НЕ СУДИТЕ

Главная Жизнь 01:01 13 Апреля 2000 201

НЕ СУДИТЕ

30 ноября 1995 года Александр Кайдановский написал в дневнике: "Хаос внутри и неразбериха. Денег на картину не дают. Квартиру ремонтирую уже четвертый месяц. Одна отрада - молодая и красивая жена". Но через три недели после свадьбы его не стало, и в эту к

Мамедова Майя

Напечатать

- Помните, у Тарковского? "Никого со мною нет, на стене висит портрет", - сказала Инна и показала на стены, увешанные картинами. - Саша начал рисовать незадолго до смерти. "Моя семья", на которой кот Носферат, то есть Носик, дворняга Зинка и он сам, - одна из первых работ. Ни мне, ни другим его бывшим женам места на этой картине не нашлось. Он считал, что "жены приходят и уходят, а Зинка с Носиком остаются". Я никогда не обижалась, потому что подспудно понимала: так может говорить глубоко одинокий человек, который хочет одиночества и в то же время бежит от него. Он в одном из своих сценариев так и писал: "Прекрасно одиночество. Особенно, когда ты не один".
- А как вы познакомились с Кайдановским?
- Я работала в "Ленкоме", играла в спектаклях "Школа для эмигрантов", "Тиль", "Юнона" и "Авось", "Поминальная молитва", было несколько ролей в кино. Кайдановский, как оказалось, искал к своей картине "Восхождение к Экхарду" свежее, непримелькавшееся лицо. Его помощник почему-то выбрал меня и принес сценарий. А наутро я летела на улицу Воровского, где в коммуналке жил Мастер, в которого я уже влюбилась, прочитав его сценарий, и где должны были проходить пробы. Дверь открыл Саша, и первое, что он спросил: "Как вам понравился сценарий?" - "Я с ним спала", - выпалила я не раздумывая.
Он рассмеялся. Ощутили ли мы тогда взаимное притяжение? Зрение фиксировало одно, а сердце - взгляды, невольное прикосновение рук. Я заметила вдруг пару женских "золотых" туфелек и внутренне возмутилась.
- Вам хотелось понравиться ему как мужчине?
- Мне кажется, каждая актриса, придя на пробы к мужчине-режиссеру, стремится понравиться ему как женщина. Тем более такому, как Кайдановский. Мне тогда было только 23, и так хотелось, чтобы он меня заметил. И уже не контролируя себя, спросила у него: "А что у вас за женские туфли?" Никакого подтекста в вопросе не было: я выплеснула наружу ревность, потому что уже любила этого всклокоченного, в протертых джинсах мужчину. Он понял все! Словно оправдываясь, объяснил, что, видимо, кто-то забыл, уж не помнит и кто, да теперь это и неважно. Позднее, незадолго до смерти, вспоминая нашу первую встречу, Саша говорил: "В тебе есть такое, чего нет в других женщинах..."
- Это была любовь с первого взгляда?
- А что же еще? Но Саша в этом, по крайней мере вслух, не признавался. Он вдруг стал переживать, что я чуть ли не вдвое моложе его. Сильный, умный, знаменитый - он комплексовал, не доверяя мне. А я ревновала его к бывшим женам. Когда он женился на восемнадцатилетней Женечке Симоновой, то говорил: "Как приятно взять чистый лист, а когда мы будем расставаться, то он уже будет исписан: я вложу в него новую душу". Мне хотелось, чтобы "лист", которым для него была и я, исписал только он: мой первый и единственный мужчина.
Иначе я не могла, как не могла представить, что известный актер и режиссер живет в коммуналке, ждет очереди в ванную и туалет, бегает по тридцатиметровому коридору к телефону... Попыталась хотя бы навести уют и чистоту в комнате: начала с огромного стола, вперемежку заваленного книгами, лекарствами, грязной посудой, остатками пищи. Но это привело его в такое бешенство! Сейчас понимаю: нельзя было так сразу "вселяться" в его мир, наводить свой порядок. Вероятно, он действительно был Сталкером по жизни, а комната - его Зоной. И все-таки он уступил. Мы сняли квартиру, после чего начались ссоры. Я становилась ему порой в тягость.
- Что же его раздражало, ведь он любил вас, не так ли?
- Его злило, что я работаю в театре, уезжаю на гастроли. Он ревновал, скандалил и - выгонял меня, чтобы через день-два прибежать совершенно разбитым, больным. Денег на съемку фильма не было, приходилось работать "в стол". И тогда во всем была виновата я. Все три инфаркта случились при мне.
Первый Саша назвал "кошачьим". Накануне у него было ужасное настроение. Он не знал: то ли сниматься на "Мосфильме" в картине "Нострадамус", то ли отклонить это предложение и работать над своим фильмом. Я поняла, что мне лучше уйти, оставить его одного. Он так этому обрадовался! А вечером позвонил и сказал, что сбежал Носик. Искал подлеца по всем чердакам и подвалам, но не нашел. "Плохо себя чувствую, лягу спать", - попрощался он. Около 4 утра позвонила соседка и сказала: "Сашу увезла "скорая". У него инфаркт, он просил, чтобы вы приехали". Потом - второй инфаркт. Он ушел из больницы недолечившись. Ходил, держась за стены. И работал, работал над своими сценариями. Я была ему и сиделкой, и нянькой, но через несколько дней Саша опять сказал, чтобы я собрала вещи и ушла, "навсегда исчезла из его жизни!". Как я тогда не сошла с ума, не знаю. Отвлечь себя хотя бы работой тоже не могла: было лето, театр ушел в отпуск. С началом театрального сезона мы выехали на гастроли в Питер. Собирала себя по частям перед каждым спектаклем, боясь, что сорву его и меня уволят из театра.
