КАТЕРИНА
Родной Катин Никополь - городок, вся жизнь которого свивается внутрь. Здешние дела направлены в себя, одноэтажные домики, слипшиеся тонкими стенками, вывороченно-одиноки, и люди от них отдыхают, прогуливаясь вдоль оград Запорожской АЭС.
...Катерина в семье Лисовченко была четвертым ребенком: ладная, круглолицая, с густыми бровями-шнурочками - идеальная украинская дивчина, не к чему придраться. В 1942-м, когда в Никополь пришли немцы, мать как могла, так и прятала 16-летнюю Катьку от чужих глаз. Но не уследила, от соседей узнала, что ее дочку "прямо с улицы угнали в Неметчину".
Катю выгрузили в Германии, почти на границе с Францией, загнали в закуток, огороженный проволокой, откуда немецкие хозяева выбирали себе работников.
Отощавшую Катерину забрали последней - думали, не жилец. Вдоль ограды, за которой Катя ожидала своего будущего, прогуливались военнопленные французы: "Французских пленных содержали свободно, их кормили, они получали из дому посылки. А мы были скотом на привязи".
Среди французских пленных Катерина впервые увидела Юзефа: "Мы познакомились через решетку". Так и общались - Катя с одной стороны ограды, Юзеф - с другой. Девчонке помогли малые знания английского, добытые в школе. Катя и Юзеф понимали друг друга через два слово на третье, но, видимо, это третье и было самым главным. Юзеф пообещал Кате: "Я заберу тебя отсюда, мы уедем в Париж". Она поверила, недостижимо далекий город показался ей совсем близким. Помеха была одна - война.
Когда для Катерины нашелся немецкий хозяин, забравший ее из огороженного загона на завод "Нибекер Шумахер", она успокоилась: все хорошее в жизни кончается, это она уже выучила. Решила, что закончился и Юзеф.
Катерину поставили работать на прессовых машинах. Катя и сама превратилась в автомат - шансов выжить и вернуться домой у нее не было, Юзеф остался позади, продолжения не предвиделось. У нее внутри щелкал механизм самоуничтожения, он сработал через пару месяцев - Катя больше не смогла есть горько-черный немецкий хлеб, а потом и вовсе перестала принимать пищу. "Меня вынесли из барака на улицу, ждали, пока помру. Единственным, кто пожалел меня, оказался надзиратель, который отвез меня к врачам". В барак Катерина вернулась подлеченной и окрыленной: в больнице ее нашел Юзеф.
Теперешняя Екатерина Семеновна показывает мне послевоенные карточки, которые пожалела, не сожгла даже в ожидании ареста: вот они с Юзефом, молодые и счастливые, в 1945-м шагают по улицам Тулона. Катя - в новом и чистом, смеется - впереди свадьба, счастье, Париж... Если б не тоска по дому, если б не боязнь потерять маму, Катеринина судьба сложилась бы так, как обещал фотограф.
ПУТЬ ДОМОЙ - ЧЕРЕЗ ПАРИЖ И СИБИРЬ
"Юзеф был старше меня на шесть лет, он сказал, что я скорее попаду домой, если поеду не через Москву, а вместе с ним через Францию". Катя поверила бы ему, даже если бы ей предложили ехать на Украину через Антарктиду. Голубоглазый француз с галантными манерами ("он так красиво за мной ухаживал!") до сих пор остался принцем. Она сравнивала с ним всех последующих мужей, детей и внуков. "Он был добрым, изысканным и внимательным - куда до него нашим мужикам", - сетует Екатерина Семеновна, выразительно поглядывая на нынешнего, четвертого по счету, мужа Колю.
Поезд с Юзефом и Катей пришел в Тулон: "Нас, вернувшихся из плена, встретили цветами, на вокзале накрыли столы, а меня с Юзефом лично приветствовал мэр города. Мы поселились в квартире, где была горячая вода, и я смыла с себя все четыре немецких года". Первым подарком жениха невесте стал шампунь от вшей.
