трех тысяч рублей компенсировать полностью. Есть и другие варианты. Еще в 1998 году предлагалось, в том числе и Сбербанком, полностью выплачивать сумму, равную стоимости самой дешевой модели "Жигулей". Ведь для чего многие собирают деньги? Чтобы купить машину. Вот и надо компенсировать эту сумму (если, конечно, она была на счете), иначе человека ожидает шок, его мечта будет разрушена. Но после многочисленных расчетов стало ясно, что гарантийный фонд не сможет (по крайней мере на первых порах) при банкротстве банков (а у нас ежегодно ЦБ отзывает более сотни лицензий) полностью компенсировать "зависшие" вклады в сумме стоимости "Жигулей" (70-80 тысяч рублей). Тем не менее в одном из документов выплаты, равные 80 тысячам рублей, все-таки фигурируют, правда, эта сумма является предельной.
- Все ли банки должны участвовать в системе гарантирования вкладов?
- На мой взгляд, обязательным участие в этой системе должно быть только в том случае, когда объем вкладов составляет, например, 50 процентов и более от всех привлеченных средств (или от собственного капитала банка). А для остальных кредитных организаций это может быть делом добровольным. Но в любом случае каждый банк обязан будет объявить, входит он в систему гарантирования вкладов или нет, распространяются ли на него какие-либо гарантии или не распространяются. Люди, внося свои деньги в банк, должны знать это.
- Когда же эти замечательные идеи могут стать реальностью?
- На мой взгляд, федеральный закон может быть принят в конце нынешнего года или в 2001-м, а система введена в действие не позже 2002-го.
- И в заключение, как вы оцениваете макроэкономическую ситуацию в России? Что будет, по вашим прикидкам, с курсом рубля по отношению к доллару? Остановится ли раскрутка инфляции?
- Не буду повторять общеизвестные цифры о росте валового внутреннего продукта, промышленности, реальной зарплаты... Уже не один месяц в России продолжается подъем экономики. Все это хорошо. Но меня тревожат появившиеся в последнее время сигналы о потенциальных опасностях. Если сравнивать майские показатели (учитывая при этом реальный фонд рабочего времени) не с аналогичным месяцем прошлого года, а с апрелем нынешнего, то оказывается, что объем промышленного производства не увеличился. Уменьшились экспорт и импорт, оборот розничной торговли внутри страны, сократились реальные доходы. Но особенно вызывают тревогу рост кредиторской задолженности предприятий и организаций и увеличение долгов по зарплате. Если бы оздоровление экономики продолжалось, то этого не было.
Настораживает и ускорение темпов инфляции. В январе потребительские цены у нас выросли на 2,3 процента; в феврале - на 1; в марте - на 0,6. То есть в первом квартале инфляция постоянно уменьшалась. Но затем цены начали расти. В апреле они увеличились на 0,9 процента; в мае - на 1,8; в июне (по предварительным данным) - на 2,5. Если учесть, что оптовые цены росли в последнее время значительно быстрее, то, значит, давление на розничные будет и дальше усиливаться. Сегодня фактором, сдерживающим рост инфляции, является укрепление рубля, повышение его курса по отношению к доллару. Но без реального роста производства сохранить такую ситуацию надолго вряд ли удастся.
Так что властям, думаю, сейчас не до спокойной жизни. Надеюсь, однако, что оптимальные решения будут найдены. Все-таки благоприятных факторов сейчас больше, чем негативных. Главное - не упустить время.

Напечатать

Жизнь 00:15 / 07 Ноября 2025 19801

«С чувством гордости вышли 7 ноября советские люди на улицы Кенигсберга»

80 лет назад на нынешней площади Победы состоялся первый советский парад

Владислав Ржевский, Калининград

Труд

По площади чеканят шаг летчики, участвовавшие в Восточно-Прусской операции. Фото из открытых источников

«Поверженная прусская столица — Кенигсберг — 7 ноября 1945 года впервые за всю свою семивековую историю увидела великий Октябрьский праздник советского народа» — так 80 лет назад написала...