После гастролей, не успела войти в комнату, как раздался звонок: это был Саша. "Я сейчас приеду к тебе", - сказал он. А у меня в голове только одна мысль, как защититься от него, потому что осознавала: еще одна боль - и я уже точно сойду с ума. "Я не хочу тебя видеть, все кончено", - проговорила в трубку и вдруг слышу, что он плачет: "Мне без тебя плохо, я погибаю. Знаешь, я рисую твой портрет..." И я сдалась, уступила. Саша приехал с моим портретом "Женщина с лимонным деревом" и с паспортом. "Выходи за меня замуж: ты - моя последняя надежда и любовь. Роди мне сына..." Через несколько дней мы расписались. Саша приехал на съемочную площадку, где я снималась в фильме "Карьера Артура Уи", и, как была, в гриме, потащил в загс...
- Неужели было не страшно после стольких страданий выходить замуж за человека издерганного, известного любовными связями, трижды женатого?
- Я всегда жила чувствами, а не рассудком, в этом моя беда. Да и кто из женщин, выходя замуж, думает о том, что она - не навсегда единственная? Саша хотел непременно венчаться со мной в церкви. Но не успел...
Что касается других его женщин, Саша всегда был с ними честен, и ни одна из них никогда не сказала о нем скверно. Причем его порядочность и искренность порой приводили к драмам, случались и курьезы. Мне рассказывали, что он случайно остался жив после романа с Валентиной Малявиной: они решили вместе уйти из жизни и вскрыли себе вены. А позже, когда одна из его старых возлюбленных узнала о нашем предстоящем с Сашей браке и грозилась покончить с собой, он поехал к ней, чтобы утешить...
- Простите, это не та самая Фиалка Штеренберг, женщина из Серебряного века? Ходили слухи об их близких отношениях...
- Мне это трудно представить, Фиалка была прикована к инвалидной коляске. Но отношения у них действительно были потрясающие. Тут, видимо, сказалось родство душ, интеллектов. Они были, как говорится, аристократами духа. Фиалка родилась в Париже, ее нянчил на руках Пабло Пикассо, пел колыбельные Гийом Аполлинер. Ею были увлечены Даниил Хармс, Владимир Яхонтов, Владимир Маяковский. У нее, дочери замминистра культуры, был "эффект французской культурной прививки"... Она умела жить. И Саша, возвращаясь от нее, всегда укорял меня, ругал, что я мало читаю, не образовываюсь. Когда мы женились, Саша звонил и просил благословения Фиалки.
- Помнится, все говорили о том, что совершенно больной, беспомощный Кайдановский женился на вас по принуждению: якобы вы шантажировали его, грозили какими-то разоблачениями... Многие до сих пор считают, что ваш брак был заключен по расчету...
- Я услышала эти и другие обвинения в суде: их было более десяти страниц. Поверьте, написанное привело бы в шок саму леди Макбет. Не прошло девяти дней после Сашиной смерти, а друзья, родные делили книги, картины... Меня выставили из нашей квартиры, даже диван не разрешили взять, сказав: "На нем умер Саша, потому диван станет экспонатом музея".
Я согласна, конечно, это был брак "по расчету". А кто, выходя замуж или женясь, не рассчитывает, не надеется на счастье? И разве моя вина, что безумно хотела выйти замуж за любимого мужчину? Меня же обвиняют во всех смертных грехах... Бог всем судья. Когда Саши не стало, я разбирала его дневники и нашла такую запись: "11.11.95 г. Знаменательный день. Я женился, совершенно счастлив!" Я верю в эти слова, потому что все три медовые недели были самыми счастливыми в моей жизни, потому что Саша просил меня: "Роди мне сына..." Не получилось. И это вторая моя главная потеря в жизни, которая разделилась на "до" и "после" Саши. А молва?.. Конечно, она ранит. Я порой вспоминаю шекспировские строки. Помните, Гамлет просит Гильденстерна сыграть на флейте, а тот отказывается, объясняя: "Я не владею этим искусством". На что Гамлет отвечает: "Вот видите, что за негодную вещь вы из меня делаете? На мне вы готовы играть; вам кажется, что мои лады вы знаете; вы хотели исторгнуть сердце моей тайны; вы хотели бы испытать от самой низкой моей ноты до самой вершины моего звука; а вот в этом снаряде - много музыки, отличный голос; однако вы не можете сделать так, чтобы он заговорил. Черт возьми, или на мне легче играть, чем на дудке? Назовите меня каким угодно инструментом - вы хоть и можете меня терзать, но играть на мне не можете". Я это к тому, что кто знает о нас с Сашей больше, чем мы сами? Поэтому не судите - и не судимы будете...

Напечатать

Жизнь 00:01 / 21 Марта 2025 9808

Далеко от Москвы

Есть ли жизнь за МКАД? «Труд» ответственно заявляет: есть! Да еще какая!

Юрий Совцов, ведущий рубрики

Труд

Фото: Максим Константинов, globallookpress.com

Нам, похоже, скучно жить без приключений. Иначе чем объяснить появление сообщений, от которых мурашки по коже? Остается пожелать всем любителям острых ощущений, чтобы все в конце концов заканчивалось хорошо, без потерь и потрясений....