Катерина и Юзеф обвенчались в церкви в Тулоне, на их свадьбу съехалось огромное семейство Бонифасио, которое практически не задела война.
Позже она постаралась начисто стереть свои французские воспоминания. И память поддалась. Сегодня Катерина не может рассказать, как ее венчали, она забыла свой прежний адрес, помнила лишь одно - в Тулоне осталась жить сестра ее мужа, Жоржетта Атенур. Нам удалось ее разыскать.
Мадам Атенур совсем не молода, ей тяжко вспоминать военное время, но о Катерине говорить приятно: "Такая была милая, как жаль, что убежала от нас на свою родину. Она была забавной - все называла Жозефа Юзефом, может, думала, что он поляк..." Мадам Жоржетта стала крестной Катиного сына.
Марсель родился в декабре 1945-го, год спустя его отец отправился на заработки. "Мы после войны не бедствовали, Франция дала бывшим пленным большие деньги, мы смогли открыть свой магазин, Юзеф отправился в Алжир, чтобы строить пиццерии, его семья занималась этим бизнесом". А Катерина затосковала. Она не так хорошо знала французский, чтоб сблизиться с родственниками мужа.
20-летняя Катя теперь просто хотела к маме - показать внука и уговорить ее уехать с собой. "Тогда как раз прошел слух, что формируется поезд, который везет эмигрантов на Украину. Я взяла Марселя, документы, попрощалась с родней и отправилась в дорогу. Они так просили меня дождаться Юзефа, но я не могла - это был последний шанс попасть домой. Когда я добралась до Никополя и постучалась в мамину хату, она мне сказала: "Уходи, моя дочь умерла". Катерина, вернувшаяся из чужих земель с ребенком, была для украинского городка "покрыткой", девицей, опозорившей свой род. Так их называли в шевченковские времена, так зовут и теперь. Свидетельство о браке, исполненное на французском, в послевоенном Никополе оказалось нечитабельным, документу не поверили.
Позже большая Катина родня уговорила мать смириться с дочкиным приездом, ее приняли и почти что оправдали, но не смогли прокормить. Как ни просила, она не могла найти работу даже в колхозах, созданных ее отцом: "покрытку" и "блудню" нигде не принимали.
Как-то вечером Кате донесли - к утру и ее, и ребенка "заберут". Что такое аресты, Катя помнила с 1937-го, когда увели, да так и не вернули ее отца. Катерина сама решила свою судьбу - схватив Марселя, она села в первый поезд в сторону Сибири и отправилась в добровольную ссылку.
Она доехала аж до Кузбасса и обосновалась в городке Осинники, месте глухом и малоудобном для жизни, зато с терпимым климатом. Никому, даже Марселю, Катерина не рассказывала о своей французской жизни. Она выправила новые документы, побыстрее вышла замуж ("очень суровый человек оказался, но зато я поменяла фамилию"). Марселя же отдала в школу под чисто украинским именем Михаила Степановича Гордиенко (отчество по дедушке, фамилия - изобретенная). Катерина так привыкла конспирироваться, что до сих пор кличет сына Мишкой.
Катя вернулась в Никополь только в 1953-м, когда узнала, что жизнь стала поспокойнее и "теперь не так страшно". Все эти годы Катерина ждала, что Юзеф найдет ее, спасет от бед и арестов и вернет в их французскую радужную жизнь. "Но он не объявлялся. Я стала уважаемым человеком - завмагом, должна была поступать в партию, но испугалась, что начнут копаться в моем прошлом.
Я рассказала Марселю о его отце, имени и происхождении. Он слушал и не верил, потом просил найти Юзефа. Но я была слишком обижена - думала, что он забыл нас. Я не представляла, что все эти годы он разыскивал Катю Лисовченко-Бонифасио. Но я ведь поменяла фамилию".
Катерина лишь однажды пыталась связаться с Юзефом. Она просила французское консульство помочь сыну увидеть отца. Ей пообещали - забрать и переправить во Францию малолетнего Марселя. Катерина не согласилась: наученная общением с родным государством, она не могла поверить в порядочность чужого.
МАРСЕЛЬ
Нынешняя Екатерина Семеновна, бодрая и стройная мадам, управляющаяся с огромным хозяйством, мужем и многочисленной родней, гордится своим Мишей, говорит, он капитан. Сам же Марсель живет своим прошлым. Детством - "тогда я знал французский!". Юностью - "я был шкипером, водил суда от Херсона" - и сознательным периодом, когда стал скульптором:
- К 30 годам я бросил реку и завербовался в Кисловодск, стал каменотесом, а потом реставрировал дачи Брежнева, Горбачева и Косыгина, выкладывал им мозаичные бассейны, делал и панно на стены.
- Ваша национальность "француз" вам не мешала?
- Мешала в Никополе, в школе меня шибко били. А когда работал в России, на партдачах, наоборот, помогала. Наверное, думали, что скульптор с французской кровью более талантлив. Правда, мои работы старательно проверяла охрана с миноискателями. В остальном я шел в фарватере тогдашней жизни, лепил, что положено: мой монумент Ленина, наверное, до сих пор стоит в Пятигорске.
Чтоб быть похожим на отца, Марсель занялся парашютным спортом: "Вы же слышали, он был десантником".
Сейчас Марсель Юзефович помогает Никопольской православной церкви превратить бывший детсад в казацкий храм. Эта идея заинтересовала Марселя из-за местной легенды, гласящей: именно казацкий атаман Сирко с полутысячей своих бойцов помог французам во время штурма Ля-Рошели...
Таясь от матери, Марсель посылал запросы во Францию - помогите найти родню. Но преградой стал языковой барьер - в своих письмах Марсель называл отца ошибочно - Юзефом, не подозревая, что он - Жозеф. Он получал стандартные ответы - разыскиваемый не обнаружен, пришлите дополнительные документы. Но ничего добавить Марсель не мог. Удача пришла случайно - Марсель попытался найти отца через газеты, через телевидение, его объявление прочитали во Франции, Бонифасио откликнулись. Спустя полгода и полжизни поисков Марсель и Екатерина Семеновна встретились в Москве с братом Юзефа - Луи, назначившим свидание в московской пиццерии. Самого Юзефа Катерина так и не увидела - он умер три года назад, так и не женившись: истый католик, он считал, что венчание - это один раз и на всю жизнь. Узнав, что Катя пропала, он остался в Алжире, выстроил там свой бизнес и стал искать жену и сына.
Луи привез Катерине в подарок 500 франков, но забыл взять с собой последние фото ее мужа. Бонифасио рассказал, что перед смертью Юзеф проехал по тем городам, где бывал вместе с Катей. Он умер в Парижском госпитале, завещав использовать свое тело для нужд медицины. Катерина это услышала и ужаснулась - она решила, что любимый принял добровольную смерть, отдав себя для трансплантаций: "Говорят, за границей такое разрешено". Катерине, пережившей советские 30-е и 40-е, нетрудно было поверить, что чужая страна обошлась с Юзефом почти так же жестоко, как ее родная - с ней.
Теперь Катерина Семеновна боится отпускать Марселя во Францию. Она хочет жить там, где родилась. Говорит, что не жалеет о том, что уехала от любимого: "Я вернулась на Родину, ее нельзя бросать", - Катерина воспитана в правильном духе. Она обрела то, ради чего бросила самое светлое в своей жизни, - она нашла большую родню. "Когда мы собираемся вместе - с сестрами, мужьями, детьми, наш стол тянется на пол-улицы. Мы все похожи, в том числе и Марсель. Сегодня у нас сватание - мой второй внук женится. Дети мало знают о том, что было со мной во Франции, я до сих пор боюсь об этом говорить - ведь я была виновата, вдруг люди опомнятся и накажут меня".